Читать интересную книгу Последний соблазн - Вэл Макдермид

Поняв, что часы не остановились ночью, Кэрол спрыгнула с кровати и бросилась в душ. Накануне она не написала ни строчки, и теперь ей требовалось несколько часов, чтобы составить рапорт о прошедшем дне. Наверняка Морган и Гэндл уже считают ее мертвой, если не думают, что она в постели с Радецким. Имеет смысл послать им обоим по короткой записке и предупредить о предстоящих событиях.

— Черт, черт, черт, — закричала Кэрол, когда по ее плечам ударили тяжелые струи воды. Ей хотелось лежать в постели, вспоминать свидание с Тони, каждое его слово, а вместо этого она должна весь день сидеть за компьютером и излагать в подробностях свою встречу с Радецким и Кразичем.

Она уже собиралась выходить из душа, когда зазвонил телефон. Это может быть только Радецкий, подумала Кэрол. Петра ни за что сюда не позвонит, Тони тоже. А больше никто не знает, где она. Кэрол, не одеваясь, пробежала через гостиную и схватила трубку на пятом звонке:

— Алло!

— Кэролин, как ты сегодня?

Знакомый голос звучал несколько натянуто.

— Отлично. Спасибо. А ты?

— Мне надо срочно уехать по делам. Весь день меня не будет в городе.

— По-моему, Тадзио, ты на меня злишься, — проговорила Кэрол спокойным тоном.

— Совсем нет. — Его голос немного потеплел. — Мне просто жаль, что мы не встретимся, не поговорим, но что невозможно, то невозможно. Пожалуйста, поверь, прошлый вечер ни при чем. Дарко и мне надо уладить одно срочное дело.

— Ладно, Тадзио. Бизнес важнее. Это мы оба хорошо знаем. К тому же у меня полно работы.

— Знаешь, мне не хотелось бы, чтобы ты думала, будто я сержусь на тебя за вчерашнее.

Кэрол мысленно усмехнулась. Она почти верила, что может вертеть им, как хочет. Никогда не отдавайся им полностью, и они будут у твоих ног.

— И мне тоже не хочется, чтобы мы сердились друг на друга.

— Вот и хорошо. Кстати, если тебе понадобится БМВ, не стесняйся. Он в подземном гараже. Я предупрежу, чтобы тебе дали ключи. Договорились?

— Спасибо. Но я не думаю, что у меня будет время кататься. Все равно спасибо. Приятно знать, что в случае чего… Позвони, когда вернешься, ладно?

— Позвоню. И когда вернусь, мы покончим с еще одним делом, ты согласна?

— Согласна. Пока, Тадзио.

Кэрол положила трубку и улыбнулась. Все складывалось как нельзя лучше. Пока Тадеуша нет в городе, она может спокойно заняться рапортом. А еще лучше то, что, возможно, они с Тони вместе проведут вечер. Жизнь прекрасна. Она чувствовала это всеми фибрами своей души.

34

Если дождь не прекратится, то и думать нельзя, чтобы в скором времени на Рейне возобновилось судоходство. Так размышлял Тони, всматриваясь в заливаемое дождем ветровое стекло арендованного «опеля». Если верить карте, разложенной на пассажирском сиденье, он приближался к небольшому каналу. Тони уже без всякого результата объехал с полдюжины отмеченных Марийке мест вокруг Кёльна и начал уставать от дождя снаружи и парилки внутри автомобиля.

Справа показался узкий проезд, и Тони заметил его как раз вовремя, чтобы не проехать мимо, хотя ему не хватило нескольких секунд, чтобы включить знак поворота. К тому же он был слишком сосредоточен на своем и не заметил торопливо повернувшего следом за ним «фольксвагена», за рулем которого сидел Радо Матич. Проезд был похож на тоннель с высоко поднимающимися по обеим сторонам живыми изгородями, да и Радо держал дистанцию. Через примерно четверть мили показались причал и шесть груженых барж, стоявших в три ряда.

Тони припарковался и вышел под дождь, не обращая внимания на «фольксваген», приехавший следом и скрывшийся за разрушенным зданием. Ему было необходимо подойти поближе к баржам, чтобы разглядеть названия хотя бы трех ближайших. «Вильгельмины Розен» среди них не было. Тогда он бегом бросился дальше и проверил оставшиеся три баржи. Опять ничего. Вернувшись в машину, он позвонил Марийке.

— Вычеркивайте номер семь из списка, — устало произнес он, едва услышал ее голос.

— Извините, Тони, вы зря тратили время.

— Это было необходимо.

— Нет, послушайте, вы действительно напрасно потратили время. Один из моих ребят обзвонил крупные причалы, где надо платить за пребывание. И он нашел «Вильгельмину Розен».

— Не может быть!

— Нет-нет, так и есть. «Вильгельмина Розен» стоит у пристани «Виденфельд». Это на реке Мозель, у левого берега, недалеко от Кобленца.

— А если поточнее?

Тони взялся за карту и в конце концов нашел названное место.

— Надо вернуться на дорогу, по которой вы выехали из Бонна, потом вдоль Рейна туда, где он соединяется с Мозелем. Судя по карте, это займет около часа.

— Отлично, — простонал Тони. — Достаточно, чтобы высохнуть, прежде чем опять промокнуть.

— Удачи, — пожелала ему Марийке. — Только не приближайтесь к нему, ладно?

— Не приближусь. Посмотрю и все. Обещаю. — Тони включил зажигание. На радость ему, дождь прекратился, когда он выехал на главную дорогу, и он улыбнулся. — Вот так-то лучше. Дождя больше нет, и я смогу подойти к тебе и сказать, какая у тебя красивая баржа. Оставайся на месте, Иеронимо, я еду к тебе.

*

Петра сидела напротив Ханны Плеш и неотрывно смотрела на нее.

— Ты сама говорила, что имеет смысл скоординировать наши действия тут и в Роттердаме. Осталось-то ждать всего пару дней. Если мы надавим на Радецкого и Кразича теперь, сорвется поездка в Роттердам и у нас не будет возможности захватить всю сеть.

— На карту поставлена жизнь ребенка, и я не готова рисковать. Сегодня же мы заберем Кребс из тюрьмы. Скажем, что она помещена в больницу с острым приступом аппендицита. Это даст нам запас времени, если на ферме сложатся непредвиденные обстоятельства. Операция начнется, как только стемнеет.

Петра побагровела от злости:

— Ты сама стояла на том, чтобы дать зеленый свет Европолу и англичанам. А теперь тебе захотелось славы.

Плеш ответила ей холодным взглядом:

— А мне казалось, что такому амбициозному человеку, как ты, это придется по вкусу.

Петра сжала пальцы в кулаки:

— Признаю, я хотела арестовать Радецкого. Однако без риска для чужой операции и чьей-то еще жизни.

— Наша операция не поставит под угрозу жизнь Джордан. Зато жизнь Тани Кребс на волоске. Тебе же известно, что Кразич мог отдать распоряжение умертвить ребенка, если что-нибудь случится с ним и Радецким.

— И зачем же ему это надо? — не сдержалась Петра. — Если их арестуют, им тем более понадобится страховка. Ты просто хватаешься за что угодно, чтобы оправдать свои действия.

Плеш ударила ладонью по столу:

— Хватит! Вы забываетесь, Беккер. Пока еще я начальница. Если хотите тут оставаться, постарайтесь не переходить границы и отличать дискуссию от неповиновения.

Петра взяла себя в руки. Если она даст волю гневу, это ничего не изменит.

— Слушаюсь, мэм, — выдавила она из себя.

Они в упор смотрели друг на друга. Когда Плеш заговорила вновь, ей каким-то чудом удалось вновь явить доброжелательность:

— Насколько я поняла, ты хочешь участвовать в операции?

— Да, мэм,

— Вот и хорошо. Я уже вызвала спецподразделение, которое займет ферму. Ты будешь осуществлять координацию действий. Еще я хочу, чтобы ты навестила Кребс и рассказала ей обо всем. Нам надо, чтобы она была на нашей стороне, и, полагаю, именно ты сможешь ее убедить. Итак, пообщайся со спецподразделением, а потом поезжай в тюрьму. Как раз сейчас ее переводят в лазаретный флигель.

— Слушаюсь, мэм.

Петра повернулась на каблуках и направилась к двери.

— Петра, — остановила ее Плеш.

— Да? — вновь глядя в лицо начальницы, переспросила Петра.

— Поверь мне, так лучше всего.

Во взгляде, которым Петра одарила Плеш, можно было прочитать, что она не верит ни единому ее слову. Однако она сказала:

— Если вы так считаете, мэм.

И она ушла.

Спустя пять минут Акуленок нашел ее стоящей под проливным дождем на автомобильной стоянке. В руке у нее был кирпич, которым она колотила в стену. Ему хватило здравого смысла промолчать, и в конце концов, устав, Петра бросила кирпич. Они стояли друг против друга, и струи дождя стекали по их лицам.

— Все путем, Акуленок.

— Точно?

— Не точно, так будет точно, — сказала Петра и обняла Акуленка за плечи, после чего они пошли обратно в полицейский участок.

*

«Мерседес», который вел Кразич, красиво вырулил на крайнюю полосу автобана.

— Чертова погода, — пробурчал он, глядя, как дворники сражаются с брызгами из-под колес огромной фуры, которую они обгоняли. Вокруг все было туманно-зеленым, смазанным, расплывшимся, с дождевыми полосами.

— Как говорила моя бабушка, не можешь вылечить, научись терпеть, — отозвался Тадеуш, не отрываясь от охотничьего журнала.