выпечки. — Как будто я тебя ничему не учила.
Я пожала плечами, слизывая мед с большого пальца, и проговорила:
— По крайней мере, организация реабилитационной зоны для новых питомцев — это что-то продуктивное.
— Знаешь, что еще продуктивно? — спросила она, приподняв бровь.
— Уволить любопытных, хронически опаздывающих лучших друзей? — я улыбнулась той саркастической улыбкой, которую Пенни так не любила.
— Прощение, как всегда напоминает мне моя бабушка.
— Кстати, о Рее, как она ладит с Фрикаделькой? — спросила я, хотя это был бессмысленный вопрос.
На прошлой неделе бабушка Пенни неожиданно заехала в приют, чтобы забрать Пенни на импровизированный семейный ужин, и в тот момент, когда Рея увидела Фрикадельку, я поняла, что они идеально подходят. Рея наклонилась, схватила Фрикадельку и заявила, что ей просто необходима собака с такими же морщинками от смеха, как и у нее самой. Я только жалела, что сама не додумалась до этого раньше — свести этих двоих.
— Не могу поверить, что ты позволила ей усыновить его, — сказала Пенни, ущипнув меня за руку. — Все мои любимые носки исчезли, и когда я подошла к бабушке по этому поводу, она сказала, цитирую: «Фрикадельке нужны новые жевательные игрушки, и так как твои отпугивающие парней цветные носки просто ужасны, я убила двух зайцев одним выстрелом. В твоем шкафу есть чудесные туфли-лодочки, носки не нужны».
Я рассмеялась.
— В словах Реи есть смысл.
— Да, ну, когда дело доходит до Криса и прощения, то и я тоже, — сказала она, пригвоздив меня взглядом, прежде чем схватить пахлаву и выйти из реабилитационной зоны.
Вздохнув, я подошла к конуре Вафли и отперла дверь. Я села на пол, прислонившись спиной к раме ее кроватки. Он свернулся клубочком возле моих ботинок, глядя на меня своими большими выразительными глазами, пока я не потерла его любимое место над хвостом.
Через некоторое время заскрипели петли на двери реабилитационной зоны, и я подняла глаза, чтобы увидеть, как моя мать вошла с черно-коричневым щенком ротвейлера на руках. От неожиданных вторжений Вафля вскочил на ноги, лая, как баньши. У меня перехватило дыхание при виде этого зрелища, а выражение лица, без сомнения, выдавало мое полное потрясение.
В любом другом случае я бы предположила, что ротвейлера нашли на обочине дороги и привезли в приют для ухода, но мы говорили о моей матери. Что могло означать только одно — она завела себе питомца. Встав, я смахнула с джинсов грубые белые волоски шерсти Вафли и заперла дверь в его конуру.
— Привет, мам. Кто это? — спросил я, подходя и почесывая ротвейлера за ушами. Застенчивый малыш не мог быть старше восьми недель, если уж на то пошло.
— Это Брюква, — сказала она, поправляя ему ошейник. — Разве он не милый?
— Да, очень милый, — кивнула я, чувствуя, как комок подступает к горлу. Брюква был так похожа на Ревень в детстве — у них даже были одинаковые отметины на мордочке, — что я на мгновение забыла, что Ревень погиб. — А еще он пускает слюни на твое пальто от Шанель.
Моя мать пожала плечами, как будто это не она хранила всю свою винтажную дизайнерскую одежду в вакуумных пакетах в своем шкафу.
— Ну, для этого и существует химчистка, милая.
— Угу. И что ты здесь делаешь с Брюквой? — спросила я, признавая, что, возможно, сделала неверный вывод. Может быть, моя мать была с подругой на обеде и наткнулась на собаку, бродившую по улицам, и принесла щенка мне, чтобы я могла найти ему приемный дом.
Но потом она откашлялась и сказала:
— Представляю тебя ему, так как он теперь член семьи. Брюква очень хорошо вел себя в машине — ты будешь поражена, когда увидишь, какой он милый по характеру, — и мне снова напомнили, что я должна доверять своим инстинктам, когда дело касается моей матери.
— Значит, ты собираешься оставить его? — уточнила я. Моя мать всегда чувствовала себя не в своей тарелке. Как она справится со всеми задачами, связанными с воспитанием ротвейлера?
— Не говори глупостей, Хейзел. Мы обе знаем, что домашнее животное будет для меня катастрофой, — сказала она. — Брюква для тебя.
Для меня?
— Ты ведешь себя намеренно тупо, Хейзел? — мама вздохнула. — В любом случае, после нашего увлекательного путешествия сюда, этот маленький обжора, вероятно, нуждается в горшке. Пойдем.
Я начала было протестовать, но она шлепнула собаку мне на руки, пронеслась мимо меня и направилась в сторону двора. Я стиснула зубы и заставила себя сосчитать от десяти.
Брюква лизнул меня в подбородок, и прежде чем я успела остановиться, я уткнулась носом в его мохнатую шею и вдохнула запах чистой щенячьей прелести. Мгновенно я снова стала маленькой девочкой, испуганной, уязвимой и отчаянно нуждающейся в друге. Слезы жгли мне глаза, когда я вдыхала воспоминания о Ревене и простом обожании, которое мог подарить только щенок. Брюква уронил подбородок мне на плечо и испустил тяжелый, измученный вздох.
Кажется, я попалась.
Моя мать сидела на скамейке в крытой зоне для пикника, когда я, наконец, достаточно успокоилась, чтобы присоединиться к ней. Белые снежинки кружились на фоне белесого неба — даже Скалистых гор вдалеке не было видно. Но холод в воздухе был скорее приглушенным, который медленно уносил тепло тела.
Я отпустила Брюкву в траву побродить и заняться своими делами. Снег хрустел под его лапами, тонкий слой льда сминался под ним до мягкости, когда он рысью направился к полосе препятствий, установленной в дальнем конце двора.
— Что значит — Брюква «для меня»? — спросила я, плотнее закутываясь в куртку и устраиваясь рядом с ней на скамейке.
— Именно так, — сказала она.
— Мам, ты же знаешь, что я не возьму собаку из зоомагазина.
Мать усмехнулась и оборвала меня.
— Брюква не оттуда, Хейзел.
Я вздохнула.
— Хорошо, хорошо, но заводчики тоже включены в мое предыдущее заявление. Вся моя цель здесь, в «Неизбежном Спасении», основана на идее усыновить, а не ходить по магазинам.
— Я знаю это, дорогая, хотя думаю, что в данном случае ты сделаешь исключение. Но терпение — мы сейчас во всем разберемся, — сказала она, похлопывая меня по ноге.
Тьфу. Я терпеть не могла, когда мама что-то скрывала. Мы обе знали, что надвигается катастрофа. Почему бы просто не посмотреть правде в глаза?
— Что происходит, мама?
— Я инсценирую вмешательство, — сказала она своим тоном «давай, Хейзел, продолжай».
Я подтолкнула ее в плечо.
— Обычно это моя работа.
Она кивнула и слегка улыбнулась в ответ.
— И это только одна из причин, почему мне так важно это сделать, дорогая. Время пришло. А поскольку