Андрей немного подумал.
— Вполне. И если бы так случилось, Ходкевич обрадовался бы больше всех, потому что сейчас он очень страдает... Он любит жену, которая по-сестрински привязана к Федору, а со всеми тремя князьями, подозреваемыми в заговоре, его объединяют добрые приятельские отношения... Мысль о том, что он своей рукой возведет их на плаху, терзает его сердце, но Иван Ходкевич — благородный человек и верный слуга короны. Он не остановится перед выдачей изменников, если их вина будет доказана, и порвет все родственные и дружеские узы...
— Так вот, Андрей, князья откажутся от своих намерений, если они у них были, и никто из них никогда не будет покушаться на литовскую корону и жизнь короля Казимира.
— Что мы должны для этого сделать?
— Ты уже все сделал, Андрей. Остальное сделаю я. Спасибо, что ты пришел ко мне сегодня. Теперь я у тебя в долгу, потому что ты мне обязан всего лишь жизнью, а я тебе большим — честью!
Андрей удивленно поднял брови, но Медведев не дал ему ничего сказать.
— Давай больше не будем об этом говорить! Выполняй свой долг до конца. Мчись во весь дух и будь в Вильно как можно скорее! Составь для Ходкевича подробный и правдивый доклад обо всем, что ты видел! Но к тому времени, как ты приедешь, этот доклад будет уже не нужен. Ничья голова не полетит с плеч, и при этом каждый из нас будет чист перед своей совестью и безупречен перед своей честностью в отношении службы нашим государям! А теперь давай выпьем перед дальней дорогой!
Медведев протянул Андрею кубок и добавил:
— За то, чтобы никогда в жизни нам не пришлось скрестить оружия и чтобы, помогая друг другу во имя дружбы, мы всегда делали это, не роняя чести и не отступая перед долгом, как поступил сегодня ты!
Уже почти совсем рассвело, когда Медведев неожиданно появился под вышкой Николы в полном снаряжении.
— Меня не будет долго, Никола. Ты увидишь сейчас двух человек, которые переплывут Угру. Никому об этом ни слова! Передай привет всем нашим: Федору Лукичу, Филиппу и низкий поклон Аннице. Малыша оставляю на твое попечение!
— А как же это... без коня?! — растерялся и удивился Никола.
— Пешком!
И весело подмигнув свесившемуся через загородку Николе, Василий Медведев исчез в зарослях.
Никола не сводил глаз с двух черных точек, которые быстро пересекли Угру вдали, у самого поворота, напротив Синего Лога.
В глухом лесу на той стороне Василий и Андрей молча простились, сказав этим молчанием друг другу больше, чем могли выразить любые слова.
Василий явился к Левашу и, когда толстяк предстал перед ним в татарском халате с растрепанными остатками шевелюры по бокам лысой головы, сказал без всяких предисловий:
— Князю Федору угрожает смертельная опасность. Сейчас ты мне дашь самого быстрого коня и двух лучших людей, наказав им лечь костьми, но дать мне возможность проехать, если в пути кому-нибудь вздумается меня задержать. У тебя есть подставы до самого Горваля. Распорядись, чтобы нам давали самых добрых коней! Я должен быть у князя через двое суток.
— Почти четыреста верст! — вытаращил глаза Леваш. — Это невозможно!
— Для меня все возможно, — невозмутимо продолжал Медведев. — После моего отъезда всем, кто бы к тебе ни явился, твердо говори, что ты не имеешь ничего общего с князем Вельским и служишь только королю Казимиру. Сегодня же сровняй с землей все укрепления на западе и покажи всем, что ты, наоборот, укрепляешь берег Угры от возможного нападения московитов. Шепотом скажи Бартеневу, чтобы не принимал твоих действий всерьез. И гляди — никому ни слова о том, куда и зачем я поехал! Считай, что я действую от имени князя Федора.
— Ты служишь князю Федору?! — едва вымолвил Леваш, мотая головой как человек, все еще не верящий, что он проснулся.
— Я служу Великому Московскому князю Ивану Васильевичу!
Потрясенный Леваш, ни слова не говоря, вышел, отдал необходимые распоряжения караульному, потом сунул голову в кадушку с дождевой водой и прислонился к стене, ошеломленный, озираясь вокруг и время от времени пощипывая себя за жирные бока.
Наконец он вернулся к Василию, но тот не ответил ни на один из его вопросов, и только когда все было готово и двое молчаливых всадников получили от Леваша необходимые указания, Медведев, свесившись с седла, шепнул ему на ухо:
— Запомни как следует человека, который навестил тебя вчера! Он спас твою жизнь. Но никогда и никому об этом не говори. Даже ему самому!
Стегнув резвого коня, Василий с места перешел в галоп.
Леваш не успел опомниться, как трое всадников исчезли в облаке дорожной пыли, смешанной с утренним туманом...
Первым, как всегда, в Медведевке проснулся отец Мефодий. Отправляясь к реке мыться, он пожелал Николе доброго утра и, не торопясь, спустился на берег.
И тут он увидел на песке следы незнакомых сапог на высоком каблуке.
Отец Мефодий был очень наблюдательным человеком и, быстро перебрав в памяти образы всех обитателей Медведевки, окончательно убедился, что ни у кого таких сапог нет. Исключительно ради того, чтобы подышать свежим утренним воздухом, отец Мефодий держась полоски песка у воды, прогулялся по берегу реки сначала в один, потом в другой конец, и ему все стало ясно.
Медведев встретил ночью какого-то человека, который приплыл с той стороны, проводил его через потайной ход к себе, потом вывел тем же путем и вместе с ним отправился на ту сторону.
Проходя обратно мимо вышки, отец Мефодий поднял голову и, щурясь от яркого утреннего солнца, на ходу спросил:
— Василий Иваныч не сказал, когда вернется?
— Не-а! — ответил Никола, вглядываясь куда-то вдаль.
И только когда отец Мефодий скрылся в своем доме, Никола вдруг сообразил, что никто, кроме него, еще не знает об отъезде хозяина, а он об этом ни слова не сказал отцу Мефодию...
...Ранним утром князь Андрей в сопровождении своего человека навестил Бартеневых. Он сказал, что срочная служба не позволяет ему задержаться больше чем на два часа, но что, оказавшись поблизости, он не мог не навестить друзей. Тотчас послали за Картымазовым и Медведевым. Картымазов скоро приехал, и трое друзей позавтракали в светлой горнице Бартеневых, хором сожалея о том, что Медведев так некстати вздумал куда-то уехать.
Короткой, очень короткой была эта встреча, но впервые за последние три месяца улыбнулся Филипп и, глядя на него, улыбнулась Анница.
Возвращаясь к большой дороге, князь Андрей проезжал по берегу и взглянул через Угру на ту сторону.
Медведевка пряталась в белых березках.
Просвечивали кое-где желтые стены новых домов, тянулись к небу сизые струйки дыма, и вдруг взмыла высоко вверх стая голубей.