И тут Медведев понял, что, несмотря на внешнее спокойствие и выдержку, князь находится на грани полного отчаяния, что он уже оплакивает свою гибель, потеряв всякую способность искать выход из трудного положения.
Василий нашел в себе силы заботливо поддержать и усадить в кресло бледного князя, который только теперь по-настоящему начал постигать горечь своего поражения.
Выждав минуту, пока князь придет немного в себя, Медведев обратился к Федору так мягко и доброжелательно, как только мог:
— Не надо падать духом, князь. Я скакал два дня и ночь без еды, сна и отдыха, чтобы спасти тебя.
Князь рывком вскинул голову и рассмеялся нервным смехом.
— Спасти?! Что ты говоришь, Медведев?! Ничего не может спасти меня. За последние три дня сюда не явился ни один гонец. Мне следовало задуматься над этим, но я самонадеянно решил, что это случайность. Теперь ты сказал, что на всех восточных дорогах задерживают моих людей. Что ты можешь сделать? Помочь мне и моим братьям бежать? Лесными тропами, подобно затравленным зайцам, которых кусают за пятки гончие? Даже если нам и удастся пройти незамеченными эти четыреста верст, во что я не верю, — кому нужны в Московском княжестве жалкие, нищие беглецы без людей, без земель, без прошлого и без будущего?! Нет, Медведев, я ценю твои добрые чувства, но тут уже ты ничем не можешь помочь...
— Князь, я слишком устал, чтобы говорить тебе утешительные слова, и у нас слишком мало времени, чтобы предаваться бессмысленным сожалениям. Я укажу тебе путь. Он выведет тебя и твоих друзей из нынешнего положения. Вы не только спасете свои жизни, но и посрамите доносчика, за спиной которого стоит твой брат. Вы останетесь на свободе, более того, доверие короны к вам возрастет. Но за это, князь, я потребую от тебя кое что взамен...
Князь Федор тупо смотрел на Медведева.
— Если такой выход есть и если... — неуверенно начал он.
— Выход есть, а то, что я потребую, не унизит тебя, — твердо сказал Медведев.
— Ну что ж, я готов тебя выслушать, — вяло произнес князь.
Медведев заговорил монотонным, усталым голосом:
— Дороги на восток перекрыты, это правда. Но путь на запад — свободен! Ты и твои братья немедленно отправляетесь в Вильно. У вас есть около пяти-шести дней до того, как король, который сейчас находится в Варшаве, узнает все от Ходкевича. Вам необходимо лично повидать маршалка. Не жалейте лошадей и денег. Вы должны прибыть в Вильню не позднее утра четвертого дня. Тут же, прямо с дороги любой ценой вы должны добиться встречи с ним. Вы передадите ему грамоту. В ней вы сообщите, что, услышав о намерении его величества на-значить вскоре общий сбор всех войск (а об этом всем известно уже давно), вы сразу принялись за дело. Вы подготовили такое-то количество вооруженных всадников, такое-то количество запасов оружия, и такое-то количество денег вы готовы внести в казну на вооружение королевского войска. Вы сообщите, что позаботились об укреплении порубежных земель. Между прочим, непременно упомяните о землях на Угре и о Леваше Копыто. Его усилия сохранить мир на рубеже с Москвой, избегая ненужного кровопролития, заслуживают всякого поощрения. Я уверен, что сейчас, пока нет еще официального приказа о сборе войска, никто ничего не сделал. Вы станете первыми. Король должен быть доволен. Вы докажете, что ваши приготовления ведутся совсем не для той цели, в которой вас хотят обвинить, и когда Ходкевич доложит о ваших делах, король не поверит ни одному слову наветчиков. Вот и все, князь.
Василий видел, как по мере его слов Федор оживает на глазах.
С первого упоминания о грамоте князь понял весь замысел, но продолжал слушать Медведева, задавая себе вопрос: неужели этот совсем молодой человек — ловкий смельчак и тонкий политик — всего лишь обыкновенный дворянин, простой гонец московского государя? Это казалось невозможным, и стоило Федору, увидев путь к спасению, воспрянуть духом, как он, постепенно становясь прежним князем Вельским, почувствовал недоверие и подозрительность. К тому времени, когда Василий кончил говорить, князь Федор уже полностью овладел собой. Спокойствие и хладнокровие, впервые в жизни оставившие его на несколько минут, вернулись со всеми добрыми и недобрыми чувствами, растворившимися было в отчаянии...
— Ну, что же, Медведев, — медленно протянул Вельский, — ты действительно указываешь нам путь, который дает надежду на спасение. Допустим, я его принимаю. Что ты за это потребуешь? Впрочем, зачем спрашивать? Это же ясно — моего немедленного и положительного ответа твоему государю! Не так ли? — В окрепшем голосе Федора прозвучала едва уловимая нотка насмешливой снисходительности,
— Нет, князь, — спокойно ответил Медведев. — Не в моих правилах извлекать выгоду, пользуясь чьим-то безвыходным положением. Да и чего стоил бы твой ответ, данный под угрозой смерти?! Не будем пока творить об этом, князь. Когда минует опасность, ты трезво, спокойно все обдумаешь и сам решишь, следует ли тебе писать великому князю. Я хочу, чтобы моя совесть была так же чиста, как и твоя: мы оба будем знать, что это было добровольное и свободное решение!
— Вот как?! Но тогда я не понимаю, чего ты хочешь! Быть может, я должен сделать что-нибудь для тебя лично?
— Нет, князь. Мне от тебя ничего не надобно. Но ты сможешь воспользоваться путем, который я тебе открыл, только при одном условии...
— Каком же? — нетерпеливо перебил Федор. — Говори скорее, и покончим с этим!
— Князь! Ты торжественно поклянешься передо мной честью своего древнего имени, что никогда больше ни ты, ни оба твоих брата не будете посягать на жизнь короля Казимира и на литовскую корону!
Князь Федор Вельский остолбенел.
— Что это значит? — тихо спросил он наконец. — Кому ты служишь, Медведев?
— Великому Московскому князю Ивану Васильевичу, — невозмутимо ответил Медведев.
— Я ничего не понимаю... — Федор растерялся. — Почему же ты так заботишься о жизни короля, который отнюдь не брат и даже далеко не друг Великому Московскому князю?!
— Позволь не отвечать на этот вопрос, князь. Перед тобой выбор: либо все останется, как есть, и через несколько дней ты и твои друзья будут схвачены по обвинению в заговоре против короны, либо ты принесешь мне эту клятву письменно и немедля отправишься в Вильно, спасая этим себя и своих друзей. Решай сам, как тебе лучше поступить...
— А если я не дам такой клятвы, но воспользуюсь подсказанным тобой путем? — резко повернулся Федор.
— Тогда я буду вынужден убить тебя, — просто сказал Василий.
Федор рассмеялся.
— Ты с ума сошел, Медведев. Тяжелый путь расстроил твой разум. Ты ведь, кажется, хорошо знаешь, как выглядит темница замка Горваль?..