поклонниками творчества Гнесина и охотно исполняли его музыку. Алиевский готовился совершить турне по России с исполнением песен и романсов Гнесина, но неожиданная смерть певца (от менингита в 1918-м году) помешала осуществить этот план.
В 1944-ом году музыкант Рэнэ Б. Фишер, писавшая диссертацию на тему «Юмор в музыке», по инициативе известного музыковеда Курта Закса из Колумбийского университета, обратилась к Гнесину с просьбой ответить на ряд вопросов, связанных с ее темой. На вопрос о том, имитируется или пародируется в его «Сюите» («Музыка на балу у городничего») стиль какого-нибудь культурно-художественного течения или отдельного композитора, Гнесин послал ей пространный ответ. Приведу из него его признание, что «элементы еврейской музыки так овладели моим музыкальным чувством и воображением, что и там, где я не ставил себе заданием поиски еврейского стиля, они стали проступать в моих сочинениях».
Арам Хачатурян пишет о своем учителе:
«Одной из самых сильных сторон Гнесина-композитора является ярко-выраженный национальный колорит его произведений, что главным образом связано с еврейской тематикой. С потрясающей силой и стилистической целомудренностью Гнесин отобразил подлинно-народные еврейские интонации и характерные психологические особенности. Проникновение в народные интонации было у Гнесина столь органичным, что он мог, не используя подлинных напевов, создавать такие поэтические песни в стиле народных импровизаций, как «О нежном лице ее» или «Песня странствующего рыцаря» для виолончели и др.... — Когда я стремился (пишет Хачатурян) к утверждению настойчиво слышимых мною интонаций и гармоний народной армянской музыки, Михаил Фабианович, как чуткий педагог, почувствовал, понял и поддержал во мне это народное начало. И если признано., что в моем творчестве родное армянское является ценным качеством, я считаю, что развитию этого начала я обязан в первую очередь Михаилу Фабиановичу Гнесину».
После смерти Гнесина советский музыковед Р. Глазэр писал в «Советской музыке» (№5 за 1957-й год), что «продолжая великие традиции русских классиков, Гнесин внес много ценного в советскую музыкальную культуру».
Музыкальный талант Гнесиных был наследственным. Помимо упомянутого деда Шайки Файфера, мать композитора была музыкально одарена, превосходно пела. Одна из ее сестер была певицей в миланской Ла-Скала. Из девяти детей казенного раввина Гнесина семеро стали профессиональными музыкантами, — явление, которое и в музыкальном мире встречается не столь часто.
КРЕЙНЫ
Крейны, как и Гнесины, были семьей профессиональных музыкантов. Отец, Абрам Крейн, был скрипачом, игравшим на еврейских свадьбах, а также усердным собирателем еврейских народных напевов и мелодий. Пятеро Крейнов стали профессиональными музыкантами. Давид — скрипач, Евгений — дирижер, Александр, Григорий и Юлий — композиторы. Из трех Крейнов композиторов, Александра и Григория уже нет в живых. Юлиан, сын Григория, проживает в Советском Союзе, где летом 1963-го года отпраздновали его 50-летие.
Григорий и Александр Крейны родились в Нижнем Новгороде, теперешнем Горьком, первый — в 1880 году, второй — в 1883 году. Александр в юности был виолончелистом. Сочинять он начал в раннем возрасте. Его «Еврейские Эскизы», появившиеся в 1910-м году, обратили на себя внимание музыкантов, группировавшихся вокруг О-ва Е.Н.М. Через три года последовала симфоническая поэма «Саломея», в которой, как писал известный музыкальный критик Л. Сабанеев, «наблюдается уже уклон к архаичности». Темы современного западно-русского и галицийского еврейства — писал Сабанеев — стушевываются перед обликом еврейского ориентального или архаического, музыкальные контуры которого находятся в профилях древних синагогальных напевах и тропах. С этого времени в его мелодику входит напряженный ориентализм, пышная орнаментика мелодических профилей, напряженная циклопичность троп и речитативный динамизм напева, что потом стало особенностью стиля музыки Крейна.
В 1921-м году появился «Кадиш», род еврейского «Реквиема» для тенора, смешанного хора и большого оркестра, имевший в советском союзе большой успех, но впоследствии, как «несозвучный духу времени», больше не исполнявшийся. Затем, в 1922-м году последовала фортепианная соната, несколько перегруженная импрессионистской гармонией, замечательное произведение, которое когда-нибудь еще завоюет себе почетное место в репертуаре концертирующих пианистов-виртуозов. Его перу принадлежат также романсы в еврейском духе из «Песни песен», «Газеллы», музыка для театральных постановок «Габимы», «Еврейского Камерного театра» (музыка к «Ночи на старом рынке» — шедевр) и др.
Крейн отдает дань режиму. Он пишет «Траурную оду на смерть Ленина», в которой звучит мелодия «Интернационала» (ода эта была исполнена в Америке Стоковским).
Он написал также симфоническую «Рапсодию» на слова из речи Сталина. В последние годы жизни Крейн написал оперу «Загмук» на «революционный вавилонский сюжет», в которой он имел возможность дать волю своему ориентализму.
В 1938-м году Крейн впервые обратился к балетному жанру. До того он написал «Танцевальную сюиту» и «Пляски» для рояля. Его музыка к балету «Лауренсия» по драме «Овечий Источник» Лопэ да Вэга продолжает иметь исключительный успех. — Музыка «Лауренсия» — писал советский обозреватель — яркая, темпераментная. С первых же звуков оркестрового вступления, с первого танца и до конца спектакля слушатель-зритель во власти своеобразной красоты испанских мелодий и ритмов. Музыка балета Крейна не утрачивает силы своего воздействия и в концертном исполнении, где слушателя восхищают яркость мелодии, сочность гармонического языка, национальная характерность, мастерская разработка тематического материала. В основу некоторых сцен балета были положены народные напевы, но за немногими исключениями, музыка балета — оригинальное создание композитора, опиравшегося на богатство народной испанской музыки.
Балет Крейна «Лауренсия» был написан для ленинградского театра имени Кирова. Он утвердился в репертуаре театра и живет на сцене и поныне. Балет был дан и в Москве в Большом Театре.
Григорий Крейн, брат Александра, был учеником Глиэра и Регера. Он написал «Рапсодию» для кларнета и симфонического оркестра, цикл «Песен о Ленине», много камерной музыки, две симфонии, скрипичный концерт, два фортепианных концерта, но все это почти не исполняется вовсе, или весьма редко.
Юлиан Крейн, сын Григория, начал свою композиторскую деятельность вундеркиндом, что бывает очень редко. В Москве его Прелюдии для рояля и соната были напечатаны, когда композитору было всего десять лет. Когда ему минуло 13, отец отправился с ним в Париж для продолжения музыкального образования. Учился он у Поля Дюка. Дариус Мийо и Хоннегер нашли его исключительно талантливым. Юлию Крейну было 18 лет, когда в концертах Казальса в Барселоне исполнялся его виолончельный концерт. В Советском Союзе этот концерт играет Ростропович. В 1932 году отец и сын Крейны вернулись в Москву, где Юлий состоит профессором по композиции. Он плодовитый композитор и его произведения часто исполняются. Em фортепианные пьесы играли такие большие пианисты, как Гилельс и Нейгауз. Юлиус Крейн — сам превосходный пианист и часто выступает в качестве исполнителя своих пьес. Он и превосходный музыковед, опубликовавший интересные работы о Дебюсси и