— Ваша светлость, ваши попытки принудить их к союзу, к которому ни один из них не готов, ошибочны и неосмотрительны. Вы когда-то тоже были молоды. — Он кивнул на дверь, показывая, что имеет в виду Мию. — А молодость Дэвида была у него украдена. Стоит ли удивляться, что его так влечет к той, которая хочет поделиться с ним своей молодостью?
Оба брата посмотрели на Гаррета. Дэвид пожал плечами, хотя слова Гаррета кое-что открыли ему.
— Мне больше нечего сказать. Я буду на ринге с Ромеро. Вы двое можете обсуждать меня, можете меня оскорблять, но оставьте в покое Мию. Что бы вы ни думали, она в этой истории невиновна.
Дэвид вышел из кабинета, не дожидаясь позволения. К его удивлению, Гаррет почти тотчас же вышел за ним.
— Дэвид, пойми, он расстроен. Он волнуется за Елену, не осложняй ему жизнь еще больше.
— В этот раз я точно знаю, что чувствует Мия, Она презирает правила и приказы, раздаваемые свысока. Ты знаешь, что она строит планы жить независимо, как только достигнет совершеннолетия? Она хочет переехать в Бат и открыть музыкальный салон.
— Ну и ну! — Гаррет рассмеялся. — А я-то думал, что самая наивная женщина на свете — это Оливия. — Они шли молча, пока не показалась дверь старого замка. — Герцог однажды использовал такую же фразу применительно ко мне. Я имею в виду его слова насчет соблазнителя или соблазненного. Он говорил то же или почти то же самое, так что сегодня мне вспомнилась моя ситуация.
Дэвиду было все равно.
— Наверное, он чувствует себя очень старым, когда слышит, что с его уст раз за разом сходят одни и те же слова.
Гаррет рассмеялся.
— Может, это научит его держать язык за зубами, — пробурчал Дэвид. — Он мой брат, а не отец. Герцогский титул состарил его раньше времени. Теперь я бы, пожалуй, побоялся встретиться с ним на ринге. Наверное, он дерется так, будто ему не сорок лет, а шестьдесят.
— Как только Елена благополучно родит ребенка, к нему вернется хорошее настроение, — сказал Гаррет. — А пока постарайся сохранять терпение.
Дэвид покачал головой:
— Нет, если он будет продолжать оскорблять Мию…
Они прошли в дверь, которая вела в самую старую часть замка, где во внутреннем дворе был устроен боксерский ринг. Гаррет закрыл за ними дверь и последовал за Дэвидом к рингу.
— Сегодня мне жаль Ромеро.
Глава 35
— Но почему герцог был так недобр к вам? — Джанина рухнула на стул. — Он же мужчина, а вы нравитесь всем мужчинам.
— Он видел, как много неприятностей я доставила Елене. Он считает, что я — грубая и эгоистичная, и он описывает меня всеми плохими словами, которые ты только можешь придумать.
— Но это несправедливо, в вас много и хорошего.
— Ох, Джанина, надеюсь, что так, но герцог не знает меня с другой стороны. Лорд Дэвид поначалу обращался со мной так же. Наверное, это справедливо, если учесть, как сильно я осложнила Елене жизнь.
«И Уильяму тоже. А теперь и Дэвиду».
— Что вы будете делать? — в полном отчаянии спросила Джанина.
Мия посмотрела на сестру, она боялась, что потеряет и Джанину.
— Как только Елена родит и оправится после родов, я уеду. Попробую узнать, можно ли мне вернуться в Сэндлтон и пожить там до моего совершеннолетия. Если Елена не настолько мне доверяет, чтобы отпустить, тогда я попрошу разрешения пожить в домике для гостей до тех пор, пока не смогу получить свои деньги и уехать.
Мия думала о предстоящем годе с ужасом. Он будет для нее наказанием, но она заслужила это наказание, если по ее вине Дэвид потерял шанс на успех своего предприятия.
— А когда придет время, думаю, я все равно поеду в Бат. Уж точно не в Лондон. И найду себе компаньонку.
Мия была полна решимости найти способ жить независимо, даже если для этого придется пойти на компромисс.
— Я и Ромеро поедем с вами.
Джанина взяла руку Мии в свои ладони.
— Спасибо, Нина, но, наверное, тебе сначала следует поговорить с Ромеро.
— Мы уже говорили. Он знает, что вы — моя единственная родственница, и я вас не брошу. Никогда не брошу!
Такая преданность Джанины значила для Мии очень много.
— Но прежде чем я что-нибудь сделаю, я должна узнать, какое решение герцог принял по поводу фабрики. Если герцог не поддержит Дэвида, я должна найти способ заставить его передумать. Мне нужно разработать какой-то план.
Продолжить разговор не удалось: в комнату вбежала запыхавшаяся молодая горничная. Она возбужденно протараторила:
— У герцогини начались роды! Ребенок рождается!
Все в замке пребывали в ожидании. Первые три часа прошли без событий. Слуги выполняли необходимые работы, но потом одна из горничных разбила вазу, а лакей опрокинул рыцарские доспехи. На четвертом часу ожидания две горничные поспорили из-за чего-то так, что довели друг дружку до слез, а одна из служанок на кухне обожгла руку.
В конце пятого часа, когда половина рабочего дня уже прошла, Уинтроп отпустил приходящих слуг по домам, а остальных отправил помогать экономке полировать серебро. Никто не жаловался.
Над всеми, как призрак, витало мрачное воспоминание о последних родах в этой семье. Первая герцогиня не пережила ночь.
В доме становилось тише. Мия вдруг поняла, что рождение ребенка затрагивает их всех, а не только герцога и его жену. Все под этой крышей и в городе Пеннсфорде молились за благополучное рождение следующего Пеннистана.
Они с Джаниной ждали в гостиной, пытаясь убедить друг друга в том, что Елена разрешится от бремени благополучно. Женщины обычно благополучно рожают, а не умирают. Но, как сказал мистер Новинс, женщины слишком хорошо понимают, что жизнь и смерть разделяет лишь один вздох. Каждый раз, когда Джанина говорила что-нибудь ободряющее, Мия вспоминала, что дочь регента умерла в родах, а ее собственная мать так никогда до конца и не оправилась от родов. Когда до обеда оставалось еще несколько часов, Мия сказала, что пойдет в детскую посмотреть, как Алисия и Рекстон приготовились к появлению нового братика или сестренки.
Детская представляла собой просторные и светлые апартаменты, даже в дождливый день они выглядели гостеприимными. В главной комнате стояла прочная мебель и имелся большой участок открытого пространства, где пол был устлан толстым ковром — идеальное место для того, чтобы поваляться, покувыркаться, во что-нибудь поиграть. Мия подумала, не здесь ли прошло и детство Дэвида. Она попыталась представить его маленьким мальчиком. «Интересно, он всегда был очень серьезным или его сделало таким время, проведенное в Мексике?»