(Тут следует пояснить, что Малуф это один из известнейших политиков Сан-Пауло, который неоднократно избирался губернатором штата, но никогда не сумел победить на президентских выборах. Самовлюбленный, болтливый, экстравагантный, чем-то напоминающий нашего Жириновского).
Его провал
Итак, как видим, Вандерлей Лушембурго приступил к исполнению обязанностей тренера сборной в атмосфере всеобщего доверия, добрых пожеланий и благожелательных напутствий. Он сразу же стал для торсиды символом обновления, модернизации, «свежим ветром перемен».
Поначалу эти добрые ожидания, вроде бы, начали оправдываться. После ничьей (1:1) с Югославией в премьерном матче Вандерлея в бразильском городе Сан Луисе (23.09.1998, матч № 670), последовали две убедительные победы с одинаковым счетом 5:1 над сборными Эквадора в Вашингтоне (14.10.1998) и России (18.11.1998) в Форталезе. Соперники, правда, не принадлежали к кругу футбольных «грандов», но убедительность цифр на табло вселяла самые оптимистические надежды в сердца торсиды.
Затем, однако, прозвучал тревожный звонок: в первом же матче 1999 года в дальневосточном вояже команда Вандерлея, примеряясь к полям и климату предстоящего чемпионата мира, проиграла 28 марта 0:1 в Сеуле сборной Кореи, которая тогда вообще не была еще отмечена в футбольных лоциях сколько-нибудь заметными значками.
Ну, ладно, оступились, это не конец света… Иногда бывает даже полезно получать такие щелчки по носу. Чтобы не зазнаваться. И в следующем матче этого турне через три дня в Токио была без особого труда повержена 2:0 сборная Японии. Дальше была ничья (2:2) с испанской Барселоной в апреле и два матча в июне – со сборной Голандии: ничья (2:2) и победа (3:1), Словом дела пошли на поправку, ничто не предвещало разочарований и беспокойства. Тем более, что в июле того же года команда Вандерлея весьма успешно выступила в Парагвае в Кубке Америки: шесть матчей – шесть побед!
Потом, увы, была неудача в проводившемся в июле 1999 года в Мексике Кубке Конфедераций, в котором участвовали сборные команды – чемпионы своих конфедераций: Бразилия, США. Саудовская Аравия, Германия, Мексика. Победив всех основных соперников (сборная Германии была даже повержена со счетом 4:0), в финальном матче кубок этот был проигран хозяевам поля (3:4, матч № 688), и поскольку для бразильской торсиды любое место, кроме первого, считается неудачей, акции Вандерлея поползли вниз. Тем более, что через месяц после провала с мексиканцами был проигран в Буэнос-Айресе 0:2 товарищеский матч с самым традиционно «заклятым» соперником – сборной Аргентины.
А 2000-й год ознаменовался началом отборочных игр к корейско-японскому чемпионату мира. И крахом оптимистических надежд Вандерлея.
По решению ФИФА все десять южноамериканских команд, претендовавших на поездку на Дальний Восток, были собраны в одну группу и на протяжении двух лет должны были разыграть пять путевок по формуле: «все играют со всеми в два круга: на своем и чужом полях». Причем команды, занявшие первые четыре места, выходили в финал напрямую, а сборная, оказавшаяся пятой, должна была сыграть переходный матч с лучшей командой Тихоокеанского региона.
Таким образом, для того, чтобы завоевать путевку на чемпионат-2002 Вандерлею с командой предстояло сыграть восемнадцать отборочных матчей. Сделать восемнадцать шагов. На первом же из них Вандерлей споткнулся и чуть не упал: в премьерном матче классификационного турнира 28 марта в Боготе бразильцы сыграли «по нулям» с командой Колумбии.
Через месяц в Сан-Пауло была не слишком убедительная (3:2) победа над не очень сильным соперником сборной Эквадора, потом – трудная (1:0) победа в Лиме над комадой Перу и разочаровывающая ничья (1:1) с командой Уругвая у себя дома, в Рио-де-Жанейро. Торсида начала роптать, пресса метала громы и молнии.
После проигрыша (1:2) сборной Парагвая в Асунсьоне 18 июля бразильцы беспомощно телепались где-то в середине турнирной таблицы, и на фоне блистательного выступления главного соперника – сборной Арегнтины ситуация выглядела особенно разочаровывающей.
Вандерлея не спасла даже красивая победа в Сан-Пауло над сборной Аргентины (3:1). Это было, кстати сказать, самое яркое и единственное действительно блистательное выступление бразильской команды за всю эпопею отборочных игр. Дальше дела пошли все хуже и хуже.
15 августа в Сантъяго был кошмарный провал 0:3 (матч № 702) от сборной Чили, самой слабой на тот период командой континента, которая в итоге оказалась на последнем месте среди участников отборочного турнира. Таким образом, Вандерлей Лушембурго фактически провалил первый этап отборочных игр: из семи проведенных им поединков три были выиграны, два проиграны, два – сыграны вничью.
Позорный провал в Сантъяго стал каплей, переполнившей чашу терпения. Такого позора никто вынести не смог, и Вандерлей был отстранен от руководства сборной. Два следующих матча: домашний с Боливией (5:0) и выездной – с Венесуэлой (6:0) провел временно исполнявший обязанности тренера сборной Кандиньо.
А затем – в октябре был назначен новый наставник главной команды страны знаменитый и не менее «звездный», чем Вандерлей – Эмерсон Леао, о котором и пойдет речь.
ПРЫЖОК ЛЬВА
«Властный, могучий характером, до крайности яркий, он наделен в избытке достоинствами и недостатками, присущими его натуре. С одной стороны он может быть воплощением силы, мудрости, справедливости, и потому олицетворяет идеал отца, мастера, суверена, однако иногда избыток гордости и самоуверенности делает из него тирана, убежденного в том, что он – поборник справедливости. Поэтому в равной степени он может и восхищать и быть невыносимым…»
Такова характеристика астрологического знака «Льва» из бразильской «Книги символов», процитировав которую старейший и один из самых авторитетных футбольных обозревателей этой страны Армандо Ногейра пришел к выводу, что с некоторыми допусками именно эти особенности нрава и характеризуют нового тренера футбольной сборной страны.
В каждой шутке, как известно, есть доля и правды и шутки. Фамилия нового тренера сборной Леао (Leao) действительно означает по-португальски «Лев». Хотя, если уж быть до конца педантичным, нельзя не упомянуть и о том, что до астрологического «Льва» Эмерсон Леао не дотянул двух недель: он родился 11 июля 1949 года и потому является «Раком».
«Когда я впервые познакомился с ним, еще мальчишкой в 1970 году, – вспоминает Армандо Ногейра, – он уже тогда издавал львиный рык. Чувствовалось, что он считает себя носителем какой-то исторической миссии. Мы летели в одном самолете, направляясь на чемпионат мира в Мексику. Я взял у него прямо в полете интервью. И это был первый в моей практике случай, когда я столкнулся с открытым вызовом, брошенным старой аксиоме, гласящей, что при назначении пенальти вратарь является жертвой.
– Проблема, – говорил мне Леао, – возникает у того, кто пробивает одиннадцатиметровый. Он не имеет права на ошибку. Вратарь, если берет пенальти, превращается в национального героя. Если пропускает, его никто не осудит. А вот пенальтист, не забивший мяч, будет общественным мнением уничтожен…
Признаюсь, что именно эта беседа с неоперившимся еще юнцом привела меня к долгим размышлениям, которые, в конце концов, вылились в любопытную формулу: «Пенальти – это смертная казнь, в которой жертвой выступает сам палач».
…Так начал Армандо Ногейра свою очередную октябрьскую хронику (комментарий на темы дня), посвященную назначению Эмерсона Леао на пост старшего тренера национальной сборной. К оценкам и выводам Армандо я еще вернусь, а пока замечу, что великий журналист тем и отличается от обычного репортера (автора этих строк), что обладает особым чутьем на сенсацию и никогда не упускает возможности выудить интересную информацию даже у самого, казалось бы, малоинтересного собеседника. И в самом деле: в те далекие годы, когда юный Леао только-только начинал перелистывать свою футбольную биографию, я тоже его видел, наблюдал, неоднократно находился рядом с ним на тренировках руководимой тогда Жоаном Салданьей бразильской сборной. Прекрасно помню, как он после долгих тяжких упражнений или серии пушечных ударов, пущенных в его ворота Пеле, Жерсоном, Ривелино и Тостао, махнув рукой, уходил с поля, чтобы отдышаться, растянувшись на газоне, или усевшись на трибуне. Я даже, помнится, сидел не раз рядом с ним на скамейке у края поля, обменивался какими-то пустяшными фразами, но у меня ни разу не появилось желания взять у него серьезное интервью. Кому он могло тогда понадобиться?! Ведь девятнадцатилетний Леао был третьим (!) вратарем, приглашенным в сборную Салданьей после «титулара» – знаменитого Феликса и его главного дублера Адо. С Феликсом и Адо я беседовал, а Леао… Кому был интересен тогда Леао? Человек, пока еще «без биографии»… Разве что действительно мудрому провидцу Армандо Ногейре.