брауни.
Я продолжала свою охоту, и все же Криса нигде не было видно. Мое сердце ухнуло в пятки от понимания, что возможно, я пришла сюда впустую. Признав поражение, я начала отступать в сторону парковки, но тут услышала, как женщина завизжала:
— Мистер Декабрь!
Я застыла, затем очень медленно повернулась, чувствуя, как сердце подскочило к горлу. И действительно, вот он: мистер Декабрь во плоти. И боже, он был умопомрачительным, особенно в этих джинсах, облегавших его во всех нужных местах, и в джерси с номером 89 поверх длиннорукавой кофты, которая подчеркивала его широкую грудь и плечи. Разве возможно, что Крис стал еще привлекательнее с момента нашей последней встречи?
Я окинула взглядом море людей, только теперь заметив большинство женщин держали календари «Качки и дворняжки». Мой дядя предложил продавать копии на официальном сайте Blizzards, а потом пожертвовать прибыль от продаж в «Неизбежное спасение» и другие партнерские организации приюта. Одна лишь эта мера собрала за последние недели больше денег, чем я обычно собирала за год. И опять-таки, за это надо было благодарить Криса.
— Так ты будешь стоять и глазеть на него или…? — спросила Пенни, подойдя ко мне. Она сменила красную помаду на сдержанный розовый оттенок — несомненно, предложение бабушки Ри. Пении заявляла, что постоянное вмешательство ее греческой семьи беспокоило ее, но я знала, что в глубине души она ценила их хлопоты и советы.
— Глазение кажется не таким уж плохим вариантом, — сказала я, почесывая Брюкву за ушами, скорее для моего успокоения, нежели ради него.
Словно почувствовав мое присутствие, Крис окинул взглядом поле, затем посмотрел в мою сторону, и его рот приоткрылся при виде меня. Он пробирался через толпу, на ходу делая фотки с фанатами и подписывая календари.
— Твой выход, — пробормотала Пенни, забрав Брюкву из моих рук и шлепнув меня по попе со словами «Иди и покори его, детка», после чего подтолкнула меня вперед. Я ненавидела ее всего самую чуточку.
— Привет, Хейзел, — сказал Крис, и его лицо и тон оставались непроницаемыми, когда он наконец-то добрался до меня.
— Привет, — ответила я, приказывая себе удерживать его взгляд. Мое сердце так сильно и быстро колотилось в груди, что я не сомневалась — он тоже это слышит.
Его взгляд скользнул по мне, замечая умело уложенные волосы, откровенную униформу, высокие серебристые сапожки с пушистыми помпонами и такими заостренными носками, что я понятия не имела, как чирлидерши в них выступали. Моя грудь вздымалась и опускалась от тяжелого дыхания под его оценивающим взглядом, и мои руки инстинктивно дернулись, чтобы прикрыться, но я заставила себя держать ладони вдоль боков. Я готова была поклясться, что на его губах промелькнула тень улыбки. Или это была ухмылка? Все лучше, чем холодное пренебрежение, наверное. И все же молчаливое или скрытное поведение было не в духе Криса, так что я не знала, как реагировать на его новые повадки.
Наконец, Крис мотнул подбородком, показывая туда, где Пенни пыталась научить Брюкву давать пять и получала взамен кучу собачьих поцелуйчиков, и сказал:
— Миленький щенок. Твой?
Я кивнула.
— Да, кое-кто привел его в мою жизнь, желая мне лучшего, — каким-то образом мой голос звучал ровно, даже игриво, хотя мой желудок словно стиснули тисками, а сердце трепетало как мотылек, пойманный в грудной клетке.
— То есть, ты оставишь его себе? — спросил он.
— Я назвала его Брюква. Ну, вообще-то, это сделала моя мама, но я также подумала, что кличка подходит, потому что Брюква похоже на Ревень, и поскольку обе собаки происходят из одной родословной… — «Прекрати нести чушь». — Мы можем поговорить где-нибудь в укромном месте? — вокруг нас собралась небольшая группа, и я не хотела, чтобы у этого разговора были зрители.
Крис изучал меня своими пронизывающими карими глазами, которые видели меня насквозь, и я подавила желание поерзать под его пристальной оценкой.
— Нет, думаю, это место ничуть не хуже любого другого, — сказал он спустя несколько долгих мгновений, и та малая уверенность, что у меня еще оставалась, испарилась.
Часть меня (ладно, большая часть меня) надеялась, что, увидев меня в этой нелепой униформе, он избавит меня от страданий и поцелует, но очевидно, я принимала желаемое за действительное, потому что он явно не собирался упрощать мне извинения. Не то чтобы я его винила. После того, как я с ним обошлась, я вообще удивлена, что он со мной разговаривает.
Я зажмурилась, сделала глубокий вдох, выровняла свое дыхание, затем посмотрела на него.
— Ты был прав.
Его брови слегка приподнялись.
— Насчет чего?
— Насчет меня, — сказала я. — Мое мнение о тебе было ошибочным, Крис.
— Вот как? — переспросил он, скрещивая руки на груди. — Ты довольно быстро посчитала меня высокомерным засранцем и подумала, что мои намерения были умышленно плохими.
— Я знаю. Я ошиблась… и была эгоисткой, — я сглотнула, и мое горло попыталось подавить нервозность, которая угрожала охватить меня. — Я посмотрела твое интервью на «Лицом к лицу».
— И?
— Я думаю, что это было впечатляюще и очень смело, — я хотела добавить, что горжусь им, но не знала, как сказать так, чтобы это не прозвучало снисходительно, так что промолчала и вместо этого сказала: — Но я здесь не поэтому.
— Тогда почему ты здесь, Хейзел?
Сейчас или никогда, пора выложить все. Я сделала глубокий вдох и начала озвучивать то, над чем работала весь день.
— Я думала, что ты был для меня риском, Крис. Нырок и стремительное погружение, волнительное и будоражащее, но такое опасное. Отношения с тобой ощущались как свободное падение, а я испытала, какой жестокой может быть земля, — я помедлила и всмотрелась в черты Криса, ища какие-то признаки того, что мои слова на него повлияли, но ничего не увидела. Тем не менее, я продолжила: — Я представляла тебя как карикатуру человека, который заботится только о себе, потому что это давало мне легкое основание не быть уязвимой с тобой. Потому что так было комфортно.
Я ждала его ответа, но он молчал, глядя на меня серьезным, непреклонным взглядом. Достаточно, чтобы сказать мне, что он слушает, но недостаточно, чтобы выдать его мысли.
— Я так долго убеждала себя, что мне нужно пустить крепкие, стабильные кони, которые уберегут меня, поддержат и никогда не подведут, — я прикусила краешек губы, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. — Меня ужасала мысль о том, чтобы совершить ошибку и пожалеть о чем-то, отдать тебе мое сердце и испытать боль, и поэтому я использовала твое эго и уверенность в себе в качестве щита.