— Только справедливо, что она получила то, что заслуживала, — заметила Гроза. — Я рада, что она больше не сможет вредить нам.
Почти целую луну их жизнь протекала спокойно. Ветер занимался своими лошадьми, Гроза хлопотала по хозяйству. В воздухе носился запах весны, и с каждым днем солнце все дольше задерживалось на небе, дарило все больше тепла, прогревая землю и готовя ее весеннее возрождение. Близилось время переезда в летний лагерь. И скоро, как и каждый год, на лето должна была приехать семья Грозы.
Поэтому появление Джереми и Охотника в середине апреля оказалось неожиданностью. Как и до этого, Джереми привез плохие новости. Мужчины привезли отпечатанную типографским способом бумагу, выпущенную правительством Соединенных Штатов.
— Посмотрите на это! — восклицал Охотник, готовый взорваться от гнева. — Вот как белые держат слово, данное племенам! — Он помахал бумагой перед носом Ветра.
Взяв листок, Ветер прочел его с возрастающим гневом и яростью. Бесконечные часы переговоров в Сент-Луисе были потрачены совершенно напрасно. Время и слова были выброшены на ветер! В руках Ветра был документ, в котором говорилось, что часть индейских земель на территории Оклахома отдавалась белым поселенцам. Первый из нескольких «дней переселения» был намечен на двадцать второе апреля, всего через несколько дней.
— Что это значит, Вольный Ветер? — спросила Гроза, тоже прочтя бумагу.
На виске Ветра дернулась жилка, лицо помрачнело, но он спокойно ответил:
— Это значит, что наши прекрасные «друзья» в Вашингтоне еще раз предали своих «индейских братьев». Это значит, что, несмотря на все наши возражения и отказы, Закон о распределении земли вступил в силу, и земли, которые белые определили своими, открыты для белых поселенцев. Земля в середине Индейских территорий теперь отдана белым, а нас загоняют еще дальше. — Темные глаза его сверкали от негодования.
— А «дни переселения»? Что это такое?
Джереми объяснил:
— То же, что «земельная лихорадка» и «захват земель» в других территориях. Власти устанавливают определенное время для заявок на землю. Все желающие участвовать собираются, раздается выстрел, дающий начало гонке за землей. Участники торопятся заявить свои права на тот участок, которым хотят владеть. Обычно им приходится согласиться как-то облагородить землю, чтобы удержать ее: построить дом, выращивать кукурузу и тому подобное.
— Что-то вроде расселения на государственной земле с целью получения титула — было такое, — проворчал Охотник.
— Только они хотят поселиться на нашей земле с радостного одобрения правительства, — добавила Гроза. — И мы ничего не можем сделать, чтобы остановить их?
— Пожалуй, нет, — безнадежно произнес Джереми. — Все уже решено, их не остановить. Через неделю в самом сердце Индейских территорий появятся белые поселенцы.
— Через неделю они очень пожалеют о своей алчности, — бросил Ветер. — Время переговоров и мирных ожиданий прошло.
— Что ты собираешься делать? — спросил Охотник.
Вольный Ветер гордо выпрямился.
— Слишком долго я смотрел, как белые черви поедают нашу землю и нашу гордость, и беспомощно стоял в стороне. Хватит! На этот раз я поднимусь и буду сражаться как воин.
Охотник согласно кивнул. Как и многие другие молодые воины, он уже давно хотел выступить против притеснений белых, которым все было мало и которые теперь готовы были отнять у индейцев даже жалкие земли резерваций. Их отцы и деды храбро сражались против белых завоевателей, хотя, в конце концов, и проиграли войну. У поколения Охотника никогда не было такой возможности — до сего дня. И вот теперь — победят они или потерпят поражение — они тоже дадут выход своему гневу, заставив петь свои луки и затмив свет тучей стрел.
— Я присоединяюсь к тебе, мой брат, — сказал Охотник, сверкнув золотистыми глазами. — И многие из нашего и других племен пойдут за тобой.
— Это ничего не решит, — озабоченно вставил Джереми. — Вы только создадите трудности и призовете на свои головы правительственные войска. Вы погибнете из-за своей горячности, если станете нападать на поселенцев.
— Значит, мы умрем как подобает гордым воинам-шайеннам, а не слабовольным старухам! — мстительно провозгласил Ветер. — Я не желаю умереть беззубым стариком в своей постели. Пасть в битве с врагом — это не бесчестье. Напротив, это приносит почет и славу имени воина и его семье. Когда я умру, пусть это произойдет на поле боя, я буду с оружием в руках, и мой боевой клич эхом разнесется по всей земле.
— А как же твои жена и сын? — спросил Джереми. — Что они будут делать, пока ты будешь воевать?
Не успел Джереми закончить свой вопрос, как Гроза ответила:
— Мы будем рядом с ним, конечно.
Вольный Ветер бросил на нее взгляд, исполненный гордости, а Джереми воскликнул:
— Гроза, ты не можешь! Боже мой, девочка! Кавалерия накинется на них, как рой разъяренных пчел! Ты каждую минуту будешь рисковать своей жизнью!
— По-твоему, я должна отсиживаться в кустах, как трус, Джереми? — спросила Гроза, и на ее красивом лице отразилось презрение. — Я воин-шайенн, как и моя мать. Это не просто почетный титул, я его заслужила. И ты думаешь, что при первой же возможности доказать это я не стану защищать то, во что верю, что я не должна сражаться за правое дело?
— Ты подвергаешь своего сына опасности, — пытался урезонить ее Джереми.
— За свою короткую жизнь он уже видел много опасностей, и еще много увидит, пока станет взрослым, — твердо сказал Ветер. — Такова здешняя жизнь.
— Мы должны делать то, что считаем верным, Джереми, — сказала Гроза.
Ветер кивнул.
— Настало время защитить то, во что веришь, с гордостью и не на коленях, а встав перед врагом во весь рост. Время пришло!
— Он прав. Слишком долго воины жили, связанные по рукам и ногам ограничениями, не зная гордости. Пришел срок показать себя на деле и нанести ответный удар. Нарушено слишком много договоров, мы устали от того, что с нами обращаются, как с собаками! — поддержал своего шурина Охотник.
Джереми согласился.
— Я знаю, что вы разозлены, я признаю, что действия правительства несправедливы. Когда вы поехали в Сент-Луис, вы от всего сердца хотели договориться мирно.
— А белые снова нанесли нам удар в спину. Они показывают нам одно лицо, когда ведут переговоры, и другое — когда мы поворачиваемся к Ним спиной.
— Но разве это лучший способ разрешить проблему? — настаивал Джереми.
— А у тебя есть предложения получше? — просто спросил Ветер.
— Нет, нету, — беспомощно признал Джереми. — Мне просто невыносимо видеть, как вы подвергаете себя опасности, бросаясь в бой против превосходящих вас сил.