Касьянов: Я бы еще упомянул напоследок, что на уровне межгосударственных отношений изменения в исторической политике также обозначают некие не слишком обнадеживающие тенденции — вплоть до дипломатических конфликтов. Если в России набирает силу (в рамках официального нарратива) реставрация советской мифологии о войне, то в Украине в рамках той же официальной истории имеется прямо противоположная тенденция вплоть до формирования контрпамяти. Результат — конфликтующие нарративы и, соответственно, конфликт в области политики истории. Причем обе конфликтующие стороны, в общем-то, схожи в своих подходах, методах пояснения и выборе средств доказательства. И вот здесь у историков, исповедующих верность базовым принципам профессии и профессиональной этики, есть серьезные возможности для позитивного действия. Мне кажется, наши беседы и есть такое действие: мы можем говорить о «конфликтных зонах» истории, не вступая в конфликт, враждебный по своей природе. Как частный пример, который можно предъявить обществу: история войны не становится войной историй.
‹Затекстовые дополнительные и вспомогательные элементы›
Contents
Introduction · 7
Russia: Power and History · 12
The Historical Politics Gradually Destroys the Space for Public Discussion within the Country and within the Context of her Relationships with the Neighbouring Nations. “The Nationalization” of History in Ukraine.
A Short Retrospective Journey · 38
“The Historical Politics” in Eastern Europe: the fruit of the involved observation. Alexei Miller’s Public Lecture, April 2008 · 74
“The Nationalization” of History in Ukraine. Georgy Kasyanov’s Public Lecture, November 2008 · 107
The Historical Politics: Update. Alexei Miller’s Public Lecture, October 2009 · 122
Dialogue 1. From Khmelnitsky to Mazepa · 153
Dialogue 2. The Imperial Period · 174
Dialogue 3. The First World War and the Revolutions · 206
Dialogue 4. The Interwar Period · 227
Dialogue 5. The 1932—1933 Famine · 252
Dialogue 6. The Second World War · 275
Kasyanov G., Miller A.
Russia — Ukraine: the Way History Gets Written. Dialogues — Lectures — Articles
The book by well known historians Georgii Kasianov (Kiev) and Alexey Miller (Moscow) analyzes the political impact on writing history of Russian-Ukrainian relations in the 21st century. Articles and public lectures by both authors supplement the key element of the book — their dialogs. Touching upon a wide spectrum of topics, from Bohdan Khmelnitskii to the Second World War, Russian and Ukrainian historians for the first time devote most attention and effort not to arguing against each other, but to protecting the principles of historical profession against political manipulations on both sides.
The book is addressed to specialists, students and broader reading public.
Содержание
Введение · 7
Россия: власть и история · 12
«Национализация» истории в Украине. Краткий экскурс · 38
«Историческая политика» в Восточной Европе: плоды вовлеченного наблюдения. Публичная лекция Алексея Миллера, апрель 2008 г. · 74
«Национализация» истории в Украине. Публичная лекция Георгия Касьянова, ноябрь 2008 г. · 107
Историческая политика: update. Публичная лекция Алексея Миллера, октябрь 2009 г. · 122
Диалог 1. От Хмельницкого до Мазепы · 153
Диалог 2. Имперский период · 174
Диалог 3. Первая мировая война и революции · 206
Диалог 4. Межвоенный период · 227
Диалог 5. Голод 1932—1933 гг. · 252
Диалог 6. Вторая мировая война. · 275
Примечания
1
Статья Миллера впервые опубликована в журнале: Pro et Contra. 2009. Т. 13. № 3—4. С. 6—23; статья Касьянова в кн.: Бомсдорф Ф., Бордюгов Г. А. Национальные истории на постсоветском пространстве — II. М.: АИРО, 2009. Мы благодарны за разрешение перепечатать наши статьи в этой книге.
2
Разумеется, мы благодарны «Полит.ру» и за согласие на публикацию лекций и диалогов в этой книге.
3
Не удивительно, что самый богатый набор таких терминов существует в Германии.
4
Здесь и далее под историей понимаются исследование и описание прошлого как особая профессиональная сфера деятельности, а также образы прошлого в общественном сознании.
5
В наших условиях примером такой организации может служить общество «Мемориал»; известна существенная роль, которую в этой сфере во Франции играет влиятельное объединение школьных учителей истории.
6
В широком смысле это не только памятники, музеи, мемориалы, исторические заповедники, любые другие места, так или иначе связанные с коллективной памятью, но также события и образы исторических персонажей.
7
Например, экспозиция музея может отражать лишь одну трактовку событий, которая кажется верной его устроителям, или различные подходы к этим событиям.
8
Rosenfeld G. D. A Looming Crash or a Soft Landing? Forecasting the Future of the Memory “Industry” // The Journal of Modern History. 2009. Vol. 81. № 1. P. 122—158.
9
Подчеркнем, что некоторые элементы исторической политики характерны не только для Восточной, но и для Западной Европы.
10
См.: Co ma państwo do historii // Gazeta Wyborcza. 2008. June 14. (http://wyborcza.pl/1,76498,5311937,Co_ma_panstwo_do_historii_.html).
11
Как показал Евгений Финкель в своей статье «In Search of Lost Genocide: Historical Policy and International Politics in Post-1989 Eastern Europe and ex-USSR» (готовится к печати), все посткоммунистические страны, за исключением России, видят политическую задачу в том, чтобы представить свою «титульную» нацию как жертву геноцида в ХХ в.
12
Отмечу, что часто упоминаемые в этом контексте законы об отрицании Холокоста наказывают не за интерпретацию, но за отрицание факта и масштабов массового убийства европейских евреев.
13
Такие рассуждения Марека Чихоцкого, идеолога исторической политики и советника президента Качиньского, см. в: Stobiecki R. Historians Facing Politics of History. The Case of Poland // Past in the Making: Historical Revisionism in Central Europe After 1989 / M. Kopecek (ed.). Budapest: Centr. European Univ. Press, 2007. P. 182.
14
Вполне естественно, что среди квалифицированных и совестливых историков сторонников исторической политики немного, напротив, именно историки в последнее время предпринимают усилия по противодействию исторической политике, поскольку прекрасно понимают ее разрушительный эффект как для самой профессиональной историографии, так и для ее коммуникации с обществом.
15
Отчасти историческая политика является следствием выхолащивания подлинно значимой политической повестки дня, когда в борьбе за голоса избирателей политики апеллируют не к реальным проблемам современного развития, а к интерпретации прошлого.
16
«Историческая политика» в Восточной Европе: Плоды вовлеченного наблюдения: Лекция Алексея Миллера (http://www.polit.ru/lectures/2008/05/07/miller.html).
17
Филиппов А. В. Новейшая история России: 1945—2006 гг.: Книга для учителя. М.: Просвещение, 2007.
18
История России: 1945—2007: Учебник для 11 класса / Под ред. А. А. Данилова, А. И. Уткина, А. В. Филиппова. М.: Просвещение, 2007. 2-е изд.: История России, 1945—2008. М.: Просвещение, 2008; Данилов А. А. История России 1900—1945: Метод. пособие. 11 класс. М.: Просвещение, 2008.
19
Критический анализ учебника, с которым я в основном согласен, см.: Борисов М. Мы вас научим Родину любить (А. В. Филиппов. Новейшая история России. 1945—2006 гг.) // Отечественные записки. 2007. № 4 (36) (http://www.strana-oz.ru/print.php?type= article&id=1530&numid=38); Карацуба И. «Учебник Филиппова»: продолжение последовало (http://www.urokiistorii.ru/current/ view/2009/10/uchebnik-filippova)
20
См. неоднократно переиздававшиеся: Загладин Н. В., Козленко С. И., Минаков С. Т., Петров Ю. А. История России: ХХ — начало XXI века. М.: Русское слово, 2008 (8-е изд.); Отечественная история ХХ — начала ХХІ века / Под ред. А. О. Чубарьяна. М.: Просвещение, 2006 (3-е изд.); Левандовский А. А., Щетинов Ю. А., Мироненко С. В. История России: ХХ — начало ХХІ века. М.: Просвещение, 2009. В мировой историографии понятие «тоталитаризм» уже мало кто ассоциирует с концепциями К. Фридриха и З. Бжезинского, которые действительно были плодом и инструментом холодной войны. Например, с 2000 г. издается превосходный журнал Totalitarian Movements and Political Religions («Тоталитарные движения и политические религии»). Поэтому заведомо искажают ситуацию заявления Данилова и Филиппова о том, что концепция тоталитаризма «неизменно была оружием холодной войны», «являлась и является не инструментом познания, а орудием идеологической борьбы».
21
Филиппов А. В. Новейшая история России. С. 421—485; История России: 1945—2007. Гл. 6, особенно С. 328—329.
22
Co ma państwo do historii // Gazeta Wyborcza. 2008. June 14.
23
См.: России гарантировано прошлое // Коммерсантъ. 2009. № 88 (4143). 20 мая (http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1172771). Там же см. подборку высказываний высших государственных чиновников о необходимости ужесточения контроля за учебниками истории и за историей вообще.