Ну, знаешь, просто чтобы удостовериться, что они честные, порядочные граждане и все такое. Пришлось немного покопаться. И оказалось, что муж был конченым, первостатейным мудаком.
Бриджит заметила, как покраснел Банни при этом воспоминании. Он поджал губы и еще крепче сжал хёрл.
— Ты имеешь в виду…
Он кивнул:
— Именно. Так что я не мог позволить Поли, понимаешь…
Когда он продолжил, его голос стал дрожать:
— Поэтому я все это прекратил. Пресек на корню. У меня не было доказательств — в смысле юридических доказательств. Еще не было. Но я знал точно. Мне помогал один мой друг… Короче, урод погиб на следующий год в автокатастрофе.
— Это сделал…
Банни посмотрел в глаза Бриджит:
— Я? Нет. Авария была настоящей. Иногда Бог опережает нас с концовкой. К тому времени уже ходили слухи, но вся правда так и не всплыла.
— Я не… Почему ты не сказал Полу? Зачем заставил его ненавидеть тебя все эти годы?
— Его отец бросил их, когда Пол был ребенком. Его мама, упокой Господь ее душу, умерла. Его тетка Фиделма, как и вся остальная ее чертова семейка, не хотела иметь с ним ничего общего. Я не мог допустить, чтобы парень узнал, что единственные люди, которым, как казалось, он действительно понравился, были… Я не мог этого допустить. Я решил, что будет лучше, если он станет ненавидеть меня. Я по-прежнему мог присматривать за ним, даже если он думал, что я делаю это только ради того, чтобы получить с него свое…
— Господи. И все это время…
Банни надул щеки и выдул воздух.
— В общем, решать тебе. Сказать ему или не сказать… Сам я и не собирался, но раз уж теперь у него появилась ты… Кто-то, кому он нужен по правильным причинам. Это хорошее дело. Самое лучшее. Может, теперь ему стоит жить, не думая обо мне плохо. По крайней мере, не настолько плохо…
— Господи, Банни…
Он быстро подзавел игрушечного цыпленка и поставил его на землю.
— Прошу тебя, не надо…
Он понаблюдал за цыпленком несколько секунд, убеждаясь, что тот движется в правильном направлении, затем повернулся и пошел прочь.
— Пожалуйста, Банни, не делай этого.
Он остановился в свете костра, отбросив гигантскую тень на стену туннеля.
— Запомни, — сказал Банни, — не оглядывайся.
Затем он исчез.
Она хотела позвать его криком, но знала, что не сможет. Каким бы жалким элементом неожиданности он ни обладал, она не могла его отнять. Она села на пол и вытянула ноги, напрягши каждую клеточку своего существа, пытаясь дотянуться до цыпленка, который медленно, мучительно медленно приближался к ней. Она не сводила с него глаз, будто цыпленок стал центром ее мира, и в каком-то смысле это действительно было так.
Сверху донесся рев Банни.
Потом раздался крик.
Потом быстрая серия выстрелов.
Потом еще один выстрел.
Потом ничего. Ничего, кроме ровного жужжания маленького игрушечного цыпленка, старательно продвигавшегося к ней.
Десять сантиметров…
Восемь сантиметров…
Раздались еще два выстрела.
Пять сантиметров…
Она вздрогнула, услышав последний выстрел.
Затем тишина.
Два сантиметра…
Глава пятьдесят девятая
Рождественская ночь, 3 часа 15 минут
Банни смотрел, как с неба валятся хлопья снега. Они словно появлялись из ниоткуда в нескольких метрах над головой. Настоящее волшебство. Рассвет только-только коснулся неба на востоке — свет новой жизни подкрадывался к тьме старой. Не самый плохой день, чтобы умереть.
По всей стране начнут тихо ругаться родители, собирая из деталей игрушки, о необходимости сборки которых они даже не подозревали. Дети будут лежать в кроватях, считая секунды в ожидании, пока наступит согласованно приемлемое время для начала утра. Жизнь повсюду потечет своим чередом. Останутся воспоминания — правильные воспоминания, из которых и должна состоять жизнь.
Не такая, как у него.
Его жизнь наполнена мертвыми и пропавшими. Даже теперь они толпятся вокруг.
Зайас. Господи, детектив, кажется, что-то пошло не так? Это прискорбно.
— Ага. Что ж, ты все равно умер первым, так что один ноль в мою пользу, гнилой мудила.
Банни опустил руку к области живота. Любое прикосновение отзывалось болью. Он чувствовал, как липкая горячая кровь пропитывает свитер. Еще одна рана пришлась в шею — в то место, куда попал и чуть не прикончил его нож. Ему становилось все холоднее. И это был не тот холод, который чувствуешь, когда лежишь в снегу.
Что касается самоубийственной атаки, то все прошло неплохо. Два из трех — это неплохо. Так пел Мит Лоуф[73]. Правда, вряд ли он имел в виду обученных убийц. По крайней мере, Банни так не думал, но, с другой стороны, он никогда не обращал особого внимания на тексты песен. Проблема с двумя из трех заключалась в третьем.
Над ним стоял высокий мужчина.
— Мистер Макгэрри, приятно, наконец, познакомиться с вами по-настоящему.
— Аналогично.
Это был тот самый человек, которого Банни видел возле квартиры в бейсбольной кепке, затем в другом месте с козлиной бородкой, одетым в пальто. Теперь он снова был чисто выбрит. Глядя на него, можно было подумать, что он целую вечность провел, мозоля Банни глаза.
— Надеюсь, извинишь меня, если я не встану.
Мужчина посмотрел на него сверху вниз со спокойным выражением лица. Его акцент был трудноопределимым, а значит, типично американским.
— Вы очень непростой человек. Мы следим за вами уже некоторое время — фактически с тех пор, как обнаружились тела. Я предположил, что вы не из тех, кто благосклонно отреагирует на расспросы.
— Ох, в этом плане ты прав. Я действительно не очень разговорчив.
— Я подумал, что, учитывая ваше странное поведение, у вас может возникнуть соблазн связаться с мисс Деламер, чтобы ее предупредить. Мы прослушивали ваш телефон, дом, офис. Мы наблюдали за вами круглосуточно и ежедневно, но ничего не зафиксировали.
— Должно быть, это стало ужасным разочарованием.
Он кивнул:
— Да. Теперь я склонен думать, что ее местоположение вам неизвестно.
— Ты прав.
— Находясь в Ирландии, мы провели несколько параллельных расследований, но, к сожалению, все они также зашли в тупик. А когда вы объявили, что собираетесь забрать кассету, мы решили добраться до вас раньше, чем это сделают власти.
Банни закашлялся. Он почувствовал, как в горле застряло что-то густое и влажное, и сплюнул на землю.
— Ага. Я подумал: если вы ищете ее, то, скорее всего, вам понадобится и кассета.
— Совершенно верно. Она у вас?
— Боюсь, что нет.
— Это печально. Если у вас найдется какая-нибудь полезная информация, то обещаю быстро расправиться с вашей подругой.
— С Симоной?
— С той, что в пещере.
— В этом вопросе ты опоздал.