И Мария, и Джулия рассмеялись. Мария смотрела в зеленые глаза, так похожие на глаза Адама, и не могла решить, то ли Хэл Лоуфорд честный человек, то ли самый вероломный лжец в Лондоне.
Адам изменился. Марии хватило одного взгляда на Адама, чтобы это заметить. Поскольку Мария отправилась по магазинам с самого утра, а вернулись они с Джулией ближе к вечеру, то с Адамом они встретились только перед ужином.
И когда она увидела его, стоящего в другом конце комнаты, мрачного и отчужденного, она поняла, что ей давно пора уезжать из Лондона. Измученный, лишенный памяти страдалец, которого она вытащила из моря, исчез – ушел в небытие окончательно и бесповоротно. Из растерянного, во всем полагавшегося на нее и беззаветно верившего ей безродного скитальца Адам превратился в уверенного в себе, холодновато-надменного герцога Эштона. Власть более не тяготила его – напротив, она была такой же привычной и естественной частью его облика, как безукоризненно скроенный камзол или элегантно завязанный шейный платок. Он постепенно и неуклонно отдалялся от нее, и пропасть между ними становилась день ото дня все шире, все непреодолимее. Она точно знала, когда между ними пролегла трещина. Это случилось в тот день, когда в Хартли явились его друзья и заявили свои права на него. Теперь, когда он освоился в своей прежней жизни, ей рядом с ним больше не было места.
Горло сжал спазм. Мария сглотнула слюну, преодолевая судорожное сопротивление мышц. Она не могла желать ему зла, не могла пожелать ему прожить остаток дней без памяти о прошлом. Но на краткий миг, когда он был просто Адамом, а весь прочий мир был где-то там, далеко, им было даровано счастье.
Он повернулся к буфету с напитками и, окинув взглядом их с Джулией, спросил:
– Хересу не желаете? – Взгляд его задержался на Марии, и по тому, как согрел ее этот взгляд, она заключила, что он не совсем еще выбросил Хартли из головы.
Мария ничего не успела ответить, как Холмс объявил, что прибыло семейство Стиллуэлов. Следом за дворецким шли Лакшми и генерал Стиллуэл, Кири и юноша с девушкой моложе Кири. Адам прошел через комнату, чтобы поприветствовать их. Мать он легонько поцеловал в щеку.
– Получается, что ты вчера мне не приснилась, мама.
Лакшми скользнула рукой по руке Адама подальше локтя, словно испытывала острую потребность прикоснуться к своему давным-давно потерянному сыну.
– Я боялась, что никогда не увижу всех своих четверых красивых детей сразу. С Кири ты уже знаком. А вот Люсия и Томас. Разве они не чудесные?
Люсия покраснела, но Адам засмеялся, пожав руки сначала своей сводной сестре, а потом брату.
– Я обзавелся большой семьей.
Все четверо отпрысков Лакшми начали оживленно беседовать, перебивая друг друга. Они все действительно были красивы, и все были похожи друг на друга, так что не составляло труда догадаться, что они братья и сестры. Адаму, очевидно, начинала нравиться роль старшего брата.
Хотя Марии и было горько оттого, что ей места рядом с Адамом не нашлось, но ей никогда в голову не пришло бы омрачать радость Адама и его домочадцев, которые через столько лет обрели друг друга. Люсии было, наверное, лет семнадцать, и она обещала в ближайшее время превратиться в столь же ослепительную красавицу, как и Кири, хотя глаза у нее были не карими, как у Кири, а серо-зелеными, как у матери. Томас был на пару лет старше сестры. Осанистый молодой человек с серо-голубыми, как у отца, глазами. У всех четверых кожа была светлее, чем у Лакшми, но темнее, чем у отца.
Пока Холмс разливал гостям херес, генерал отделился от семейной группы и подошел к Марии с Джулией.
– Красивые ребята, правда? – с гордостью сказал он.
– Это так, – согласилась Джулия. – Похоже, они унаследовали все лучшее от двух народов: англичан и индийцев.
Так, из любопытства, Мария спросила:
– Генерал Стиллуэл, вы не опасаетесь того, что к вашим детям здесь отнесутся с предубеждением?
– Конечно, я переживаю за них. Родители не могут не переживать. – Он невесело усмехнулся, переводя взгляд с Марии на Джулию и обратно. – В свое время вы и сами это поймете. Но и в Индии найдется немало людей, которые относятся с предубеждением к тем, в чьих жилах течет смешанная кровь. Кроме того, Англия – их вторая родина, и в конечном счете им самим предстоит выбрать страну, в которой они хотели бы жить. И пожалуй, в этом смысле Британия для них предпочтительнее. Я растил Кири с пеленок, и она мне как родная дочь, но она дочь герцога, а в Англии это много значит. И она заслуживает того, чтобы получить те преимущества, которые обеспечивает ей высокий титул ее отца. И если уж говорить начистоту, ее положение в обществе может послужить протекцией для Томаса и Люсии – ее сводных брата и сестры.
Теперь стало понятно, почему генералу было так важно, чтобы, Адам признал сводных брата и сестру. Поддержка герцога Эштона помогла бы им всем. Кири находилась в более выгодном положении. Даже если у ее отца не было возможности написать завещание, Адам непременно выделит ей приданое, которое полагается по статусу дочери и родной сестре герцога.
Дворецкий объявил о том, что ужин подан. Все потянулись в столовую, и Адам, улучив момент, подошел к Марии.
– Мать, две сестры и брат… Это чудо!
– Действительно чудо. – Она улыбнулась так, чтобы он увидел, что она за него счастлива. – Более того, они все прекрасные люди, а не гора грязной посуды, как это частенько бывает с родственниками.
Он усмехнулся, беря ее под руку.
– Я принял бы и гору грязной посуды, но вышло и вправду лучше.
Воспользовавшись моментом, Мария, понизив голос до шепота, чтобы их никто не мог услышать, сообщила:
– Я поговорила с Джулией, и она сказала, что управляющую почтовым отделением Хартли Энни Уоткинс Берк мог запросто соблазнить или подкупить, и Джулия не исключает того, что эта женщина перехватывала всю мою корреспонденцию.
Адам прищурился:
– Интересная зацепка. Остается только получить признание от самого Берка. Если Берк вернется в Лондон, найти его будет нетрудно. Скорее всего начинать поиски твоего отца следует с визита к нему.
– Тогда будем надеяться на то, что он скоро вернется в столицу. – Мария перевела дыхание. – Мы с Джулией намерены отправляться домой через три дня. Можно попросить Холмса узнать расписание дилижансов?
Рука Адама на ее предплечье сжалась. Он выглядел так, словно его ранили в самое сердце. Мария тихо сказала:
– Пора, Адам. Любая добытая тобой информация, касающаяся моего отца, может быть направлена мне почтой, а что касается Энни Уоткинс, то с ней я разберусь сама, доверься мне. Она больше не украдет ни одного письма.
– Я знаю, что ты права. – Он несколько шагов сделал молча. – Ты поедешь домой в моей карете. Я не хочу, чтобы вы с Джулией путешествовали на общественном транспорте.