Читать интересную книгу Десант в прошлое - Александр Абердин

Против была одна только королевская конная полиция, но её мнением никто не интересовался, а в военном отношении она не представляла из себя угрозы. Англия по большому счёту уже смирилась с потерей Канады и даже отвела оттуда самые боеспособные войска, но собственно канадцев в их числе не было. Премьер-министр Канады Роберт Борден по сути уже присягнул на верность президент Северной Америки Теодору Рузвельту и генерал-губернатор Канады принц Артур чувствовал себя в этой стране крайне неуютно. О грядущей деколонизации Северных территорий предпочитали помалкивать как в США, так и в Канаде, но ждали её с большим нетерпением, так как любой штат хоть в Северной, хоть в Южной Америке обладал достаточно большим суверенитетом, чтобы бороться за должность губернатора в нём. Наверно поэтому франкоязычный Квебек уже стал втайне готовиться к губернаторским выборам, хотя в Северная Америка ещё не была единым государством.

В Лондоне по этому поводу скрипели зубами, но всё же понимали, что воевать с США по этому поводу будет крайне опасно. Поэтому все свои усилия Англия сосредоточила на защите колониальных завоеваний на полуострове Индостан и вокруг него, а также в Египте и готовилась к тому, чтобы отбросить турецкие войска далеко на север. Однако и с этим делом англичане не торопились, но тем не менее лихорадочно перетасовывали войска. Нам уже было известно, что ни одна из противодействующих сторон не собиралась начинать активные военные действия первой. Между тем что англичане, что французы втайне активно подталкивали Союз Империй к войне против России и даже намекали, что в таком случае они могут быстро превратиться из врагов в союзников и даже пойти на территориальные уступки. Турция была к этому готова, а вот Германия всё же колебалась и кайзера можно было понять. При всей своей ненависти к России, он не верил англичанам. Австро-Венгрия и вовсе заняла выжидательную позицию, но в то же время согласилась следовать в русле единого военно-политического решения. Что же, именно этого мы и ожидали, а потому просто наблюдали за их действиями. Пока что война была только объявлена, но ещё не началась.

В любом случае Россия была готова к тому, чтобы отразить атаку как на западе, так и на юге. Все наши надежды на то, что Российская империя сумеет отстоять свой нейтралитет были связаны с линией обороны, названной моим именем, хотя та и не выглядела мощным фортификационным сооружением. Дорога она ведь и есть дорога, пусть даже и проходящая по мосту над полями, лугами, лесами и реками. Она обошлась нам в копеечку и мы были полностью уверены, что дальше линии Горчакова враг не пройдёт и даже более того, отступит от нашей границы вглубь своей территории на добрый десяток километров. Вскоре все должно было окончательно разрешиться, а пока что мы все замерли в напряженном ожидании думая о том, всё ли правильно сделали и как оно повернётся в будущем. К таким размышлениям нам было не привыкать. Вся наша жизнь в последнее время только и состояла, что из постоянных раздумий. Нам ведь приходилось учитывать множество самых невероятных факторов.

Глава 3

Политика ограниченного воздействия

Не смотря на то, что война и была объявлена, ни одна из сторон не начала боевых действий немедленно и этому имелось своё объяснение. Европа была готова к войне морально, ведь не зря же столько времени и денег было потрачено сильными мира сего на пропаганду и информационную войну. Была она готова к войне физически, поскольку повсеместное применение дешевых, но очень качественных медикаментов двадцать первого века и куда более продвинутых, валарских, вкупе с новыми учебниками по медицине, хирургическими инструментами валаров и их медицинскими сканерами пусть без компьютеров, но зато с множеством прекрасно изданных медицинских атласов сыграло свою роль. В результате смертность среди взрослых, не говоря уже про детей, резко снизилась.

Старый свет был готов к войне также и технически, поскольку обе противоборствующие стороны начали гонку вооружений практически одновременно и уже к пятнадцатому году вышли на уровень середины сороковых годов нашего времени. Европа не была готова к "войне моторов" интеллектуально. Имея большие самолёты дальнего радиуса действия и парашюты, ни одна армия не ввела у себя воздушно-десантных войск, а авианосцы хотя и рассматривались адмиралами, как грозная сила, не считались главными ударными кораблями военно-морского флота. Они отдавали пальму первенства линкорам с их большими пушками. То обстоятельство, что корпуса практически всех больших пассажирских лайнеров и судов торгового флота были "обтянуты" финабеном, сделало их неуязвимыми для торпед, а потому подводный флот не получил широкого развития.

Генералы и адмиралы к началу войны просто не были готовы к тому, чтобы умело применять в бою столь современную технику и продолжали мыслить категориями девятнадцатого века. К тому же широкомасштабные закупки кортесов и цезарей помножили на ноль практически всё стрелковое вооружение солдат. Авиация считалась чем-то вроде лёгкой воздушной кавалерии, как, впрочем, и танковые войска, воспринимаемые, как тяжелая, рыцарская конница. Однако, главной причиной такой нерешительности генералов на суше было то, что Европа вдруг оказалась слишком уж маленьким театром военных действий и к тому же Аллея Войны, созданная по сути дела случайно, пугала их неизбежностью сойтись лоб в лоб.

Диспозиция сил противоборствующих сторон оказалась следующей: линия границы была обозначена как на карте, так и в природе, но её никто не стал укреплять вообще. Обе стороны предпочли построить в глубине своей обороны мощные, долгосрочные, хорошо укреплённые форты с множеством пулемётных и артиллеристских дотов, а также закрытые артиллеристские позиции и что самое главное, надёжно прикрыли их зенитной артиллерией и она была хороша уже тем, что посылала снаряды в воздух на высоту в десять километров. В итоге линия мощнейших оборонительных сооружений мало того, что была сплошной, так ещё и отодвинулась от границы минимум на двадцать пять километров — дистанция максимальной дальнобойности гаубичной артиллерии, а в некоторых местах, чтобы спрямить линию обороны, на гораздо большее расстояние и ко всему этому генералов подтолкнули наши разведчики.

К моменту объявления войны армии обеих сторон прочно угнездились на линиях обороны по обе стороны от Аллеи Войны и теперь устраняли последние недоделки, трескали кашу и зорко поглядывали в сторону врага. На самой же Аллее Войны, кроме брошенных хозяевами собак и кошек, практически никого не осталось. Естественно, за исключением небольших групп разведчиков. Тщательный анализ своих собственных планов генерального наступления быстро показал, что войска будут обязательно разбиты на марше огнём вражеской артиллерии и авиации. Оставалось придумать, как разбомбить артиллерийские позиции с воздуха и вот тут-то даже элементарные расчёты показывали, что на это уйдут годы.

Оборона оказалась прочнее и надёжнее атакующей мощи, а об ассиметричном ответе обе стороны как-то не подумали и, в отличие от нас, не создали боеспособных диверсионно-подрывных частей. Не было в Европе также серьёзно подготовленной армейской разведки. Сама разведка конечно была, вот только действовала она в глубоком тылу и к тому же мы активно ей противодействовали, сдавая английских шпионов немцам, а немецких англичанам. Некоторых же разведчиков мы и вовсе перевербовывали, а иных, как знаменитую в наше время Мату Хари, так и вовсе навсегда отвадили от разведки и эта женщина, перебравшись в Аргентину, вскоре стала одной из лучших танцовщиц танго. В знаменитых лондонских кафе "Одеэнино", "Рояль", "Монико" и других местах, где немецкие шпионы устраивали встречи, не было ни одной стены, на которой не стоял был тщательно замаскированный "жучок", а то и крохотная видеокамера.

Мы сделали всё, чтобы дезавуировать разведки всех стран Европы и преуспели в этом настолько, что стали единственными поставщиками действительно ценной информации, а если присмотреться к ней повнимательнее, то дезинформации. Практически все планы ведения войны были созданы на основании искаженных разведданных. Через несколько часов после того, как война была объявлена, в нужные руки поступили пакеты с письмами, в которых те люди, которые считались ценнейшими агентами, с издёвкой заявляли, что всё это время они служили России. Естественно, все они тут же бесследно исчезли и бледные начальники разведок с трясущимися руками объясняли начальству, что их подло обманули. Начинать войну в таких условиях было просто бессмысленно.

Мы поступили так для того, чтобы сбить спесь с генералов и дать им понять, что воевать в таких условиях, просто безумие. Надежд на то, что наша широкомасштабная работа приведёт к мирным переговорам, у нас не было, но мы хотя бы внесли раздрай в механизм войны и если до этого наши действия привели к тому, что война была отсрочена на два года, то в результате последнего демарша мы дали Европе ещё полтора месяца мира и шанс вообще отказаться от войны, но она, пусть и с опозданием, всё же началась. Впрочем, иного быть и не могло. Хорошо уже то, что нам удалось сделать так, что враждующим сторонам пришлось спешно перестраиваться.