лесах, а не в добром замке. И следует ли из этого заключить, что вы не рыцарь?
Вандегриф схватился за свой меч, но Ломпатри успел остановить черноволосого рыцаря.
– Я на тебя не в обиде, – сказал Ломпатри, уже совсем спокойным тоном. – Вижу, что ты даровит, хоть и молод. Грамоте не обучен?
– А как же без грамоты? Судьба распорядилась так, что жил в нашей деревне звездочёт, а я попал к нему в обучение.
– Вот это дела! – удивился Закич. – Ученик самого Мирафима!
Ломпатри глянул на крестьян, медленно собиравших свои пожитки, но внимательно слушавших разговор. Мот, заметивший вопросительный взгляд командира, кивнул, подтверждая, что малец говорит правду.
– Складно судишь, – заметил Ломпатри. – Я такое в людях сразу вижу. Полезное свойство.
– Скажи, хожалый, – бесцеремонно встряв в разговор, начал Закич, подсаживаясь к Лорни с новой порцией компота и куском хлеба на обуглившейся хворостинке, – а не слыхал ли ты об книге одной мирафимовой о солнечных лучах?
– Подземные твари! – взорвался вдруг Ломпатри. – Снова ты со своей книгой.
– Тебе лучше отсесть от него! – засмеялся Вандегриф, обращаясь к Лорни. – Последний парень, с которым Закич завёл разговор об этой книге, попал в скверную переделку! Драка вышла на славу!
– Помяли тогда кое-кому бока! – послышался со стороны крестьян весёлый голос Мота.
– Зря расспрашиваете его, – буркнул Навой, завязывающий свою собранную лежанку. – Этот всё равно набрешет.
– Всё! – прикрикнул на крестьян Ломпатри. – Хватит уже надоедать мне с этой книгой!
– Я знаю про неё, – неожиданно сказал Лорни.
Все замерли. Повисла тишина. Слышались только треск догоравшего костра и фырканье лошадей.
– Вот опять брешет, – расстроился Навой. – И паренька Скол убил. И с бандитами он не якшается. А теперь вот ещё и книжки читал! Зря вы его отпустили, господин Ломпатри.
Лорни аккуратно поставил кружку с компотом на землю и вскочил, как угорелый, прижимая к груди свою сумку.
– Ах, вот вы как! – едко заговорил он, обращаясь к крестьянам. – Изжить меня со свету захотели!
– Это уже слишком, Закич, – устало возмутился Ломпатри. – Каждый раз, когда ты заводишь разговор о своих книгах, случаются нелепости.
– Господин рыцарь, – начал Лорни.
– Нет! – оборвал его Ломпатри и погрозил кулаком сначала Лорни, а потом Закичу. Среди крестьян послышались ухмылки и ворчания. «Опять выкрутился», – сказал кто-то из них, вероятно о Лорни. Но паренёк-скиталец не сел обратно к костру. Он развязал свою грязную сумку и аккуратно достал оттуда что-то тяжёлое, завёрнутое в тонкие шкуры. Лорни разложил сумку на сырой земле и положил сверху этот кулёк. Когда он стал разворачивать то, что было в тонких шкурах, крестьяне и Закич с Воськой уже глядели ему через плечо. Вандегриф и Ломпатри оставались на своих местах, но пытались сквозь язычки пламени и лёгкий дымок разглядеть то, что делал этот человек.
– Эка оно как! – почесав затылок, сказал Еленя, когда кулёк был развёрнут.
– Гляди-ка! Не набрехал! – удивлённо заявил Навой. – И впрямь книга!
– Читать книги – это то же самое, что запускать себе в голову червей: они едят твои мозги, а ты становишься полоумным; говоришь странные вещи, совершаешь странные поступки, – заворчал Мот, глядя на всеобщее восхищение.
– Руки! Руки, – прикрикнул Лорин на Молнезара и Закича, которые уже тянулись потрогать тёмно-красный кожаный переплёт толстого тома.
– Ты не боись, – успокоил его Закич, – я умею.
Коневод осторожно поднял книгу и открыл её. На пожелтевшей первой странице с обтрепанными краями витиеватыми буквами значилось заглавие «Размышления о перенаправлении солнечных лучей».
– Она самая! – благоговейно произнёс Закич, проводя ладонью по заглавию.
– Вещь, видать, дельная, – сказал Ломпатри, поставив на землю кружку и встав от костра, – Но на войне бесполезная. Хватит медлить, чернь! В путь!
Крестьяне стали разбредаться по своим делам. Воська принялся тушить огонь, а Закич, вернув книгу хозяину, нехотя пошёл готовить коней.
– А куда же вы путь держите? – спросил Лорни.
– Скоро узнаешь, – ответил Ломпатри.
– Постойте, я вообще-то не думал… – затараторил Лорни, понимая, что попадает в какую-то скверную историю.
– Господин рыцарь, как же так?! – удивился Навой, подбежав к Ломпатри. Вместе с Навоем семенил и Мот, который тоже всем своим видом показывал то негодование, которое испытывает от решения взять Лорни с собой.
– Он нас видел, – объяснил им Ломпатри. – И увидит, куда мы пойдём.
Рыцарь подошёл к Вандегрифу, вытащил у него из-за пояса мизерикорд и вручил кинжал Навою.
– Не хочешь, чтобы он с нами шёл, убей! – отрешенно произнёс Ломпатри и отправился к своей лошади. Навой и Мот переглянулись, а затем впёрли взгляды в Лорни, стоявшего подле них, прижимая к груди книгу.
– Эй ты, коневод! – дрожащим голосом, позвал тот Закича. – Ты вроде умеешь с книгами. Я тебе дам, а сам потеку. Я с книгой не потеку – аль упадёт, порвётся! Только ты сохрани! Не дай сжечь!
Лорни был так напуган, что даже не заметил, как все вокруг засмеялись над ним.
– Что я говорил? – буркнул Мот. – Черви! Черви!
Навой покачал головой и вернул мизерикорд рыцарю Вандегрифу. А Лорни, внезапно понявший, что убивать его не собираются, будто бы заново родился!
– Убери свои ручёнки! – прикрикнул он на Закича, который подошёл к нему взять книгу. – Господин рыцарь! Я вам пригожусь! Я знаю, как варить травы, знаю лес, знаю, где логова разбойников. Сделаю всё, что вы мне скажете!
Но Ломпатри уже не смеялся над потешным скитальцем. Хмурым взглядом он осматривал лес.
– Найди моего нуониэля, – сказал Ломпатри.
Вандегриф, будучи уже верхом подкатил к коню сказочного существа и приподнял куль мешковины, где нуониэль обычно хранил меч. Но меча, так же как самого нуониэля, и след простыл.
Глава 12 «На пригорьи»
Было утро двадцать третьего числа месяца листобоя. Здесь, на пригорьи, мороз стоял крепкий. Опавшие листья, покрытые инеем, хрустели, когда на них наступали, а с затянутого тучами неба падал снег. Возможно там, наверху, над голыми деревьями непогода бушевала в полную силу, но сюда, под сень, опускались лишь редкие снежинки. Нуониэль прогуливался среди деревьев недалеко от стоянки, но ни запах костра, ни голоса бойких крестьян не доносились до него сквозь холодный лес. Судя по свету, промелькивавшему сквозь деревья впереди, он приближался к подлеску, за которым начинался луг. Дорога, по которой они ехали, осталась где-то справа. Слева шла чаща, а впереди, над лугом, хмурилось небо. Нуониэль продвигался тихо, стараясь не наступать на заиндевелые листья и сучки. Его зелёный плащ хорошо выделялся на фоне бело-коричневой земли и тёмных стволов деревьев. Но всё же он оставался почти незаметным. Даже птицы, лениво щебетавшие время от времени, не обращали на нуониэля никакого внимания. Пройдя