— А почему именно он? — тут же поинтересовалась у Тария.
— Он много времени провел в твоей компании и лучше знает, что ты предпочитаешь. Я боюсь ошибиться, моя шиу, — аннар с тревогой вглядывался в мое лицо.
Слезы, наконец, переполнили глаза и полились по щекам. От обоих мужчин тут же пришло недоумение, тревога и озабоченность.
— Ты все время зовешь меня шиу, — всхлипывая и мысленно плюнув на присутствие постороннего, не то спросила, не то пожаловалась. — Фисник сказал, что это неказистый маленький ночной цветок, который только пахнет приятно… Неужели я такая несимпатичная? Что ты только за запах меня и принимаешь?..
Нут Джама смутился, потом, как ни удивительно, иронично улыбнулся и быстро вышел. Тарий же, снова склонившись и обхватывая ладонями мое лицо, тихо ответил, вновь одаривая нежностью и теплом души:
— Малышка, шиу — очень неоднозначное растение. Оно прячет свою красоту от всех и только ночью полностью распускается, превращаясь в прекрасный экзотичный цветок, а уж о запахе и говорить нечего — такой тонкий, ненавязчивый и незабываемый. Я рад, что свою красоту ты даришь только мне. Счастлив, что ты моя… маленькая шиу.
Протянула руки и благодарно обняла Тария за шею, притягивая к себе.
— Тарий, ты назвал меня малышкой, так папа всегда говорил…
Он чуть отстранился, снова начал покрывать мое лицо поцелуями, и едва слышно произнес:
— Ты жаловалась ему в бреду, что никто не хочет так тебя называть. Ты не права, я хочу! Просто я военный, Есения, и мало общался с обычными женщинами. Многого еще не умею или не знаю, как это делается…
Я погладила его по щеке, испытывая невероятную радость, что этот мужчина достался именно мне.
— Это уже не важно, Тарий! — почувствовала, как он сразу же насторожился, и поспешила успокоить. — Ты в очередной раз спас меня, вытащив из тех кошмаров.
Тарий расслабился, и в этот момент из-за перегородки появился Фисник с подносом. Потянув носом и учуяв еду, расплылась в довольной улыбке. В итоге, Тарий, прислонив меня к своей груди, держал поднос в руке, пока я с жадностью поглощала еду. Правда, на много меня не хватило. Фисник тоже радостно улыбался, жалостливо поглядывая. Чувствую, они записали меня в окончательные слабаки…
Через несколько часов врач, удовлетворенный результатом осмотра, разрешил вернуться в каюту, и счастью моему не было предела. Идти самой не разрешил аннар и нес всю дорогу на руках. Все время ощущала чувство вины в нем, а еще жестко подавляемый страх. Тарий так крепко прижимал меня, что сомнений в том, откуда растет этот страх, не осталось. Думаю, из-за этой ситуации он проникся самой вероятностью потери анна и испугался, хотя очень старался не дать мне его уловить.
В каюте Тарий бережно уложил меня на кровать и тут же накрыл одеялом. Не согласившись лежать в костюме, уселась и начала раздеваться. И пока возилась с одеждой, ощутила вспышку желания Тария, недоуменно уставилась на него и увидела, с каким вожделением он смотрит на мое тело, впору трусики и майку снимать, иначе могут погибнуть в неравной схватке с темпераментным аннаром. Даже неловко стало: я тоже хотела его, но чувствовала себя еще слишком слабой и, к тому же, хотелось принять душ.
Тарий присел на кровать ко мне поближе, снова испытывая так поразившую меня нежность, невесомо погладил по щеке когтистой лапой. Затем прижал мою голову к своей груди, обнял за плечи, немного посидел, успокоился и только потом сказал хрипло, будто себя уговаривал:
— Тебе нужно больше отдыхать, Джама сказал. Я попрошу Фисника принести сюда ужин, а сам поработаю… подольше! Не теряй меня, и если почувствуешь хоть малейшее недомогание, вызови по зуму.
Думая о своем, помассировал мне плечи, потерся щекой о макушку, но я все время ощущала его растущую нужду во мне и нежелание уходить. Но в борьбе долга с желанием первый, к чести безопасника, победил. Внушительные ладони приподняли мое лицо, Тарий заглянул в глаза и необычным просяще-приказным тоном заявил:
— Сейчас ты должна защититься от всех эмоций и чужих чувств. Тебе надо восстановиться… Не слушай корабль, здесь тебе не грозит опасность. Я все контролирую, и я с тобой. Где бы не находился, только набери мой код, и я тут же окажусь рядом. Просто спи, отдыхай, моя шиу.
Смогла только кивнуть, потому что от такой трогательной заботы снова захотелось плакать. Да, нервы ни к криблу не годятся…
Потянулась и поцеловала в черную гладкую щеку, вызвав в нем удовлетворение, привычную безграничную уверенность в себе и новый поток нежности. Черная рука забралась в вырез моей майки и смяла грудь, Тарий вздохнул обреченно, потер пальцами вершинку, заставив меня замереть от удовольствия, а потом с очередным тяжелым вздохом отстранился и встал. Весь его вид просто кричал о неудовлетворенном желании, борьбе с собой, но снова долг победил.
— Я сказал Шерану, что тебе нужно отдыхать! Иванне запретил появляться здесь, пока ты не окрепнешь физически…
— Зачем? — недовольно вскинулась. — Я с ней физически ничем не занимаюсь, а мое лежание здесь она могла бы разнообразить дружеским присутствием и обычной женской болтовней.
Тарий фыркнул, направляясь на выход и, уже стоя в дверях, добавил:
— Ее «обычная женская болтовня» приносит мне лишние неприятности, а тебя заставляет нервничать и переживать. По этому поводу я все сказал! Сейчас спать, ужин тебе принесут!
— Да какого крибла ты раскоман… — дверь за Тарием закрылась, а я злобно сопела, сверля дверь раздраженным взглядом. Похоже, закончились его неуверенность и страх за меня, а вернулись привычная самоуверенность и властолюбие.
Как это ни странно, но после душа я быстро заснула, видимо, силенок пока действительно маловато. Проснулась от сигнала входной двери, известившего о приходе Фисника с полным подносом еды. И только я обрадовалась появлению столь приятного собеседника, как он поставил поднос на стол, пожелал мне скорейшего выздоровления, привет от Иванны передал и быстро смылся. Выходит, мой аннар поработал и с наставником — теперь я в полной изоляции. Несмотря на обиду и грусть, все съела и снова улеглась в постель. Обняв подушку, которая так приятно пахла Тарием, незаметно для себя вновь задремала.
Глава 29
Сознание возвращалось медленно-медленно, я словно плавала на волнах удовольствия и неги, а потом ощутила знакомую, слишком сильную, непереносимую нужду, горячее желание, которое передавалось и мне, захлестывающую разум страсть — это Тарий оказался рядом и как в первый раз прижимался к моей спине, а я очень даже ощущала бедрами его твердые намерения. Почувствовал, что я проснулась, и как-то непривычно умоляюще шепнул: «Как ты себя чувствуешь, моя малышка? Можно, я немного поласкаю тебя?»