Читать интересную книгу Все новые сказки - Нил Гейман

Встав на колени на палубе, она стала отталкиваться веслом, продвигаясь между трубами задом наперед: толчок — несколько ярдов вдоль побережья, снова толчок — снова побережье — в направлении расщелины.

Неожиданно лодка остановилась, пойманная в ловушку между таинственными трубами. Оказалось, что они не параллельны друг другу, а расположены под углом, и сейчас лодка Нэнси уперлась в вершину этого угла. Лодка застряла намертво, не двигаясь с места. Нэнси попробовала подтолкнуть ее — и потерпела неудачу. Присев и высунувшись прямо рядом с мотором, Нэнси исследовала веслом воду позади лодки — и нащупала твердую гладкую поверхность. Но это была не труба. А если и труба — то другая, похожая на дымоход. Обеими руками Нэнси затолкала весло в отверстие трубы.

И задохнулась — потому что ощутила, как что-то медленно и неотвратимо засасывает весло.

Нэнси застыла от удивления и страха, не в силах поверить тому, что видела: вода чуть ниже лодки начала кружиться, формируя трубчатую волну длиной около ста футов, но, в противоположность обычной, прибрежной волне ломающегося прибоя, волна образовывалась не в высоту, а в глубину, и вместо гребня у волны была воронка — в десяти футах от поверхности.

Нэнси стояла, смотрела и думала о матери и о братьях своего покойного отца и о том, что никогда никто не даст ей кредит на изучение этого странного, дикого, перевернутого цунами — потому что прежде оно просто-напросто ее прикончит.

Но лодка не утонула, ее не засосало волной под воду — она продолжала мирно покачиваться на воде. Другими словами, в море сформировалась своеобразная канава футов десяти шириной, стенки ее достигали в высоту тоже примерно десяти футов, основание пенилось и хлюпало. А Нэнси Цукерман сидела в лодке, застрявшей между двух здоровенных труб, теперь уже отчетливо выступавших на поверхность, на самой вершине этой прекрасной, невообразимой канавы.

Как в четырнадцатой главе Исхода — воды моря разделились, по левой и по правой руке ее образовались стены бурлящей воды. Но даже в этот волнительный момент Нэнси не потеряла присущей ей веры в науку и в то, что все можно объяснить, если найти причину. Чудеса — удел невежества, временное явление, которому непременно найдется научное толкование. Какой-то гигантский механизм засасывал сто тысяч галлонов морской воды, от чего и формировалось полуцилиндрическое пустое пространство. Это было потрясающе — но в то же время походило на аттракцион «Водный мир» 1–25 в Денвере. У Нэнси хватило присутствия духа, чтобы нажать кнопку на GPS, чтобы определить, и еще раз — чтобы сделать запись: долгота 14°48′53″ восток, широта 86°19′27″ север.

И тут она была вознаграждена — хотя одновременно и напугана — тем, что из-под лодки высунулся длинный эластичный синий рукав и обнял лодку, как вакуумный пакет, с характерным «тршу-у-у-у-уп». Да, явно машина — не Бог и не дьявол. Поскольку лодка начала двигаться медленно и плавно, Нэнси рассмотрела возможные пути спасения: она могла бы нырнуть и отплыть подальше от этого места, могла бы добраться до твердого льда и вылезти на него раньше, чем началась бы гипертермия, а там, на льду, просто подождать, пока ее найдут спасатели с «Бесстрашного», заметив ее отсутствие и отсутствие лодки.

Но ей было любопытно. И любопытство заставило ее остаться в лодке.

И пока неизвестная машина погружала ее в туман и темноту, Нэнси старалась максимально запомнить все, что видела, слышала и обоняла, — она ведь была исследователем.

Двенадцать дней назад его маячок — освобожденный из заточения на полке в туалете и торжественно водруженный на журнальный столик — начал чередовать фиолетовые всполохи с красными. Красный цвет означал, что кто-то вошел внутрь. И еще — что тот, кто туда проник, теперь с легкостью обнаружит месторасположение далекого маяка: он был четко обозначен и мигал на все еще работающей карте.

Он думал избавиться от приемника, рассматривал варианты отправки его по почте и даже размышлял о том, чтобы утопить его в реке Чикаго — надо же сбить со следа собак. Но неожиданно признался себе, что хочет быть обнаруженным. Да. Впервые в жизни он честно сказал себе: «Я хочу, чтобы меня нашли».

Он привел в порядок записи и фотографии, всю хронику. Упаковал чемодан и навел чистоту в комнате. Он безостановочно смотрел новости по кабельному телевидению и отслеживал их в Интернете. Разумеется, это был вопрос времени — и все же он удивился, когда раздался звонок в дверь.

Он ожидал увидеть вертолеты и прожектор, бойцов спецназа со щитами в руках и масками на лицах, врывающихся через двери и окна и пускающих в ход автоматы и парализующий газ — он даже практиковался в падании на пол и скрещивании рук за головой. До Гайд-парка и дома Обамы отсюда всего десять минут ходу — и это должно было придать сенсации еще более захватывающий характер.

Но вот он стоит и смотрит в окно, услышав сигнал интеркома: внизу, на Кимбарк-авеню, все так же мчатся автомобили, все так же прогуливаются, болтают или спешат куда-то люди — и никаких тебе эвакуаций, спецопераций, специальных транспортных средств, все как всегда…

Снова раздался звонок в дверь.

Ему стало интересно — это парень из UPS?

— Да!

— Здравствуйте, — похоже, женщина.

— Да!

— Я кое-кого ищу… ищу того, кто… мгм… кто живет в 86 градусах 19 минутах 27 секундах на север…

Он усмехается, открывает дверь и снова удивляется: женщина, совсем молодая и совсем одна — даже без оружия, во всяком случае на первый взгляд.

Она протягивает правую руку:

— Я — Нэнси Цукерман.

— Здравствуйте. Я — Николас Уокер.

— Я исследователь, — говорит она. — Из Арктики.

— Правда? — Он жестом приглашает ее войти. — Я тоже. Какая удача для нас обоих!

Она откладывает в сторону пальто, которое он вручил ей при входе, и довольно нервно пытается объясниться. Почему она была в Арктике, как она обнаружила станцию во время дрейфа на лодке, как случайно веслом запустила механизм и благодаря этому оказалась внутри. Сначала она думала, что это военный объект — русский, американский или китайский, но потом, когда провела там часы, исследуя интерьер, — специфические материалы, формы и технологические интерфейсы, необычная система освещения, незнакомая письменность, непонятные изображения — ей в голову пришла другая версия, совершенно безумная на первый взгляд. Рассказывала, как все сфотографировала, включая пульт управления и карту, на которой одиноко мигал крошечный огонек посреди Северной Америки. И как потом, уже в Лунгиэрбюэне, на собственном компьютере вычислила точное расположение этого огонька: 41 градус 47 минут 54.1475 секунды на север и 87 градусов 35 минут 41.7095 секунды на запад, Саут Кимбарк-авеню между 53-й и 54-й улицей, Чикаго. Как взяла со станции несколько мелких вещиц, включая его фото — то самое, которое она показала консьержке внизу, чтобы найти его квартиру.

Она протягивает ему фотографию — и он говорит:

— О, это мое лучшее фото. Я был молод. Так молод!

Он переворачивает фото вниз лицом и смотрит на Нэнси.

Они разговаривают уже почти десять минут, а она все еще не спросила, кто он такой и что здесь делает. Это замечательно. Он ведь никуда не спешит.

Она слегка сбита с толку.

— Должна сказать, я невероятно взволнована. Это невероятно. Это выглядит так, будто я сошла с ума или будто меня буквально вознесли на небеса. Это… какая-то новая степень волнения, — переводит она дыхание и добавляет: — И еще я боюсь. Мне страшно.

— Страшно? Вы боитесь? Меня?! О нет, не надо. Не стоит.

— Но я боюсь не вас. Меня пугает то, что я никому об этом не сказала: ни коллегам, ни боссу, ни кому-то из правительства, ни даже маме… Я не знаю, каковы правила. И я не знаю, какое дерьмо может из всего этого получиться.

Как интересно!

— А почему вы решили держать это в тайне?

Уж он-то хорошо знает про тайны и секреты.

— Ну, возможно потому, что… может быть, я беспокоилась… хотя нет. Скажу вам честно: я хотела сама во всем разобраться. Дойти до сути и быть первооткрывателем — как Колумб или Магеллан. Как Галилео или Эйнштейн. Впрочем, извините. Вы ведь знаете, кто они?

Он улыбается:

— Да.

— Прежде чем все остальные узнают обо всем и подвинут меня с дороги — я хочу сама исследовать и понять все, что мне доступно. Я хочу быть экспертом.

Ему нравится эта девочка.

Он сделает ей подарок, о котором она так мечтает.

— О господи, — она роется в сумке и извлекает оттуда два магнитофона. — Могу я сделать запись нашего разговора?

— Разумеется. — Он замечает в сумке знакомый предмет и спрашивает: — Вы нашли золото? Там, на станции.

Она слегка смущается, даже краснеет и вытаскивает из сумки золотой полуфунтовый цилиндр размером с тюбик от помады: