этого не понял. Клайв-младший хотел бы объяснить это Салли и представил себе разговор, который ему не хватало смелости завести по-настоящему. “Знаешь, как динозавры поняли, что они вымерли?” – спросил бы он. “Понятия не имею”, – признался бы Салли. “Никак, – ответил бы Клайв-младший. – Вымерли, и все”.
* * *
К тому времени, когда вернулась Касс под руку с Хэтти и усадила мать, вымытую и одетую в теплое, в ее кабинку, альтруистический порыв Салли почти угас. Время от времени он был способен на альтруистические порывы, он наслаждался ими, пока они длились, и не жалел, когда выдыхались.
– В следующий раз не лови ее, пусть проваливает, – сказала Касс, присоединившись к Салли за стойкой.
Салли уже снял фартук.
– Что на нее находит? – Салли сел на табурет, который еще недавно занимал Клайв Пиплз.
– Она злилась еще со вчерашнего дня, – доверительно принялась рассказывать Касс. – Требовала, чтобы я открыла заведение в праздник и она посидела в кабинке. А я ей сказала: да сиди сколько хочешь, и она, черт подери, пошла. Просидела тут три часа, вернулась и сообщила, что мы так разоримся.
– В кабинке ей нравится, – заметил Салли.
Старушка широко улыбалась, уже позабыв о своем незадавшемся побеге.
– Нравится – не то слово. Если бы я работала сутками, не закрываясь, а она сидела в кабинке, она была бы самой счастливой женщиной на свете.
– Так пусть сидит, – предложил Салли. – Что такого?
– Ну да. – Касс смерила его раздраженным взглядом. – Зачем мне личная жизнь?
Салли пожал плечами:
– Тогда сдай ее в дом престарелых. Кто тебя упрекнет?
– Все, и ты в том числе, – убежденно ответила Касс. – И я в том числе. – Она посмотрела мимо Салли, на мать. – Ее там пристегнут к инвалидному креслу и забудут о ней, – совсем тихо добавила она.
От необходимости отвечать Салли избавило появление Руба – проходя мимо закусочной, он прижался лицом к витрине и озадаченно уставился внутрь.
– Мне сказали, ты теперь работаешь здесь, – сообщил Руб, будто слух этот настолько ужасен, что и подумать страшно.
– Кто, я? – удивился Салли.
Касс принесла Рубу кофе.
– Зря я в это поверил, – вздохнул Руб.
– Почему? – полюбопытствовал Салли, его всегда занимала логика Руба.
– Потому что это неправда, – ответил Руб.
– Вот видишь. – Касс кивнула Салли, точно все прекрасно поняла.
– Одолжишь мне доллар? – попросил Руб.
Салли дал ему доллар. Руб сунул его в карман.
Салли посмотрел на него, покачал головой.
– Что? – спросил Руб.
– Ничего, – сказал Салли.
– Тогда почему ты на меня смотришь?
Салли не ответил.
– Вы оба на меня смотрите, – сказал Руб, поскольку Касс с привычным тихим изумлением разглядывала обоих.
– Ты симпатичный мужчина, Руб, – сообщил ему Салли. – Красавец.
Руб посмотрел на Касс, гадая, как реагировать на это заявление, буркнул:
– Неправда.
– Конечно, правда, – подтвердил Салли, отодвинул пустую чашку, встал и запечатлел поцелуй на щетинистой щеке Руба.
Руб залился румянцем.
– Теперь люди подумают, что я педик, – грустно сказал он.
– Этот поезд давно ушел, – сказал Салли. – Поехали работать.
Руб встал, залпом допил кофе.
– Я не знал, что есть работа.
– Работа есть всегда, – ответил Салли. – И сегодня даже у нас.
Касс не взяла с них деньги за кофе.
– Спасибо, – сказала она. – Я благодарна тебе, даже если по мне не видно.
– Пока, старушка, – громко сказал Салли, обращаясь к Хэтти.
– Ты кто? – Старуха зловеще ухмыльнулась. – Судя по голосу, чертов Салли.
* * *
Абсолютная тишина. Вот что было ответом Салли, когда он повернул ключ в замке зажигания. Казалось, замок зажигания соединен лишь с холодным ноябрьским воздухом по ту сторону приборной панели. Салли сделал еще несколько попыток, надеясь извлечь хоть какой-то звук, пусть даже плохой. Ведь плохой звук – скрежет, скрип, вой – позволил бы поставить диагноз, а диагноз – хотя бы ориентировочно определить стоимость ремонта. Салли не понимал, во что ему обойдется абсолютная тишина. Она предполагала, что пикапу кранты, его не реанимировать. Салли откинулся в кресле, оставив ключ в замке зажигания, запустил руку в волосы. Руб испуганно уставился на свои колени. Страшно в такую минуту оказаться рядом с Салли, который не гнушался вымещать злость на неодушевленных предметах. А в столь ограниченном пространстве существовала опасность рикошета.
Руб не хотел первым прерывать молчание, но оно тяготило его больше, чем Салли, который, казалось, способен просидеть так хоть всю зиму. И Руб, не выдержав, произнес:
– Не заведется?
Салли молча взглянул на него. Рикошет – меньшая из бед, понял Руб.
– Давай пройдемся, – предложил Салли и вылез из машины.
Руб тоже вышел.
– А ключи не возьмешь? – спросил он.
– Зачем?
– Вдруг пикап угонят, – предположил Руб.
– Подумай еще раз, – посоветовал Салли.
Руб подумал еще раз.
– Вдруг украдут ключи.
– На кольце их всего три, – ответил Салли. – Один от пикапа. А от чего два других, я даже не помню.
– Старая леди Пиплз снова за нами шпионит, – заметил Руб, обрадовавшись, что они сменили тему. В гостиной дрогнула занавеска. – Вот бы она умерла и больше ни за кем не шпионила.
– Тебе не кажется, что это как-то жестоко? – спросил Салли по пути к центру города.
– Она первая начала, – сказал Руб. – Она была жестока ко мне весь восьмой класс. Теперь моя очередь.
– Она, наверное, добивалась, чтобы ты выучил хоть что-то, – заметил Салли.
– Она добивалась, чтобы я выучил все, – со злостью припомнил Руб. – Вот бы она померла и я позабыл о ней.
Джоко был у букмекера, подпирал стену.
– Ну и таблетки ты мне дал, – сказал ему Салли. – Я спал как младенец.
– Хорошо, – ответил Джоко, но что-то в голосе Салли вызвало у него подозрения.
– Одна беда: я в этот момент вел машину.
Джоко пожал плечами:
– Если помнишь, я тебя предупреждал. Однако, как я смотрю, ты цел-невредим.
– М-м-м-м-м, – промычал Салли. – Какая тройка победила в среду?
– Три, один, семь, – сообщил Джоко. – Я запомнил, потому что на них и ставил.
– Молодец, – сказал Салли. – Богатые, как всегда, богатеют. Сделай одолжение, не трать все сразу. Я, быть может, возьму у тебя взаймы.
– А я уже отдал деньги жене. В плане алиментов я фактически чист перед нею. Но в плане любви ко мне все осталось как было.
– Мне нравятся женщины, чью любовь не купить. Какая тройка, говоришь, победила? – спросил Салли.
– Три, один, семь. Будь внимательнее, ради бога.
Салли нашел корешок квитанции и уставился на него, чтобы проверить, не выиграл ли ненароком.
– Я угадал две трети, – сообщил он.
– Хорошо, – похвалил Джоко. – Сколько таблеток ты принял вчера?
– Две.
Джоко напомнил:
– Это не аспирин.
– Первая не подействовала.
– А вторая? – спросил Джоко.
– Вырубила напрочь, – признался Салли.
– В следующий