Учитывая, что Холл, Фишер и все остальные были вынуждены принимать решение, находясь в заторможенном состоянии кислородного голодания, об их действиях нельзя судить слишком строго. Размышляя, как могла случиться эта трагедия, необходимо помнить, что сохранить ясность мышления на высоте 8800 метров совершенно невозможно.
Легко быть мудрым задним числом. Шокированные количеством жертв, критики сразу же предложили принять ряд мер, позволяющих избежать подобных катастроф в будущем. Было предложено, например, ввести на Эвересте стандартное соотношение числа проводников и клиентов «один к одному». То есть каждый клиент поднимался бы в сопровождении персонального проводника и шел бы все время в связке с ним.
Возможно, простейшим способом уменьшения потерь в будущем стал бы запрет на использование баллонов с кислородом, за исключением случаев экстренной медицинской помощи. Небольшое число безрассудных смельчаков имело бы шанс погибнуть, поднимаясь на вершину без кислорода, но огромная масса низкоквалифицированных альпинистов была бы вынуждена из-за своих ограниченных физических возможностей поворачивать назад, чтобы избежать серьезных проблем на большой высоте. Результатом такого кислородного регулирования стало бы выгодное уменьшение захламленности и толчеи на горе, так как значительно меньше людей предпринимало бы попытки восхождения на Эверест, зная, что кислородная поддержка отсутствует.
Но работа проводника на Эвересте является слабо регулируемым бизнесом, которым управляют бюрократы, неспособные оценить ни квалификацию проводника, ни способности клиента. Кроме того, оба государства, контролирующие доступ к вершине, — Непал и Китай — ошеломляюще бедны. Отчаянно нуждаясь в твердой валюте, правительства этих стран заинтересованы в выдаче как можно большего количества дорогих разрешений на восхождение, поэтому маловероятно, чтобы эти правительства пожелали принимать меры, значительно ограничивающие их доходы.
Анализ случившегося на Эвересте — занятие весьма полезное, такой анализ мог бы в определенных случаях предотвратить гибель альпинистов при спуске с вершины. Хочется верить, что детальное обсуждение трагических событий 1996 года действительно поможет в дальнейшем сократить количество жертв.
Однако побуждение составить перечень многочисленных грубых промахов, с тем чтобы потом «учиться на ошибках», является по большей части упражнением в самообмане. Если вы сможете убедить себя в том, что Роб Холл погиб потому, что совершил ряд глупых ошибок, и что вы слишком умны, чтобы повторить те же ошибки, то тем легче будет вам предпринять попытку восхождения на Эверест, отбросив неоспоримые доказательства того, что так поступать неразумно.
В действительности, смертельный исход экспедиции 1996 года был во многих отношениях делом обычным, это случалось и прежде. И хотя в тот весенний альпинистский сезон на Эвересте погибло рекордное число людей, все же 12 погибших — это только 3 процента от общего числа альпинистов (398), которые поднимались в тот год выше базового лагеря. Фактически, это даже немного ниже среднего показателя (3,3 процента), учитывающего все годы покорения Эвереста. А можно посмотреть на это еще и с такой точки зрения: с 1921 года по май 1996 погибло 144 человека, а на вершину поднимались 630 раз — отношение один к четырем. Последней весной 12 альпинистов погибло и 84 достигли вершины — отношение один к семи. Если сравнить эти цифры, то окажется, что на самом деле 1996 год был менее опасным, чем среднестатистический год на Эвересте.
По правде говоря, восхождение на Эверест всегда было чрезвычайно опасным предприятием и, несомненно, будет таким всегда, независимо от того, будут ли в нем участвовать неофиты Гималаев, ведомые проводниками, или альпинисты мирового уровня. Стоит напомнить, что до того, как гора потребовала жизни Холла и Фишера, она уничтожила целый корпус альпинистской элиты, включая Питера Бордмена, Джо Таскера, Марти Хои, Джейка Бритенбаха, Мика Берка, Мишеля Парментье, Роджера Маршалла, Рея Дженета, а также Джорджа Ли Мэллори.
Находясь в 1996 году под присмотром проводников, я быстро понял, что лишь некоторые клиенты на горе (включая меня) верно оценивали степень риска, с которым мы столкнулись: выше 7600 метров жизнь человека висит на тонком волоске. Поэтому необходимо всегда помнить, что когда что-то непредвиденное происходит на большой высоте в Зоне смерти, а рано или поздно такое случается, то даже самые сильные проводники на свете не всегда могут спасти жизнь клиента. Да и события 1996 года показали, что сильнейшие в мире проводники порой бессильны спасти даже собственную жизнь. Четверо моих товарищей по команде погибли не потому, что система Роба Холла была ошибочной, — на самом деле ни у кого не было лучшей системы, просто Эверест имеет свою систему — уничтожать с невиданным размахом.
Занимаясь подробным разбором происшедшего, легко упустить из виду тот факт, что альпинизм не был и никогда не будет безопасным, предсказуемым, укладывающимся в рамки строгих правил занятием. В альпинизме рискованные действия идеализируются: это спорт, самыми знаменитыми представителями которого всегда становились те, кто попадал в очень сложные переделки и умудрялся выходить из них победителем. Альпинисты как класс не отличаются избытком благоразумия. И необходимо понимать, что на Эвересте альпинисты попадают в особую ситуацию: как показывает история, когда предоставляется шанс достичь наивысшей точки планеты, люди удивительно быстро прекращают здраво мыслить. Спустя тридцать три года после своего восхождения на гору по Западному гребню Том Хорнбейн предостерегает: «В конечном счете то, что случилось на Эвересте в этом сезоне, несомненно случится снова».
Не надо далеко ходить, чтобы убедиться, что урок, который Эверест преподал нам 10 мая, не пошел впрок — достаточно только взглянуть, как развивались события на горе в последующие две-три недели.
17 мая, через два дня после того, как команда Холла покинула базовый лагерь, двое альпинистов — австриец Рейнхард Власич и его товарищ по команде из Венгрии, без кислородной поддержки поднимаясь на гору со стороны Тибета, достигли высотного лагеря, расположенного на Северо-восточном гребне, на высоте 8300 метров. Там они разместились в палатке, покинутой неудавшейся ладакхской экспедицией. На следующее утро Власич пожаловался, что чувствует себя плохо, и тут же потерял сознание. Врач из Норвегии, который оказался поблизости, определил, что австриец пострадал одновременно от отека легких и мозга. Несмотря на то, что доктор использовал при лечении кислород и необходимые медикаменты, к полуночи Власич скончался.