бы знаешь, закрыла бы тебе портал, чтобы ты до мага не добрался и поутру проснулся и понял, что такое боль адская, что такое, когда на теле живого места нет и встать не можешь, потому как видимо ты, если и чувствовал когда такое, то забыл напрочь. Как что, болячечка — к магу, а то как же твоя достопочтенная задница будет жить, а? Какая же ты самовлюблённая тварь, достопочтенный бронар Изарии Элгор Горан!
— Ты сейчас себе наговоришь, ведьма, — навис над ней бронар.
— Что? Шерга меня отдашь, как наложниц своих? — не сбавляя напора спросила Хэла и с удовольствием увидела недоумение на лице мальчишки. — Ты хоть видел, что он с ними творит? Ты хоть на одну из них смотрел после того, как до них эту тварь пустил? Или насрать? Наложница же вещь, сломается и ладно? У тебя, мальчик, другие игрушки есть, да? А если что, то вон их сколько бродит — бери любую, твоя воля господская.
И она поняла, что ещё немного и нашлёт на него что-то страшное и уже даже Рэтар не спасёт её.
— Ещё раз я такое замечу и я клянусь, Элгор, мало тебе не покажется!
Развернувшись она вышла в бессильном гневе, потому что скрутило так сильно, что вот ещё немного и тени, которые к ней потянулись со всего дома сделают плохо не только Элгору, а всем кто вообще не при чём.
Хэла метнулась к боковой лестнице, которой пользовался только феран, а теперь и она. Сбежав по ступеням вниз, она почти дошла пересекая главную залу до выхода, но вспомнила про бедняжку Юссу. И уж как бы Хэле не хотелось всё вокруг разнести в пух и прах, девушка была не виновата, и ей нужен был бурый порошок, который делался из корешков трёх видов растений и являлся здесь сильнейшим обезболивающим. Потому что заговорить боль наложницы навсегда ведьма не могла сразу после заговора, что сделала для Фэяны.
И Хэла пошла в небольшую комнату, которая была в так называемом рабочем крыле. Тут был угол, где хранились травы, корешки, всякие заготовки не только ведьмовские, но и для готовки, например. Найдя мешок с бурым порошком Хэла недовольно цыкнула, потому что порошок почти закончился, и одного корешка для его приготовления не хватало. Она закатила глаза, выругалась и поднялась наверх за плащом, потому что надо было идти в лес, копать этот самый недостающий корень.
— Хэла? — она не успела уйти и разминуться с Рэтаром.
Уж конечно феран был недоволен. Как бы он не относился к ней, но Элгор был его двоюродным братом. А она чуть этого самого брата в порошок не стёрла. Была бы только польза от этого порошка, божечки. Но лучше конечно Шерга, потому что знатный яд тогда получился бы.
— Ты куда? — поинтересовался он, наблюдая как она берёт свой плащ.
— Мне надо в лес, — отрезала она.
— Зачем?
И хотя говорил он спокойно, поднять на него глаза было очень тяжело. И нет, Хэле не было стыдно, она наверное наоборот очень боялась разочароваться, если Рэтар сейчас примет сторону Элгора, несмотря даже на то, что она бы поняла причину.
— Корень нужен для приготовления бурого порошка. Юссе дать, — ответила ведьма.
— Хэла, посмотри на меня, — попросил феран.
Она нехотя подняла на него взгляд.
— Тебе не надо идти за корешками, я приказал позвать в харн лекаря, у него наверняка есть бурый порошок, — проговорил Рэтар и протянул ей руку.
— Ты позвал в харн лекаря? — это был дурацкий вопрос, она же слышала, что он сказал, но показалось, что это странно, и она переспросила.
— Да. Я закрыл харн и позвал в него своего лекаря, — спокойно проговорил феран информацию, которую уже ей сказал. — И будет хорошо, если ты побудешь с ним, пока он будет осматривать всех наложниц.
— Стой, что? — нахмурилась Хэла, понимая смысл сказанного. — Ты закрыл харн? В смысле закрыл харн? Это как?
— Два стражника у дверей, — он пожал плечами и сжал её ладонь, когда она её ему протянула в ответ. — Попасть к наложницам можно только с моего разрешения. За нарушение — наказание. Всех наложниц осмотрит Грэм Рин и я получу отчёт об их состоянии. Те, кто не захотят — будут объяснять мне лично почему не сделали этого.
— Это… — это было жестоко и Хэла сказала бы об этом, но она понимала, что может быть тут было нельзя иначе. Поэтому она предпочла съесть обиду за то, что всё равно девушки будут вещами в руках этих мужчин, но в данном случае хотя бы действия направлены им во благо.
— Что такое? — нахмурился Рэтар, взяв её за подбородок и подняв лицо, чтобы видеть.
— Всё хорошо, — отозвалась Хэла. — Спасибо. Прости, что не сдержалась с Элгором.
— Не надо, — успокоил её феран. — Я давно думал об этом, ещё с того времени, как его новая наложница оказалась в бремени.
Хэла понимающе кивнула.
— На сколько ты закрыл харн?
— До моего распоряжения, смотря что скажет лекарь.
— Элгор взвоет уже завтра, — фыркнула Хэла, пытаясь унять себя.
— Не страшно, — улыбнулся Рэтар и погладил ведьму по щеке. — Воздержание ему не грозит, но даже если бы грозило — от него не умирают.
— Смотря кто, — буркнула на это ведьма.
Феран улыбнулся и притянул Хэлу к себе, обнимая.
Уже почти на заходе Тэраф чёрная ведьма наконец смогла покинуть харн, когда уважаемый Грэм Рин осмотрел всех девушек.
Хэла стала невольным свидетелем этих процедур и в них было мало приятного. По сути лекарь здесь был всем сразу. И уже, когда от его осмотра стала рыдать первая девчушка, ведьма предложила, чтобы смотреть что и как там у них внутри будет она, а не он.
Лекарь, как ни странно, согласился. И тогда всё пошло проще и быстрее, но всё равно провозились они достаточно долго.
Теперь уже от головной боли ведьме не мог помочь ни бурый порошок, ни пол-литра коньяка, ни её собственный заговор.
Распрощавшись с лекарем, она добрела до библиотеки.
— Грэм Рин подготовит отчёт завтра, — сказала ведьма Рэтару, который всё так же работал в библиотеке.
Феран сегодня всю вторую часть дня принимал книтов, то есть всякие знатные дома Изарии, которые были главными в том или ином городе, селении или районе ферната.
— Хорошо, — он поднял на неё взгляд и нахмурился. — Ты выглядишь совсем плохо. Ты точно не заболела, Хэла?
— Устала, — покачала она головой. — Пройдёт. Давно я столько красоты не видала, в голову вступило просто.
И она попыталась рассмеяться. На