нахмурился ещё сильнее. А маг поднял примирительно руки:
— Когда она последний раз творила заговор? — спросил он.
— Сегодня полагаю, — ответил Рэтар, злясь, что не может ответить точно, но Хэла была в харне с лекарем, значит без заговоров не обошлось, да и если бы не помощь лекарю, то она лечила Юссу до его визита.
— А до этого? — продолжил спрашивать Зеур.
— Вчера, — отозвался Рэтар, понимая к чему ведёт маг.
Конечно, вчера точно лечила Брока. А что ещё? Да кто ж её знает? Это же Хэла, хотра её утащи, Хэла…
— А до того, видимо, два дня, и три и так далее. И не один заговор в день, а много, — проговорил маг. — Я слышал про старосту скотоводов. Ганли… мерзкая тварь. Там без неё тоже не обошлось?
Рэтар нехотя согласно повёл головой.
— Знаешь, я вчера лечил Элгора, и я не стал бы сейчас её лечить, если бы не было серьёзно, — заметил Зеур. — А было серьёзно. Но в данный момент я пуст полностью, качает. И так делать нельзя. И я теперь отправлюсь в ин-хан, чтобы как-то восстановить силы… всесила, хорошо, что он тут есть.
— Она тоже была в ин-хане, после тех девочек, — ответил Рэтар и ему самому это показалось каким-то ничтожным и жалким оправданием.
— И это прекрасно, — сказал маг, но почему-то казалось, что прекрасного здесь ничего нет. — Только, если бы маги могли довольствоваться только этим — то жили бы в магических кругах древних богов и творили столько магических чудес, что некуда было бы складывать. Но дело не только в силе магии, достопочтенный феран. Дело в том, что маги — просто люди. Нам надо есть, спать… отдыхать.
И Зеур развёл руками, натянув на лицо скорбное выражение.
— После вчерашнего, я планировал ничего не делать два, а лучше три дня, — начал маг. — Валяться в кровати, никаких магических ритуалов, еда, сон, самое большее девица попроще. Есть у меня одна такая. Здорова, бодра, сильна. То что надо, других и нельзя. И то — это зависит от того, насколько много я потерял в сотворении магии. Сейчас вот я её к себе не подпустил бы.
Зеур помолчал, глядя Рэтару в глаза.
— Думаю, ты уловил к чему я всё это? — спросил он. — Если конечно она тебе нужна, если хочешь, чтобы подольше прослужила и если не собираешься через пару-тройку луней призвать себе новёхунькую, помоложе, как обычно. Глядишь — сговорчивее. И без неожиданностей.
Феран выдержал надменный, полный издёвки взгляд мага.
— Ей надо отдыхать, — вздохнул Зеур, становясь серьёзным и отпуская свою усталость, которую держал до сих пор в узде.
“Как? Как, чтоб тебе, его усталость, Рэтар, ты видишь, а её? Её — нет? Она рядом с тобой. Ты чувствуешь её. Ты знаешь её, изучаешь её. Или нет… уже понял, что изучил? Остановился? Перестал, посчитав, что всё знаешь? С Хэлой? Вот ты глупец!”
Маг глянул на ведьму и его лицо смягчилось:
— Она на маму мою этим похожа — та тоже никогда не жалуется. А чего жаловаться? Нас бездарей-детей семеро и отец, который в настроении тоор лучше разбирается, чем в настроении своей супруги, с которой уже тридцать с лишнем тиров живёт, — маг усмехнулся. — И ладно, сейчас сестры подросли, помогают. Но раньше-то…
Он ухмыльнулся, глянул на ферана.
— Ты же помнишь нас четыре сына, а только потом три дочки, — маг снова перевёл взгляд на ведьму. — И пока Неязра подросла и смогла маме помогать, были только мы — четыре дурака, да отец. Хотя, ладно, вру, Дрэз всегда её чуял. Помню, подходил и спрашивал “мама, как ты?”, а я малой был и всё думал, чего он у неё это спрашивает. Ответ всегда был один.
Маг замолчал, по лицу мужчины пробежала грусть. Рэтар знал почему — самый старший брат Зеура, Дрэз, погиб чуть больше десяти тиров назад, когда они попали в то злосчастное окружение.
— Знаешь, как он делал? — спросил маг, улыбаясь сам себе. — Он к ней подходил, она говорила, что мол, всё хорошо, не переживай, а он спрашивал не нужна ли ей помощь. И она всегда говорила, что нет. А он тогда её отвлекал, например, говорил, что девочки её зовут, или отец. Она уходила. А он делал то, что мог, чтобы ей помочь. Она возвращалась, а он уже половину сделал, или почти всё. Она всегда говорила ему — блага тебе, Дрэз, блага… и в глазах слёзы. И я начал замечать, что она устаёт, когда магия во мне заговорила. Когда начал слышать, как ин-хан дрожит. И понял, что она уставшая была всегда. Просто не жаловалась. Как-то уже взрослым, я спросил почему, а она ответила — а смысл? Дольше жаловаться, чем дело делать.
И Рэтар это понимал, понимал, что Хэла такая же. Боги, он это знал, но почему-то ничего с этим не делал, почему в нём была уверенность, что она всё сможет? Почему в нём было столько веры в эту женщину, сколько в себя веры не было. Она же не всесильна! А потерять так легко и уж кто-кто, а Рэтар знал, насколько.
— Есть такие, которые только и делают, что на жалость давят и с ними и не сладить. Была у меня такая — красивая, вздорная, горячая вдовушка. Не знала, что я маг, — Зеур криво ухмыльнулся. — И уж сколько я от неё этих жалоб наслушался. А сам смотрю и понимаю, что даже если бы магом не был, то — а вот не верю. Вот мама моя и вот вдовушка эта — холёная вся, светиться, ладная. И мама… — он вздохнул. — Что с Хар-Хаган? Я не слышал вестей.
Маг сменил тему, но в целом далеко от семьи не ушёл, потому как именно в отряде Роара служили два старших брата Зеура.
— Всё хорошо, — ответил феран. — Через пару дней отправятся обратно. В отряде все живы.
— Тогда, — обратился к нему Зеур, — разреши мне, достопочтенный феран, кроме ин-хана, до дома дойти. Маму успокою.
— Конечно, — согласился Рэтар, зная, что маги, которые не имели право общаться со своей семьёй могли видеться с ней лишь по желанию в магические праздники или с разрешения того, кому служат.
— Блага, достопочтенный феран, — Зеур склонил голову, после отправился к двери, но там замешкался, задумался, словно размышляя над чем-то, потом обернулся. — Я всё ещё против твоих отношений с ней, но признаюсь, что в одном был не прав.
И маг прищурился, потом нахмурился.
— Я думал, что она будет тащить из тебя силу, — пояснил