в конце каждого последующего года, пока не продадут все.
Вскоре после создания сыворотки ее цена резко возросла. Сэм явно не ожидал этого. Теперь у него было столько сотрудников, которые чувствовали себя до смешного богатыми. (По крайней мере, теоретически, стоимость заначки Дэна Фридберга в Serum достигла пика в сентябре 2021 года и превысила 1 миллиард долларов). По мнению Сэма, у всех сразу стало гораздо меньше мотивации работать по четырнадцать часов в день. И тогда он поступил очень по-сэмовски: изменил условия предоставления сыворотки сотрудникам. Мелким шрифтом в контракте на сыворотку для сотрудников он оставил за собой право продлевать срок действия сыворотки, и воспользовался этим правом, чтобы запереть сыворотку для всех сотрудников на семь лет. Сотрудники Сэма всегда знали, что он предпочитает игры, в которых правила могут измениться в середине. Теперь они понимали, что если он изменил правила однажды, то может сделать это снова. Они стали с меньшим энтузиазмом относиться к своей сыворотке. "Было совершенно непонятно, есть она у тебя или нет", - сказал Рамник, с раздражением наблюдавший за тем, как Сэм запирает кучу токенов, которые он купил на свои деньги на открытом рынке перед тем, как присоединиться к FTX. "Полагаю, вы узнаете об этом через семь лет".
Рынок даже для обычных токенов Serum был не слишком велик. Не было никаких шансов, что Дэн Фридберг смог бы продать 102 миллиона токенов Serum по заявленной рыночной цене. Сыворотка, которой вы фактически не будете обладать в течение семи лет, а может быть, и раньше - у кого хватит смелости предположить, сколько она стоит? Может быть, ноль? Именно к такому выводу пришел журнал Forbes, оценив владения Сэма, даже когда цена Serum достигла пика. Они отнеслись к его заблокированным токенам Serum так, словно их не существовало.
И все же теперь, каким-то образом, в книге Джона Рэя, заблокированная сыворотка была хорошим дерьмом. Криптовалюта высшего сорта, которую пили все джентльмены с хорошим вкусом. И кто знает, может, когда-нибудь так и будет. Но если Serum был токеном, который нужно было воспринимать всерьез, то Сэма Бэнкмана-Фрида и созданный им мир нужно было рассматривать в другом свете. При пиковой цене Serum заявленная рыночная стоимость заначки Сэма составляла 67 миллиардов долларов. 7 ноября 2022 года куча Сыворотки Сэма, в основном запертая, все еще "стоила" миллиарды долларов. Если даже запертая сыворотка имела такую стоимость, то FTX была платежеспособна вплоть до момента своего краха. И у Джона Рэя не было бы оснований взыскивать деньги со многих счастливчиков, которых Сэм Бэнкман-Фрид осыпал деньгами.
Спустя шесть месяцев охоты за пасхальными яйцами можно было с уверенностью утверждать, что FTX была платежеспособна вплоть до момента своего краха, даже если сыворотка Сэма ничего не стоила. Охота прошла лучше, чем мог ожидать человек, не обладающий глубокими знаниями о мотивах и методах Сэма. В конце июня 2023 года Джон Рэй подал отчет о своих различных коллекциях. "На сегодняшний день должники вернули около 7 миллиардов долларов в ликвидных активах, - писал он, - и они ожидают дополнительных взысканий". Семь целых три миллиарда, если быть точным. В эту сумму не входят ни сыворотка, ни крупные возвраты, ни деньги, украденные парнем с Маврикия, ни доля в Anthropic, ни большинство других частных инвестиций. Инвестор, который надеялся выставить на торги оставшийся портфель, сказал мне, что при разумной продаже он должен стоить не менее 2 миллиардов долларов. Это увеличило бы собранную сумму до 9,3 миллиарда долларов - даже до того, как кто-то потребует от CZ 2,275 миллиарда долларов, которые он вывел из FTX. Рэй приближался к ответу на вопрос, который я задавал с самого дня краха: Куда делись все эти деньги? Ответ был таков: никуда. Они все еще были там.
Кэролайн первой признала себя виновной и согласилась на любую сделку, которую негласно предложили обвинители. Вскоре за ней последовали Гэри и Нишад. Самые разные люди, которые понятия не имели, что именно произошло в "Мире Сэма", теперь считали, что знают все, что им нужно знать. Удивительно, но многие из них считали, что преступление должно было быть очевидным с самого начала. Но это было не так. Управляющие хедж-фондами, которые держали короткие позиции в акциях американских банков, хранящих криптовалюты, регулярно распространяли неприятные слухи о криптовалютных клиентах этих банков, таких как FTX, пытаясь навредить им. Если бы кто-то из этих людей знал правду о FTX, они бы наверняка ее сказали. Но они этого не сделали. Даже те, кто выражал подозрения в отношении Сэма или FTX, не сказали одну простую вещь, которую вы бы сказали, если бы знали секрет, который они скрывают: депозиты клиентов, которые должны быть в FTX, на самом деле находятся в Alameda Research.
Власти Багамских островов заключили Сэма в тюрьму и после множества обычных для Сэма осложнений экстрадировали его в Соединенные Штаты. В обвинительном заключении, представленном прокуратурой США по Южному округу Нью-Йорка, Министерство юстиции США предъявило Сэму обвинения в различных преступлениях, а затем разрешило ему внести залог в 250 миллионов долларов в качестве залога. Сэм не внес 250 миллионов долларов. Родители Сэма заложили свой дом и взяли на себя риск того, что он выйдет под залог - в этом случае они теоретически будут должны 250 миллионов долларов правительству США. У них не было 250 миллионов долларов. Прокуроры не возражали; казалось, их заботило главным образом то, чтобы пресса сообщила, что Сэм Бэнкман-Фрид все еще владеет по крайней мере 250 миллионами долларов. Как только это произошло, многие люди, которым следовало бы знать лучше, но у которых вошло в привычку говорить, не думая, обратились в Twitter, чтобы сказать, что способность Сэма отдать 250 миллионов долларов окончательно убедила их в его виновности. Но большинство людей не дождались даже этого. "Ваш сын - грязный, мерзкий гнилой типичный преступник, крючконосый эгоистичный жадный еврей", - написал Джо Банкману некто, назвавшийся Дж. Ревиком, в тот день, когда FTX подала заявление о банкротстве. Все Бэнкмэны-Фрайды получили множество подобных сообщений. Джо написал в ответ: "Разве Ревик - это не еврейское имя?".
Теперь собирались толпы, а настроения ожесточались быстрее, чем когда-либо. На расстоянии вскоре стало легко составить мнение о том, что произошло в Мире Сэма, еще до того, как Сэм предстал перед судом. На расстоянии стало почти запретным высказывать какие-либо сомнения относительно природы преступления Сэма. Вблизи же трудно было не испытывать таких сомнений. Чем ближе человек был к нему и к бизнесу,