На следующий день они прорвались еще через две заставы. А к полудню влетели в большую деревню. Заставы располагались на обоих ее концах, и потому Грон сразу же разделил свой маленький отряд на две части и, оставив троих заканчивать с первой заставой, с остальными вихрем пронесся по деревне и обрушился на вторую. После того как тела стражников со страшными ранами были демонстративно выкинуты на дорогу, Грон прискакал к деревенской кузне. Бойцы выволокли трех кузнецов и швырнули под ноги Грону. Он вытащил из кошеля огромный рубин, и, приказав поднять одного, сунул камень ему под нос и рявкнул:
— За час сделаешь оправу. Чтобы висел на шее, а не болтался в кошеле.
Кузнец глянул на рубин, и до него почти сразу дошло, почему одна сторона обточена в виде человеческого глаза с выпуклым зрачком, — весь Горгос знал о Багровом глазе Магр. Кузнец попытался рухнуть на колени, но Грон остановил его порыв острием меча и злобно рыкнул:
— Ну?!
Кузнец конвульсивно кивнул, скорее даже его жест можно было принять за судорогу, и на подкашивающихся ногах двинулся к кузнице. Грон, криво усмехнувшись, обратился к остальным:
— А вы будете делать кое-что другое.
Когда спустя три часа они покинули деревню, Багровый глаз Магр, грозно сверкая, болтался на шее Грона, а в переметной суме каждого бойца позвякивало по десятку шипов из грубого железа с четырьмя остриями. На разгромленной заставе они заменили часть лошадей и подпалили несколько богатых домов выходящих на центральную площадь. Теперь они ярко пылали Но главное, едва ли не полдеревни, испуганно спрятавшейся в домах, разглядели фигуру женщины в платье, сидящую на лошади и заботливо придерживающую двоих детей.
Перед самым закатом они вырезали еще одну заставу и решили заночевать в ней. Сидя перед костром, Грон прикидывал, сколько еще они смогут двигаться беспрепятственно. По всему выходило, что, в лучшем случае, не более пары дней, но он решил уже с утра покинуть дорогу и двигаться лесами. Они достаточно наследили, чтобы за ними открыли охоту. И если Орден отреагирует быстрее, чем он рассчитывает, то они уже завтра могут нарваться на засаду.
Подобная предусмотрительность оказалась совсем не лишней. Он даже недооценил Орден. Грон рассчитывал пару дней, скрываясь, уходить на северо-восток, а потом, под видом того, что им нужно пополнить запасы пищи, снова засветиться, совершив несколько налетов на усадьбы и небольшие деревеньки. Но уже к вечеру следующего дня они нарвались на конный разъезд численностью в три десятка копий. Встреча была неожиданной для обеих сторон, но сказалась лучшая выучка бойцов Грона. Его ребята успели за десяток шагов поднять коней в галоп, и семеро горгосцев тут же оказались пробиты пиками навылет вместе с конями. А головы еще пятерых покатились под ноги лошадям. Бойцы тут же развернули коней и налетели снова… Трое из оставшихся в живых горгосцев попытались броситься наутек, но их достали сюрикенами. У одного Грон свалил коня. После осмотра трупов выяснилось, что воины были из регулярных частей, а не дорожные стражники, какие встречались им раньше. Они покинули место схватки в новых бронзовых латах и на свежих лошадях, а к седлу сменной лошади Грона был привязан скрученный пленник.
На ночевку они остановились глубоко в лесу. После ужина Грон приказал развязать пленника и привести к нему. Стражник испуганно хлопал глазами и бросал на всех умоляющие взгляды, его била мелкая дрожь. Грон налил в стакан кислого молодого вина и протянул ему:
— Пей.
Горгосец с ужасом посмотрел на стакан, но, наткнувшись на взгляд Грона, торопливо выпил. Грон энергично кивнул головой, так что Багровый глаз Магр в оправе из черного железа качнулся у него на груди, и спокойно спросил:
— Кто, откуда, с каким заданием?
Горгосец дернулся, собираясь вскочить и вытянуться, но, почувствовав на плече жесткую ладонь сидящего за спиной бойца, обмяк и забормотал:
— Я — Драйн Скругеон, центор Второго Непобедимого легиона крепости Унгкан…
После двухчасового допроса Грону удалось выяснить следующее: вчера вечером из городского храма Магр прибыл жрец с приказом императора выслать патрули числом не менее трех десятков для задержания шайки бандитов, состоящей из нескольких мужчин и женщины с двумя детьми — девочкой и мальчиком, у которого отрублена кисть правой руки. Бандиты были вооружены и разгромили несколько дорожных застав. Легат крепости удивился тому, что подобный приказ император направил в храм, но жрец пояснил, что Великая Магр предоставила императору возможность передать этот приказ гораздо быстрее, чем его сможет доставить любой гонец. И сделала это из-за его чрезвычайной важности, а потому легату необходимо начать его выполнение немедленно. Позже он получит подтверждение сего приказа, привезенное гонцом. Кто может спорить с волей Магр? И легат немедленно выслал десять разъездов. Разъезд Драйна Скругеона патрулировал с полудня и уже собирался возвращаться в крепость, когда нарвался на Грона. Горгосец до сих пор не мог прийти в себя от того, как лихо горстка воинов расправилась с разъездом, и со страхом поглядывал на бойцов, которые шкурили новые лесины для древков своих чудовищных пик взамен сломанных в схватке. Он не участвовал в войне против Элитии, но о «длинных пиках» Дивизии в армейских гарнизонах ходили жуткие истории. Говорили, что их страшный вождь по имени Грон кормит их сырым мясом, а сам, убив врага, тут же поедает его печенку и сердце на поле боя. Причем это занимает у него времени не больше, чем требуется кому-то, чтобы поковырять в носу. Говорят, после боя в столице Элитии его даже стошнило от переедания. На этом месте Грон прервал излияния горгосца и просто сказал:
— Грон — это я, а они, — он кивнул в сторону бойцов, — «длинные пики».
Горгосец, который хотя и предполагал это, но все же пока старался не верить, побелел и, сдавленно застонав, рухнул на землю. Возможно, у него был бы шанс (правда, Грон вряд ли рискнул бы оставить в живых человека, который мог увидеть как так называемая женщина старательно бреет щеки и верхнюю губу), но тем, что горгосец попытался сделать, он лишил себя даже малейшего шанса. По всей видимости, истории о поедании врагов он воспринял слишком серьезно, а потому, упав, он ужом вывернулся из-под руки державшего его воина и, молниеносно вскочив на ноги, рванул в лес. Однако ему удалось сделать всего три шага — сюрикен караульного вошел ему под основание черепа. Горгосец зашатался, шагнул еще и рухнул на землю, раскинув руки. Грон укоризненно посмотрел на караульного:
— Ты что, не мог ему ногу пропороть, зачем насмерть-то? Может, еще чего интересного сказал…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});