— Они хотят кушать — ням, ням. Капуста им… Моим голодным братьям…
Фельдфебель пронизывающим взглядом смотрел на Петю. А мальчик, ухватившись уже двумя руками за кочерыжки, стоял в ожидании участи. И вдруг гитлеровец схватил своей огромной лапой Петю за шею, развернул его на 180 градусов, поддал ему кованым сапогом пинка и, довольный собой, рассмеялся. Тут же раздались веселые крики солдат. Они хлопали в ладони и гнали его, словно зайца на охоте.
Всхлипывая, юный разведчик продолжил свой путь. На следующих постах мальчика также ждали побои и унижение. Но Петя все выдержал и добрался с капустой до Кирково. Разведывательное задание Особого отдела и на этот раз им было успешно выполнено.
Командование Ленинградского и Волховского фронтов в это время готовилось к операции по частичному прорыву блокады Ленинграда, для чего планировалось освободить от немецко-фашистских войск Октябрьскую железную дорогу. Для решения данной операции фронтовому командованию требовались точные разведывательные сведения о противнике.
Разведчики Особого отдела НКВД Ленинградского фронта не знали покоя. Ночью и днем на железнодорожных станциях, шоссейных и проселочных дорогах, в населенных пунктах и лесах, оккупированных гитлеровцами, они с риском для жизни собирали разведывательную информацию.
Разведчик Н.И. Кузьмин. 1936 г. Н.И. Кузьмин, 1940 г. Разведчик Ваня Голубцов Полковник Д.Д. Таевере, 1950 г. Школьный снимок Ваня Голубцов — второй справа в нижнем ряду Начальник Особого отдела НКВД Ленинградского фронта П.Т. Куприн. 1938 г. Н Ф Ковалдин, 1940 г. Подполковник Н.Ф, Ковалдин, 1953 г. ***пропущено в скане***
…новском. Знаешь, что большинство советских военнопленных духовно не сломлены, и в невыносимо тяжелых лагерных условиях они проводят патриотическую работу.
Ковалдин тяжело вздохнул. Не хотелось ему отправлять на это необычное задание юного разведчика. Петя же всеми мыслями был уже там, в Любани. В этом небольшом городке ему пришлось побывать дважды до войны: на пионерском слете и с мамой у ее подруги, тети Веры. Он уже обдумывал, откуда начнет свой путь, но мысли его были прерваны указанием Никиты Федоровича:
— Колонну военнопленных ты встретишь у бывшего городского овощехранилища, в котором фашисты устроили проклятый лагерь. Это у шоссейной дороги, всего в полутора километрах восточнее станции. Дальше действуй по обстановке.
Петя согласно кивнул головой. Так действительно ему будет проще подойти к военнопленным.
Рассвет еще только-только занимался, когда Петя подходил к Любани. Ночью был небольшой мороз, и вот на глазах темная октябрьская ночь быстро сдавала свои полномочия надвигавшемуся, на радость всему живому, солнечному дню, что было так необычно для глубокой уже осенней поры. Бесконечные черные, так всем надоевшие тучи под силой ветра уплыли наконец куда-то на восток, и взору разведчика предстала редкая красота: восходящие лучи утреннего солнца медленно поднимались по белым, заиндевелым верхушкам деревьев, и вот они опустились на окраине города на крыши, покрытые инеем. Яркие солнечные лучи заставили мальчика закрыть даже глаза. И он, сняв с плеч котомку, в которой были полтора каравая крестьянского хлеба и два десятка печеных клубней картошки, стоял и думал: «Очень скоро солнце растопит эту красоту. Побегут, потекут по крышам ручейки, застучат по земле капли с деревьев. Никто не может нарушить законы природы. Даже фашисты с их проклятой войной».
Вскоре Петя был у бывшего городского овощехранилища, опутанного колючей проволокой. «Вот он, этот проклятый лагерь», — подумал разведчик. Мальчик медленно двинулся вдоль лагерных ворот, откуда сразу раздалось злое рычание сторожевых собак. Тут же из небольшого бревенчатого дома вышел толстый краснощекий гитлеровец с автоматом в руках и, погрозив Петя кулаком, стал ходить у ворот. Мальчик скрылся за высокий густой кустарник на другой стороне шоссейной дороги. Он уселся на широкий пень от недавно спиленной сосны и стал наблюдать за лагерем. Здесь он решил ждать военнопленных.
Вдруг за спиной разведчика раздался шорох листьев, и туг же он услышал приглушенные голоса. Петя оглянулся. Из-за кустов на него смотрели две пары настороженных ребячьих глаз. Один из них, в старой телогрейке, размер которой был явно ему не по плечу, выглядел лет на двенадцать. Другой, в рваном тоненьком пальтишке, был ровесником Пети. В руках они держали по узелку из чистого белого полотна. «В узелках еда для военнопленных», — решил Петя. И ему стало совсем спокойно на душе: с этими ребятами он дождется военнопленных. А они стояли и настороженно смотрели на разведчика и его котомку. Вот мальчик, который был в телогрейке, кивнул головой в сторону лагеря и тихо спросил:
— Не выходили еще?
Петя отрицательно помотал головой. А мальчик в пальто возбужденно сказал:
— Я уверен, там что-то случилось! Они уже почти два часа должны работать… Мы со станции, не дождались их там и решили подойти сюда. Нет, что-то случилось!
«Развлечения» фон Шмитке
Мальчик был прав. В лагере происходила страшная сцена. В этот день военнопленные, как всегда, были подняты в 6 утра на всеобщее построение. Прошел слух, что на построении будет сам начальник лагеря обер-лейтенант фон Шмитке. О, этого высокого, симпатичного офицера, всегда с иголочки одетого блондина, имеющего длинную руку в самой имперской канцелярии, боялись не столько военнопленные, как немецкая администрация лагеря и охранники. Если обер-лейтенант замечал или ему докладывали, что какой-нибудь немецкий солдат допускал малейшее послабление военнопленным, то его тут же ждал фронт. Фон Шмитке никогда не кричал на своих подчиненных, он их не пугал карами всевышнего, не грозил великим Рейхом. Кизбранной своейжертве из числа охранников начальник лагеря всегда подходил в парадной форме, тщательно выбритым и вежливо сообщал тому, что сам фюрер Германии призывает его в передовые ряды борцов за идеи нации. И вскоре такой избранник оказывался на передовой. А какой это был выдумщик по части различных экзекуций… для военнопленных. В этом ему не было равных, фантазия фрица не знала границ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});