Читать интересную книгу Легенды - Стивен Кинг

Ты слишком подозрительно относишься к ним, сказал себе Валентин. Просто этот метаморф говорит так, как, по его мнению, полагается говорить с понтификом. Во всяком случае, он может быть полезен.

— Что вам известно об убийстве? — спросил понтифик. Ватиимераак ответил без промедления, как будто долго репетировал ответ.

— Я знаю, что это случилось поздно ночью неделю назад, где-то между часом гихорны и часом шакала. Убийца или несколько убийц выманили доктора Гуукаминаана из палатки и отвели к Столам Богов, где он был умерщвлен и разрезан на куски. Поутру мы нашли части его тела на западной платформе все, кроме головы. Голову мы обнаружили позже в тот же день, в нише у основания Храма Крушения.

Это был стандартный рассказ, за исключением одной мелкой детали.

— Храм Крушения? — сказал Валентин. — Впервые слышу это название,

— Я говорю о святилище Седьмой пирамиды. О невскрытой стене, которую нашла доктор Магадоне Самбиса. Так мы называем это место между собой.

Заметьте, я не сказал, что она открыла его. Мы всегда знали, что оно там, под разрушенной пирамидой. Но нас никто не спрашивал, вот мы и не говорили.

Валентин посмотрел на Делиамбера, который едва заметно кивнул. Опять хсиртиур, ясное дело.

Но что-то здесь было не так.

— Доктор Магадоне Самбиса сказала мне, — заметил Валентин, — что они с доктором Гуукаминааном нашли седьмое святилище вместе. И упомянула о том, что он был удивлен не меньше ее. Выходит, вы знали о святилище, а он нет?

— Нет такого пьюривара, который не знал бы о существовании Храма Крушения, — веско ответил Ватиимераак. — Оно было замуровано во времена Кощунства, и в нем содержится, как мы верим, свидетельство самого Кощунства. Если у доктора Магадоне Самбисы создалось впечатление, что Док тор Гуукаминаан не знал о нем, это впечатление неверное. — Контуры лица начальника работ снова заколебались. Он с тревогой посмотрел на Магадоне Самбису и сказал: — Я не имел в виду ничего обидного, доктор.

— Я не обижаюсь, — с некоторой резкостью ответила она. — Но если Гуукаминаан и знал о святилище в тот день, когда мы его нашли, мне он об этом не сказал ни слова.

— Возможно, он надеялся, что его не найдут, — сказал Ватиимераак.

При этих словах Магадоне Самбиса не сумела скрыть свой испуг, и Валентин почувствовал, что это надо выяснить до конца. Однако они отвлеклись от основной темы.

— Мне нужно вот что, — сказал Валентин: — знать, где был каждый из ваших рабочих в часы, когда совершилось убийство. — Заметив реакцию Ватиимераака, он быстро добавил: — Мы вовсе не утверждаем пока, что Гуукаминаана убил кто-то из вашей деревни. В данный момент мы никого не подозреваем, но должны принять во внимание всякого, кто присутствовал тогда в зоне раскопок или где-то поблизости.

— Сделаю, что смогу.

— Ваша помощь будет неоценимой, я уверен, — сказал Валентин.

— Вам понадобится также помощь нашего киванивода. Сейчас его нет с нами. Он удалился в другой конец города, чтобы помолиться об очищении души убийцы, кем бы тот ни был. Я пришлю его к вам, когда он вернется.

Еще один маленький сюрприз.

Киванивод — это пьюриварский святой, нечто среднее между священником и колдуном. Они не так уж часто встречаются среди современных метаморфов, и весьма примечательно, что один из них оказался в этом захолустье. Быть может, это духовные вожди пьюриваров решили поместить его тут на время раскопок, чтобы они производились с надлежащим уважением к священному месту? Странно, что Магадоне Самбиса не упомянула о том, что здесь имеется киванивод.

— Да, — с легким замешательством ответил Валентин. — Пришлите его ко мне. Непременно.

Когда они выехали из рабочей деревни, Насимонте сказал:

— Валентин, мне горько сознаться в этом, но я вынужден снова оспорить твое суждение.

— Сколько страданий я тебе причиняю, — с мимолетной улыбкой ответил Валентин. — Говори же, Насимонте: где я оплошал на сей раз?

— Ты взял этого Ватиимераака себе в помощники. И обращался с ним так, как будто он доверенный блюститель порядка.

— По мне, он достаточно надежен. И рабочие его боятся. Какой будет вред, если он их опросит? Если мы начнем допрашивать их сами, они замкнутся, как устрицы, а в лучшем случае будут угощать нас небылицами.

Ватиимераак — как раз тот, кто способен выудить из них правду — по крайней мере, часть ее.

— Если только он сам не убийца, — сказал Насимонте.

— Ах, вот в чем дело? Ты уже раскрыл эту загадку, друг мой? Виновный — Ватиимераак?

— Очень может быть.

— Объяснись, будь любезен.

Насимонте кивнул Аарисииму.

— Скажи ему.

— Я уже говорил вашему величеству, что Ватиимераак показался мне знакомым. И это действительно так, хотя я не сразу вспомнил, откуда его знаю. Он родственник мятежника Фараатаа. В те дни, когда я находился с Фараатаа в Пьюрифайне, Ватиимераак был при нем.

Для Валентина это было неожиданностью, но он не показал виду и спокойно сказал:

— Разве это так важно? Мы объявили амнистию, и все восставшие, обязавшиеся сложить оружие после падения Фараатаа, были прощены и восстановлены в гражданских правах. Уж тебе-то, Аарисиим, нет нужды об этом напоминать.

— Но это еще не значит, что все они как по волшебству превратились в законопослушных граждан, — отозвался Насимонте. — Очень возможно, что Ватиимераак, кровная родня Фараатаа, до сих пор испытывает сильные чувства…

Валентин посмотрел на Магадоне Самбису.

— Вы знали, что он родственник Фараатаа, когда брали его на работу?

— Нет, ваше величество, разумеется, нет, — смутилась она. — Но я знала, что он участвовал в восстании и попал под амнистию. И у него были прекрасные рекомендации. Ведь амнистию объявили не просто так, верно?

Теперь, когда с восстанием покончено, его раскаявшимся участникам должно быть разрешено…

— И вы полагаете, что он раскаялся? — спросил Насимонте. — Как знать.

На мой взгляд, это первостепенный лицемер. Этот раскатистый голос! Эта высокопарная речь! Эти уверения в глубочайшей преданности понтифику! При творство, сплошное притворство. А что касается убийства, то стоит только посмотреть на него. Думаете, так легко было изрезать того беднягу на куски? Между тем Ватиимераак сложен, как буйвол бидлак. Среди этих заморышей он торчит, как дерево двикка на ровном месте.

— То, что он физически способен совершить преступление, еще не значит, что он его совершил, — с долей раздражения ответил Валентин. — А что до его родства с Фараатаа — какое оно может иметь отношение к убийству безобидного пьюриварского археолога? Нет, Насимонте, нет. Я знаю, вы с Тунигорном мигом обрекли бы этого парня на пожизненное заключение в Сангаморских темницах под Замком — но чтобы объявить кого-то убийцей, нужны доказательства. Ну, а киванивод? — сказал он Магадоне Самбисе. — Почему нам не сказали, что в этой деревне живет киванивод?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});