Читать интересную книгу Эксперимент Не Удался (СИ) - Игнатова Теодора

— Зараза, где она, там хаос.

К бокалам так и не притронулись. Димка с холоду обхватил себя руками, Богдан же наоборот расправил плечи, наслаждаясь тем как мурашки бегут по коже. Он горит в огне, нельзя и капли потреблять, сразу пылает и дико тянет к этой паршивке, что раз за разом его прогоняет.

Димка тяжело вздохнул.

— Это не всё. Больше всего хотел сказать тебе… После того как Алиса со мной… Нет у меня правильных слов чтобы выразить как люблю Алису, — снова вздохнул. — Богдан, иди борись за неё, оно того стоит, потом не пожалеешь. Лучше сейчас, пока не поздно. Я же вижу как вы оба переживаете, как на душе паршиво, как дышится тяжко при упоминании. И она так же. Будешь тупить, она будет жить с Грановским как ты сейчас с Кристиной.

— Мне кажется всё слишком далеко зашло, назад дороги нет, ни у неё, ни у меня.

— Решать тебе. Только у меня слов нет тебе описать, что такое, когда она вот в этих руках, — показывает ладони. — Обнимаю и сердце заходится от радости. Богдан…

— Хорош, Нестеров! Знаю я, не так давно держал её вот в этих руках, — демонстрирует свои. — Только вот уйти со мной она не захотела. Грановского предпочла, Уимберга, что забирал её.

— Да это злоба в тебе говорит. Неужели не почуял, когда обнимал?

Богдан не смог ответить. Много чего он почуял, и дыхание, и сердце, и как внутри трепещет от одного касания только. Хотела она, ещё как хотела с ним бежать, да только всё равно не его выбрала. Иногда кажется, что он сходит с ума, когда ощущает, как она скучает. Взрослый давно, а в голове до сих пор детские фантазии. Прямо сейчас сжать до хруста костей, такую маленькую и беззащитную. Нет, точно завязывать с алкоголем, опять готов идти к ней хоть пешком и снова умолять о милости. От крепких напитков сплошной вред, слабый становится. Кажется он так уже говорил себе.

Да-а, сегодня он хоть пешком, хоть на вертолёте не сможет найти Алексу и увезти. Это уже сделали до него. К тому же врятли отдадут так просто, и сама не пойдёт, уверен. А так хочется хотя бы обнять сейчас, прижать к себе, в молчании подышать одним воздухом. Еле заметно поморщился, перед глазами на теле девчонки чужие пальцы и тянется она к губам другого.

Хоть вой! Пить точно больше нельзя! По трезвому не скулит и вполне спокоен. А тут пара бокалов и понесло, сгорает в адовом пламени изнутри.

Димка тихонечко прокрался в комнату, с виду Алиса спала. Часа два точно просидели на улице, продрогли в усмерть, но хоть выговорились. На душе полегчало. Разделся и не успел залезть под одеяло, как услышал:

— Холодный меня не трогай.

Улыбнулся и сгрёб любимую в охапку, блаженно прикрыв глаза.

— Дима, — зашипела Алиса. — Я же просила.

Крепче обнял, спрятал лицо на шее, уткнувшись холодным носом.

— Садист…

— Ещё какой, — скользнул коленкой по её бедру.

Вздрогнула и заворочалась.

— Почему не спишь?

— Просто так наверное, потолком любуюсь.

— Вот же стервозина, — хихикнул Димка. — Так бы и сказала, жду, не могу без тебя уснуть.

— Нажрался как скотина, припёрся холодный в постель, ещё и обзывает меня.

— А где это я должен был погреться?

Оплели друг друга руками, прижимаясь теснее, хотя дальше и некуда.

— Как тебе Кристина?

Алиса долго молчала.

— Приятная, только уж слишком наигранно всё. И лицемерной не назовёшь, но как-то показушно.

— Как и их отношения в общем.

— Про Алексу разговаривали?

— Про Алексу, про всё.

— Любит она его, — вздохнула Алиса.

— Ты то откуда знаешь? Сказала?

Прильнула лицом крепче к груди любимого, он тут же поцеловал в висок. Когда смотрит на Алексу, так страшно становится, что могла и дальше мучиться без него. Одновременно жалко её, улыбается, юморит, а глаза печальные, уставшие, пальцы непослушные подрагивают.

— Заметно, при каждом упоминании Богдана.

— Я сделал всё, что мог. Разговаривал неоднократно, убеждал Богдана.

— А Алекса?

— Что Алекса, она не пойдёт навстречу, пока у него отношения. Может и должен занять сторону Богдана, но я её понимаю. Может необъективен… Алис, если они сами ничего не сделают, им никто не поможет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Тут согласна.

* * *

Утро пришло с головной болью. Мозг проснулся, а глаза не хотели открываться, во всём теле слабость и ломота, словно на кануне трактор переехал. Нос улавливал подозрительно знакомые запахи, которых давненько не было в этой квартире. Алекса тяжело села, нащупала на тумбочке таблетки, только было их там так много, что не разобрать какие сейчас нужны. Поморщившись, пришлось поднять с трудом веки. Выбрала те, которые обезболят, сползла с кровати и прямиком в ванную.

Возьми себя в руки, размазня! Повторяла мысленно. Чего раскисла, слабачка? Выдохнула и шагнула под ледяную воду. Чуть не взвизгнула, продержалась всего несколько секунд и открыла горячую. Как долго привыкаешь, и как быстро отвыкаешь, на зимнее время придётся забыть о закаливании спасающем мозг от взрыва.

Подсушила волосы и направилась на кухню. Ей показалось, или дико знакомые голоса негромко разговаривают за прикрытой дверью. Ускорилась, толкнула, да так и застыла в проходе.

Андрей сидел к ней лицом, прошёлся ленивым взглядом с ног до головы, самодовольно ухмыльнулся. А потом и вовсе отставил чашку, озарил шикарной улыбкой.

— Доброе утро.

Проигнорировала наигранно слащавый тон, обратила взгляд на Артемьева. Он кашлянул смущённо и остановился на её лице.

— Ты вовремя, хотела уже идти будить, — перекладывает яишницу на тарелку Екатерина. — Одевайся и завтракать.

Алекса не двинулась с места, ей абсолютно всё равно, что она сейчас в трусах и футболке, которая еле-еле прикрывает бельё. Глаза зло прищурились.

— Вы какого тут все делаете?

Спросить удалось спокойно, даже оставить в голове нехорошие слова.

— Нам надо поговорить, всем вместе.

— Мам, ты разве не знаешь, со слов нам надо поговорить начинаются проблемы?

— Алекса…

— Всё! — оборвала мать резко. — Я тороплюсь на работу.

Развернулась уходить, как в спину услышала:

— Алекса.

Медленно обернулась.

— Да, папа.

Артемьев на ноги поднялся, Уимберг выплюнул обратно кофе, но не от удивления, подавляет признаки хохота.

— Алекса, я сделал всё как ты хотела. Больше нет угрозы для твоей жизни, ты вольна передвигаться, где захочется без сопровождения. Вопросы Кати, я тоже все решу. Всё как ты просила. Может я уже заслужил нормального отношения, — подошёл к ней ближе отец.

— Я ничего у тебя не просила, — дерзко вскинула голову. — Я сказала тебе, вернуть всё на место и избавить от проблем, что ты создал.

Мужчина возвышаясь над ней усмехнулся, спрятал руки в карманы брюк.

— Хорошо, пусть так. Но неужели даже узнать не хочешь…

— Не хочу, — отрезала.

Снова хотела уйти.

— Алекса, мы семья, хочешь ты этого или нет. Ты, я, Андрей, Катя, мы семья. Мы должны держаться вместе.

— А-а, снова старая песня о семье. Сходняк хотите, ну так вперёд, заказывай ужин в ресторане. Время мне сообщением вышлешь, обсудим, как нам, всем, — сделала ударение, — существовать в одном городе.

Артемьев хохотнул, только вот как-то не весело. Покачал головой в след девчонке, что уже скрылась у себя в комнате.

Злая, голодная, мучимая головной болью, быстро одевалась. Джинсы, футболку даже переодевать не стала, схватила рюкзак и к выходу. Вытряхнула из полки обувь, белые кроссовки сойдут. Накинула куртку и обернулась, почувствовав на себе взгляд. В упор посмотрела на мать, собирая растрёпанные волосы в хвост. Ничего не хочет знать, дико достали, до чёртиков в глазах.

Уже взялась за ручку двери, открыла и тут же резко развернулась.

— С тех пор, как ты кинула меня и квартиру, купила себе новую жилплощадь и новую жизнь, эта моя, — ткнула пальцем указательным в пол. — И только я решаю, кого в неё впускать.

Выскочила наружу. Не хотела ничего подобного говорить, но слова сами слетели, удержаться не получилось. Обида, она жрёт изнутри. Очень хочется, чтобы как раньше, но не получается. Правда, даже знать не хочет кто и что там, зачем, может позже.