— Нет, ведь ты моя дочь.
Она ощутила разочарование.
— Отец, не надо играть со мной в психологические игры, ты выше этого. Если бы тебе были так дороги твои дети, ты бы выяснил, кто убил Марин, и узнал бы, как зовут твоего сына, который живет на Карибах.
— Не понимаю, к чему ты вспомнила сестру. Она стала несчастной жертвой чужой жестокости — человека или вера.
Похоже, он на самом деле ничего не знал, но Фейт не смогла продолжать эту болезненную тему. Рана была слишком тяжёлая, слишком свежая.
Вместо неё заговорил Вон:
— Убийца был Пси. Вероятно, ручная зверушка вашего Совета. Мы только не поняли, почему она, ведь Марин работала на них.
— Ясно. — Голос Энтони звучал ровно, но его следующих слов никто из них не ожидал. — Что касается твоего второго вопроса, то его зовут Таник Грей. Через три месяца ему исполняется двадцать два. Он не Я-Пси, как хотела его мать, но у него девятка в психометрии, за несколько столетий этой первый психометрик в нашей династии. Я навещаю его дважды в год согласно пункту, который я внёс в договор о деторождении. У него твоё телосложение, но, конечно, он больше похож на Марин.
Фейт хотела бы думать, что все это — хитрый план, чтобы смягчить её сердце и заставить поддаться на уговоры, но отчего-то она ему верила.
— Почему?
Почему он нарушил Протокол, пошёл наперекор всему, чему учил её?
— Кровное родство не гарантирует преданности. Ты была идеальной Пси.
И он думал, что Фейт сочтёт его решения слабостью.
Не дав ей возможности ответить, Энтони встал.
— Никогда не забывай, что в тебе половина моих генов. Может даже, та половина, где находится твоя совесть. — Он поднял со стола органайзер и снова заговорил по-деловому: — Буду ждать твоего решения, постарайся не затягивать. Если ты откажешься, клану придётся предпринять другие шаги, чтобы уменьшить грядущие потери, а тебе надо будет придумать иной долгосрочный план защиты от Совета.
Фейт смотрела, как он идет к двери.
— Подожди! — Поднявшись, она подошла к нему и впервые за всю сознательную жизнь коснулась отца, быстро его обняв. Энтони не обнял её в ответ, но и не оттолкнул. Она отстранилась и заглянула ему в лицо, равнодушное, как всегда. — Неужели ты не хочешь освободиться?
Она уже решила, что отец не ответит, но он вдруг сказал:
— Если все сильные уйдут, сдерживать Совет будет некому. Я именно там, где нужно.
— Чтобы что? — спросил Вон из-за её спины.
Энтони взглянул поверх головы Фейт на её ягуара.
— Вы, мистер Д’Анжело, пока не заслужили права знать это.
И он, не сказав больше ни слова, ушёл в сопровождении Клея, который все это время охранял дверь.
— Твой отец — очень интересный человек.
Фейт повернулась к нему:
— Почему ты так думаешь?
— По Пси трудно судить, но могу сказать, что от твоего отца не несёт так, как от большинства из них.
— А от меня?
— По мне, ты пахнешь сладко, Рыжик. — Она вспыхнула, и Вон улыбнулся. — Хочу облизать тебя с ног до головы.
— Мы говорили о моем отце. — Фейт нахмурилась, пытаясь скрыть, как на неё подействовали его слова.
— От твоего отца не воняет. От тебя и Саши тоже. — Он скривился. — Если подумать, то и от этого проклятого Пси.
Ей не надо было спрашивать, кого он имел в виду. Только один Пси так его раздражал.
— И?
Вон перестал хмуриться и погладил её по спине.
— У меня нет доказательств, но думаю, плохой запах означает полное Безмолвие. Те, в ком ещё осталась искра, совесть, хоть какая-то способность бороться против Протокола, так не пахнут.
Она задумалась и неожиданно прошептала:
— Переворот?
— Изнутри? Меня бы это не удивило — ваш Совет создал для этого отличные условия. История описывает прошлых его членов как сплоченную группу разумных и уравновешенных людей. А сейчас они пересекают одну черту за другой. Похоже, кое-кто среди Пси думает, что всё зашло слишком далеко.
— Даже если и так, потребуется много времени. — Пусть в деловом мире и заступились за Фейт, но Совет не свергнуть, пока существует Безмолвие. А ведь тысячи, миллионы Пси живут по Протоколу и так и умрут.
— Начало положено.
Она кивнула. Может, у Пси, всё ещё есть надежда.
— Вдруг Марин поэтому и погибла. Оказалась как-то причастна к перевороту, и они это выяснили?
Если это вправду так, то смерть её сестры не была бессмысленной. Она погибла в войне, о которой никто и не знал. Фейт ощутила гордость за неё.
— Я хочу заниматься прогнозами. Помимо финансовой помощи Дарк-Ривер это позволит мне использовать способности, которые я развивала всю жизнь. И, что ещё важнее, поддерживать связь с отцом.
Она посмотрела на Вона, проверяя реакцию на свои слова.
— Я не возражаю, Рыжик. Лишь бы ты была вне сети. Это самое главное.
— Надеюсь, мне удастся помочь всё изменить, действуя извне, пока отец работает изнутри. — Фейт верила в Энтони, в отца, которого совершенно не знала. Теперь у нее будет для этого и время, и возможность. Может, без мониторов вокруг он начнет ей доверять, и они сумеют многое обсудить, возможно, даже переворот.
***
Две недели спустя
Фейт была счастлива. А что ещё надо? Она жива и Вон вместе с ней. Счастье? Это слово и приблизительно не передавало её безграничную радость, ощущение, что она наконец дома, восторг оттого, что она с Воном. Но…
— Я не знаю, как вести себя в этом мире, — прошептала она во влажной, жаркой темноте спальни.
Вон повернулся на бок, одну руку сунул под голову, а другой рассеянно погладил её бедро.
— Понимаю, Рыжик. — Он коротко поцеловал её в нос, и она улыбнулась в ответ. Только с ней он бывал таким ласковым. — Я знаю, каково это — быть чужим. Но ты сильная. Разберёшься.
Фейт никак не ожидала, что он возьмёт и возложит ответственность за её счастье на её собственные плечи.
— Я не против иногда выходить в люди, но не думаю, что когда-нибудь смогу жить в городе.
— Малыш, я что, похож на городского жителя?
Она нервно рассмеялась:
— Да уж. Так это не проблема?
— Нет.
Ладонь скользнула с её бедра на ягодицу и обратно. Сердце Фейт заколотилось о рёбра.
— Я хочу научиться выбираться в город на более продолжительное время, если потребуется. Хочу уметь ставить необходимые щиты. Саша и Тамсин меня учат.
У целительницы Дарк-Ривер были крайне необычные способности, о которых ни Саша, ни Фейт раньше не слышали. Она понимала природу Пси, но сама была чистокровным вером, а её дар исцелять шёл от сердца.
Фейт немного боялась её силы, но Тамсин, как и Саша, излучала тепло и добродушие. Фейт знала, что в противоположность им кажется холодной и недружелюбной. Леопарды относились к ней без той нежности, что друг к другу, но теперь она хотя бы могла переносить чужие прикосновения.