— Что ты опять натворила?
— Я залезла в бухгалтерию твоего «Тайлера», — призналась Настя невинным голоском маленькой девочки. — Бумаги так соблазнительно выглядывали из ящика твоего стола… Я вспомнила, как консультировала тебя в чате по поводу ловли ветра за хвост.
— А-а. — Тагир потер лоб. — Как же, помню. Поймала?
— Представь себе, да!
— Вот как? — Его взгляд теперь классифицировался как деловой, Настя даже ахнула. Так вот какой он, Алексей Тагиров, совладелец «Тайлера». Загляденье. — И кто же он?
— Андрей Булатников, один из твоих бухгалтеров.
— Булатников? — удивился Алексей. — Не может быть, он лоялен.
— Лоялен, да не к тебе. Это точно он, я ручаюсь. Если ты не веришь мне, могу подключить какого-нибудь независимого аналитика, но уверяю тебя, результат будет тот же.
— Хм. Велю Веньке завтра его уволить. Без выходного пособия.
— Ты так грозен!
— Алексей Тагиров, гроза нечистых на руку бухгалтеров, — вздохнул он. — Спасибо тебе. Надо же, ты настоящая фея. Умеешь ловить ветер. Иди сюда.
Стася забралась к нему на кровать и уютно устроилась под боком. Тагир обнял ее, и стало спокойно, тепло и уютно. Лежать бы так всегда. Хотя нет: на свете так много интересных вещей, которые можно делать вдвоем!
— На-асть, — послышался неуверенный голос Алексея.
— М-м-м?
— У меня к тебе одно дело.
— Только одно? — машинально пошутила она. — Давай излагай.
— Тогда лучше сядь. Или нет. Лучше я сяду. Или встану. Мне тебе в глаза нужно посмотреть.
Настя была так ошеломлена этой речью, что немедленно села. Да что с ним такое?
— Тебе сейчас нельзя вставать. Вот мои глаза, смотри.
— Ну ладно. — Алексей взял ее руки в свои. — Плохой из меня прекрасный принц. Следовало бы опуститься перед тобой на одно колено, протянуть по меньшей мере пучок маргариток…
— С твоей склонностью к преувеличению я бы получила охапку ромашек, — засмеялась Стася, вспомнив подарок Вени. — Мой прекрасный принц, чего ты желаешь? Для чего тебе опускаться на одно колено?
— Я хотел предложить тебе выйти за меня замуж, — просто сказал Алексей.
Замуж? За него?
— Да хоть сейчас, — не менее просто ответила Стася.
— Ну, сейчас не получится, — он смешно почесал нос. — Но вот завтра утром…
— Ты не шутишь? — Все это было не то чтобы неожиданно, но все равно ошеломляюще. Особенно потрясала скорость.
— Не шучу. У меня есть кое-какие связи… Регистратор может прийти прямо сюда, я сегодня узнавал. Но если ты хочешь подождать и устроить пышное торжество с кучей гостей, то, конечно, мы повременим.
— У меня уже было одно пышное торжество, — отмахнулась Настя. — Мне пока что хватило.
— Мы потом обязательно обвенчаемся в церкви, хорошо? — он поцеловал кончики ее пальцев. — Но я так хочу, чтобы ты стала моей женой и чем скорее, тем лучше. Потом будет и торжество, и гости, и салаты, и торт. А сейчас — только ты и я.
— Алекс… — Она обняла его. — Спасибо. Я так счастлива…
Его губы встретились с ее губами, руки скользнули под больничную пижаму, и весь мир отодвинулся далеко-далеко, да и не было им сейчас никакого дела до остального мира.
Через некоторое время Настя сказала:
— Алекс, а дверь, кажется, не закрывается.
Впрочем, это уже не имело никакого значения.
Приглашать на бракосочетание никого не стали. Вене и Маргарите Викторовне было известно о намерениях, но Алексей их честно предупредил, что это мероприятие затевается исключительно для двоих. Еще, разумеется, предупредили доктора Радова, а тот — старый сплетник! — поделился с кем-то из медперсонала; в результате к полудню новость знала вся больница.
Свадебного платья, разумеется, не было. Вместо этого Настя надела длинную вязаную юбку и белый свитер — все было привезено с собой из дома на всякий случай и вот пригодилось. Алексей облачился в темно-серый костюм, но тот висел на нем мешком.
— Похудел — вся одежда сваливается, — пожаловался Тагир.
— Ничего, твоя мама обещает нас раскормить, как только выйдем из больницы. А Веня выдвигает предположения, что мы перестанем влезать на твой любимый диван в кабинете.
— Ох уж этот Веня. Ему бы только предположить.
Регистраторша из загса оказалась миловидной женщиной средних лет. Кажется, какой-то знакомой Алексея. Во всяком случае, относилась она к нему, как к старому, хотя и не очень близкому другу. Но все эти подробности можно будет выяснить потом, а сейчас…
Настя не предполагала, что снова выйдет замуж так скоро и не испытывала ни малейших колебаний, соглашаясь на предложение Алекса. Судьба? Да, он — ее судьба. Воспоминания о Ване поблекли, как будто этого человека никогда не было в ее жизни. Теперь Насте казалось, что последние годы она прожила не с мужем, а с бесплотной серой тенью, которую сама придумала.
Тагир, даже больной и исхудавший, был ярким костром в темноте. Настя шла к нему, вытянув руки, и наконец вышла на поляну, остановилась у огня. Можно будет греться долго-долго, всю жизнь: это пламя никогда не угаснет.
— Согласны ли вы, Алексей Тагиров…
Странная свадьба: больничная палата, попискивают приборы, на стенке висит знакомый пейзаж в рамочке. За окном идет снег, бегут за оградой суетливые машины, люди спешат по своим делам. Вторник, почти середина недели. А Стася стоит на больничном коврике, держит за руку самого замечательного мужчину в мире и радуется, что нет ни свадебных колоколов, ни девочек, несущих шлейф, ни гостей с подарками.
— Согласны ли вы, Анастасия Райнес…
Конечно, она согласна. Как же может быть иначе?
— Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.
У Стаси не было фаты, чтобы ее откинуть, поэтому Алексей просто склонился и поцеловал ее. У нее закружилась голова и в ушах загрохотало, а потом оказалось — это аплодисменты. В коридоре выстроилась чуть ли не половина клиники с доктором Радовым во главе. Все-таки не удержались, подумала Настя. Ипполит Георгиевич хлопал энергично и весело. Пальцы Тагира стиснули руку Насти, Алексей засмеялся…
— Будто дочь замуж выдал, — признался Радов, когда медперсонал все-таки разошелся. — У нас тут такое впервые со времени открытия. Вы, Анастасия, наших девушек вдохновили — вздыхают, говорят, как романтично.
— Вот о романтике мы в последнюю очередь думали, — усмехнулся Алексей. Руку Насти он не выпускал, хотя и так было понятно, что никуда она от него не денется.
— И кстати насчет романтики, — отчего-то смущенно сказал Радов. — Я вас понимаю, дело молодое, но… Постарайтесь без излишеств, а? Особенно вы, Алексей Васильевич. Прогнозы у нас отличные, но операцию мы пока не сделали. Давайте попробуем силы для нее сберечь.