фарсовых помолвок. А еще за пару дней до этого и за день доMiddagkjæreАландес поклялся на магии, что Ронард пожалеет, если вздумает ввести Ардину в императорскую семью. Тогда Ронард не обратил внимания на клятву, брошенную в запале; чуть позже сам сообщил брату, что намерен жениться в ближайшее время и снова проигнорировал перекошенное лицо племянника. Только кто бы мог подумать, что принц-пустозвон действительно сдержит слово…
Родственных чувств к нему не осталось. Но он принц, наследник Нердеса. Будущий законный правитель Империи. Поэтому, превозмогая неприязнь, повел разговор как действующий советник и правая рука императора. Тыкать носом почуявшего власть щенка в букву утреннего указа о границах бессмысленно, любой аргумент примет в штыки. И кто знает, какими полномочиями наделил его Нердес в это смутное время. Только взывать к логике и патриотизму. Уж какой там есть…
- В дом арнаи Мюрел вторглись солдаты и потребовали выдать ее гостя из Дикого Леса. Этот гость сопровождает меня в И-Н-Келату и станет гарантом нового договора между Империей и Лесом.
- Го-ость… – с мерзкой улыбкой протянул Аландес. – Гарант… А мне доложили, что всего лишь хвостатая девка из унвартов. Я сначала подумал, что случайно приблудилась, они же из своих зарослей и носа не высовывают. Даже не придал сперва значения, когда и тех, кто с ней вместе явился, тоже описали… А тут раз, и как-то все сошлось.
Аландес скривился в довольной усмешке, словно почуял неплохое развлечение для себя.
- Самаконец – не самаконец, но при этом маг-водник. И блондинка мелкая с унвартской прической. М-мм, а уж не Эррано ли с Нит-Истр? И вдруг случайно ты до кучи… И все разом из Самаконы. Все интереснее и интереснее… Никак предстоящие свадьбы обсуждали? Твоя ведь уже через месяц, ни за что не пропущу, дорогой дядюшка…
- По просьбе Нердеса я договорился с Лесом и везу ему новый договор на подписание, – ровно произнес Ронард, не реагируя на поддевки. – Поэтому дочь астарха беспрепятственно покинет Тьелу и поедет со мной.
- Ой-ей, – притворно огорчился наследник. – Не покинет.
Ронард вскипел внутри, борясь с желанием придушить племянника, но процедил:
- Я действую в интересах страны и по личной просьбе императора. Не обостряй ситуацию, Аландес. Империи нужен этот договор. Пропусти унвартку, дай нам свободно въехать в страну из пограничья.
- А ты ведь уже договорился с Лесом, дело только за отцом? – прищурился принц. – Тогда в качестве гаранта и одного Эррано хватит. Он ведь тоже вроде как Лес представляет, если его даже на Дне Содружества в ближний круг включили… О Нит-Истр не говорю, она уже, считай, самаконская подданная, ей веры изначально нет. Но папенька четко издали указ: закрыть границы и никого, кроме граждан Империи не пропускать. Разве же я могу его подвести… Мне ведь на этот случай и особые полномочия выдали. Сам ведь говорил, дядюшка, – пора учиться.
- Ты же понимаешь, что мне ничего не стоит раскидать твое «мясо» и покинуть Тьелу в том составе, что я захочу?
- И стать преступником военного времени. Если ослушаешься моего прямого приказа. Потому что кто ты такой, дядя? – последнее Аландес произнес с явным наслаждением. – Отдел контроля магии и дворцовую охрану сейчас возглавляют другие люди, ты сам передал им управление. Пока два месяца торчал во дворце, больной и не способный ни на что… Да, да, я говорил, у меня там есть глаза и уши. Отошел от всех дел, затем уехал в Лес и пропал на две недели. Возвращаешься из вражеской страны в компании унвартки и предателей, переметнувшихся к Лесу. Что-то говоришь про договор с нелюдями, хотя лично я о том ни сном, ни духом… Тебе нет веры, дядя. Ты сейчас никто. Папенька и то уже начали сомневаться.
Ронард выслушал все это спокойно.
- Семейный артефакт связи. Я свой потерял в Лесу.
- Ой, ты представляешь, вчера разрядился, – уже внаглую издевался принц. – А, может, и еще год назад, папенька ведь давно перестал желать мне доброй ночи…
Ронард сжал кулаки. Положение прояснилось окончательно: ничего не изменить.
- Унвартка покинет Тьелу завтра же. Откуда пришла, – решил окончательно озвучить свое решение Аландес. – А если вздумаете сопротивляться, то антарина и кандалов Тротта у моих людей достаточно. Нит-Истр, кажется, к ним не привыкать.
Мелкий гадкий ублюдок… Нет, ублюдок как раз-таки сам Ронард. А Аландес – законный наследник. Как бы ни любил Нердес сводного брата, а родной сын ближе. В последних разговорах он особенно явно давал это понять. Пусть молодой, мстительный, горячий, неопытный, но свой. Кровь от крови. Иначе династии не удержаться на троне, только так. Гроршева Сагарта за то время, что он бездействовал во дворце, подкошенный обязательством ей, лишила еще и доверия брата. Гори она в вечном огне вместе с остальными богами…
Уходя, Ронард заслышал за дверями кокетливый мелодичный смех и страстный взволнованный шепот племянника. Дождался, все-таки, гостьи. Уже ни раздражения, ни злости в доносящихся жарких словах наследника – словно и не было разговора с дядей на повышенных тонах, словно никого нет важнее очередной юбки.
Только по дороге обратно в дом Мюрел позволил себе выместить злость на крепких воротах. А в самом доме, где и так внезапное гостеприимство хозяйки поставило в неудобное положение, застал еще более неловкую картину. Сойра, прекрасная милая добрая Сойра. Именно такой он ее запомнил. Та, которую чуть не погубил когда-то своей пылкой первой юношеской влюбленностью. До конца ее обучения боялся встречи с ней. Но не забывал никогда, пусть и поблекли со временем чувства. Даже когда новоиспеченная арнаи Мюрел устроила переворот на юге, убедил венценосного брата не карать, а всячески поддержать ее.
Все плохое: вся эта ревность, скандалы, слезы – все забылось, осталась только светлая печаль. И понимание, что не человеку бороться с самим мирозданием. Раз уж оно наделило такую чудесную девушку ничем иным, как Тьмой Изначальной, то только смириться. Но как невыносимо больно было увидеть в Ардине, всколыхнувшей заново его умершие чувства, ту же беспощадную Тьму… Будто проклятие какое.
Но Ардина оказалась другой. И дело даже не в Свете Изначальном, что невероятным образом угнездился в ней наряду со Тьмой. Сойра была увлечением, влюбленностью. Ардина стала всем. Ронард не помнил, чтобы настолько перехватывало дыхание рядом с другими, чтобы переставало биться сердце, чтобы саму жизнь – только к ее ногам…
И они сидели рядом – притихшие,