учиться в Америку. Чем она дальше от меня, тем ей безопаснее. Она заслуживает счастливой, спокойной жизни, а не того дерьма, которое сейчас происходит. Ей нужен мужчина, рядом с которым её жизнь не будет каждый раз висеть на волоске.
Молчу, обдумывая слова Клим от которых меня начинает штормить.
Мне дохрена что есть сказать ему на этот счёт, но сейчас на это нет времени.
— Мы продолжим разговор, когда я вытащу Сашу, — бросаю, разворачиваясь к судну.
* * *
— Всё. Он чист.
— Пошёл вперёд!
Люди Решетова, как я и предполагал, обыскивают меня и забирают оружие, после чего толкают вглубь узкого тёмного коридора. С каждым новым шагом сердце болезненно бьётся о рёбра. Увидеть бы Сашу. Убедиться, что с ней всё в порядке, а потом я уже решу, что делать дальше.
— Так-так. Кто это у нас тут? Майор Соболев собственной персоной? — голос Решетова прорезает густую черноту, когда меня практически впихивают в какое-то помещение за дверью.
Свет резко бьёт по глазам, и мне приходится сощуриться. Привыкнув к яркому освещению, я наконец вижу мою Сашу. Она сидит на стуле. Руки сцеплены за спиной, скорее всего, наручниками. Рот заклеен скотчем, на щеках красная отметина будто от хлесткого удара и следы от слёз.
Он её бил.
Сука! Ублюдок сраный! Убью урода!
— Наводил о тебе справки, майор… Хорош, надо заметить. Выслужился охеренно перед родиной. Браво!
Одними губами сказав Саше «всё будет хорошо, малыш», я фокусирую взгляд на Решетове.
Выглядит как типичный головорез, разжиревший с тех бабок, которые заколачивает на торговле людьми и наркотой. В его глазах нет ни жалости, ни совести, ни чести. Для таких, как Решетов, убить человека — как комара прихлопнуть.
— Ну что, Александра, поздароваешься с майором? — ублюдок резко сдёргивает скотч со рта Саши, из-за чего так громко вскрикивает.
Мне приходится сжать руки в кулаки до побеления костяшек, чтобы не рвануть вперёд и не угандошить его.
Спокойно, Соболь. Не навреди ей. Позади вооружённые шавки. Одно твоё неверное действие и Саша пострадает.
— Слава… Прости… — выдыхает Саня, шмыгнув носом.
А взгляд такой щенячий, подавленный. Дурочка.
— Я же сказал тебе, малыш, ты ни в чём не виновата.
— Ну, хватит нежностей, майор. Проблемка возникла, — Решетов поворачивается к небольшой полке за спиной и берёт с неё нож.
Я мигом напрягаюсь, глядя, как ублюдок играется с холодным оружием в сантиметрах от Сашиного лица.
— Мне не ты был нужен. Я ждал капитана. Так что, ошибочка.
— Капитан придёт позже. У него есть предложен…
— А мне не надо позже. Мне сейчас надо. И… час уже прошёл. Как жаль… — быстрым и точным движением руки, Решетов делает насечку ножом на Сашиной щеке.
Каюта, где мы находимся, заполняется криком, от которого у меня сворачивает нутро. Вид крови на лице моей Сани красной пеленой застилает разум. Рывок и я оказываюсь вплотную с Решетовым, хватаю его за грудки и отшвыриваю к стене. Скрежет оружия позади заставляет меня резко броситься к Саше и заслонить её собой.
— Слава! — кричит девушка, когда пули начинают лететь в нашу сторону.
— Зря ты, майор! — цедит Решетов, вынимая пистолет из-за пазухи и направляя Саше в голову. — Передай привет другу!
В последний момент, чувствуя охренеть какое жжение в спине, я успеваю дотянуться до ствола и рукой сбить его в сторону. В ту же секунду Решетов спускает курок, а мою грудь простреливает адская боль.
— Слава! Нет! Слава! — Сашин крик заполняет пространство.
Я падаю на колени, прижав руку к груди.
Липкое. Тёплое.
Кровь.
Дальше всё как в тумане. В глазах то темнеет, то проясняется.
Я слышу звуки и крики позади… Вижу, как Решетов выскальзывает через запасную дверь и скрывается… Сашино заплаканное лицо мелькает перед глазами… Она что-то говорит… Или кричит.
Я хочу её успокоить, но говорить не получается. Рот заполняется металлическим вкусом крови.
— Соболь, твою мать! — размытое лицо Клима надо мной.
Он, кажется, снимает куртку и что-то жмёт к ране на моей груди.
— Бе…ги за ним… Уйдёт… — пытаюсь сказать и показать на дверь, но получается хреново. Я захлёбываюсь кровью, а руки не слушаются.
— Слава! Славочка! Слава! — теперь Саша рядом.
Кто-то её развязал. Она падает рядом со мной. Плачет.
Сашка, глупая моя. Самое главное, что с тобой всё в порядке.
— Лёгкое, видимо, пробито пулей, — говорит Клим, потом что-то орёт омоновцам рядом. — Вы туда! Гордеев, скорую быстро!
— Он умрёт! Он умрёт, Паша, он умрёт! — это Саша кричит, а я смотрю на её красивое испуганное лицо и пытаюсь улыбнуться.
Ничего не бойся, малыш…
— Тихо-тихо, успокойся! Тряпки все сюда, что есть! Надо его поднять и усадить! Он должен быть в сидячем положении! Сюда, парни! Быстрее, млять! Помогите мне!
— Вот… Ска…жи… Клим, — захлёбываясь кровью говорю другу, — кто… другой… её от… пу. ли закроет? Пин…дос граж…данский? — улыбаюсь, но тут же закашливаюсь.
Больно невыносимо и холодно.
Меня, кажется, поднимают и фиксируют у стены.
— Заткнись, придурок, мля! — рыкает Клим. — Только попробуй умереть, Соболь.
— Слава, пожалуйста, я тебя люблю… Не оставляй меня. Держись, прошу тебя… Я не смогу… Не переживу… Ты обещал всегда быть рядом… — плачет Саша, касаясь мокрыми пальцами моего лица.
Её руки то ли в слезах, то ли в крови…
Саш, мне жаль, что я столько времени упустил.
Я полный идиот.
Если бы я знал, что всё так случится, то любил бы тебя всегда. Дольше чем вечность.
Крови во рту становится больше, а темнота перед глазами сгущается, полностью засасывая в себя