Читать интересную книгу Завоеватель - Конн Иггульден

– Пока хватит. У меня мысли не на месте, – проговорил он.

Орлок, стоявший рядом, как раз вытаскивал лук, а теперь мучился сомнениями. Сердце у него билось спокойно, выдержка никуда не делась. Аландар мог поразить любую мишень, но под гневным взглядом хана решил не стрелять. Он медленно расслабил напряженное тело, чувствуя, как неприятно дрожат грудные мышцы.

Аландар снял колчан с плеч и передал каракорумскому стрельничему. Он надеялся, что физическая нагрузка успокоит Арик-бокэ, но с каждым неточным выстрелом хан раздражался еще пуще.

– Не желает ли ваше ханское величество поупражняться с мечом? – спросил орлок.

Арик-бокэ фыркнул. Ему хотелось заколоть кого-нибудь, а не повторять позы и выпады, пока мышцы не загудят. Он тряхнул головой.

– Давай.

– Тельхан, принеси ханские мечи для упражнений.

У Арик-бокэ появилась новая мысль, и он остановил Тельхана.

– Меч с волчьей головой тоже принеси! – велел он. – И доспехи для тренировки.

Тельхан с поклонами зашагал к постройке, которая окаймляла плац. Вернулся он с двумя мечами в ножнах и доспехами из жесткой кожи. Арик-бокэ потрогал рукоять каждого.

– Надень доспехи, Тельхан, мне хочется что-нибудь порубить.

Стрельничий, воин бывалый, сражался бок о бок с Субэдэем и заслужил высокое положение при дворе хана. Он нахмурился, посуровел. Для кого-то из учеников это предвещало бы немилость, а Арик-бокэ и бровью не повел.

– Ваше ханское величество, я призову на помощь ученика? – спросил Тельхан.

Арик-бокэ едва взглянул на него.

– Я велел тебе призывать ученика? – резко осведомился он.

– Нет, господин мой.

– Тогда делай, как велено.

Тельхан принялся застегивать на себе кожаные пряжки. Изначально доспехи для тренировки служили кузнецу фартуком, отсюда длинные рукава и слои кожи, сшитые так плотно, что не наклонишься. К фартуку добавили уплотненный шлем с оплечьями и тяжелые щитки, которые застегивались под рукавами и на голенях. Тельхан надел основную часть через голову, а Аландар взялся за застежки.

Арик-бокэ обнажил тренировочный меч и махнул им, рассекая воздух. Меч намеренно отлили тяжелее обычных клинков, чтобы воин разрабатывал себе руки и укреплял силу. При этом лезвие затупили и скруглили. Арик-бокэ нахмурился и вытащил собственный меч, который забрал у погибшего Мункэ.

Аландар и Тельхан разом повернулись к хану, заслышав, как из ножен достают сверкающий стальной клинок. Узнать меч помог не только военный опыт. Клинок десятилетиями хранили в семье хана. Рукоять отлили в форме волчьей головы, символа возрожденного народа. Этот меч носил Чингисхан, а прежде – его отец. На заточенном, отполированном лезвии не было ни царапинки: все тотчас сглаживалось. Меч иллюзий не создавал: его отковали, чтобы резать плоть. Арик-бокэ, кряхтя, полоснул им воздух.

Аландар перехватил взгляд Тельхана и криво улыбнулся гримасе стрельничего. Тельхан ему нравился, вечерами они частенько вместе выпивали. Стрельничий не из тех, кто падает в обморок при виде крови или перед лицом побоев. Тем не менее вид у него был несчастный. Аландар управился с застежками и отошел в сторону.

– Дать ему меч? – спросил он хана.

Арик-бокэ кивнул.

– Дай свой.

Каждый из троицы знал, что это почти ничего не изменит. Доспехи изготовили для долгих тренировок, чтобы молодой воин не нервничал, пока товарищи отрабатывают на нем удары. В них Тельхан лишался подвижности, а следовательно, шанса защититься.

Аландар передал меч стрельничему и, повернувшись спиной к хану, ухмыльнулся. Тельхан в ответ закатил глаза, но меч взял.

Едва Аландар посторонился, Арик-бокэ шагнул вперед и размашисто полоснул мечом по шее Тельхана. Аландар тотчас перестал улыбаться, а стрельничий отшатнулся. Доспех плотный, шлем находит на оплечья, но меч с волчьей головой чуть не перерезал слои плотной кожи.

С огромным трудом стрельничий блокировал следующий удар: руки в толстых рукавах едва сгибались. Арик-бокэ кряхтел, обливался потом, но теснил Тельхана – то сверху полоснет, то снизу, то в пах ударит, то в шею. Меч вспарывал доспехи, оставлял бреши, в которые Аландар видел одежду Тельхана. Орлок хотел что-то сказать, но не решился. В конце концов, Арик-бокэ – хан.

Тельхан понял, что бой нешуточный, и когда Арик-бокэ слишком приблизился, сделал обманное движение – резко качнул бедрами в громоздком костюме и заставил хана пошатнуться. Хан ответил очередным ударом по шее и сорвал кожаный щиток. После плотной кожи свежий воздух – Тельхан сразу почувствовал, что обнажилось его жилистое горло. Он отступал, шагая то в сторону, то назад, но Арик-бокэ не отставал, размахивая мечом, как дубинкой. Не раз и не два его мощные удары блокировались плотной кожей доспехов, Арик-бокэ выворачивал пальцы и шипел от боли.

Казалось, он не остановится никогда. Кожаные доспехи превратились в лохмотья – половина болталась на Тельхане, половина валялась у него под ногами. Из ссадин на голенях текла кровь, а стрельничий, тяжело дыша, ждал внезапного выпада. К вящему ужасу Тельхана и Аландара, Арик-бокэ вонзил меч в землю и оперся на него, словно на простой посох, а не на самый знаменитый меч в истории монголов. Хан обливался потом и жадно хватал воздух ртом.

– Пока хватит, – объявил он, с трудом выпрямился и швырнул меч Аландару. Тот без труда поймал его. – Тельхан, покажи ссадины моему шаману. Аландар, за мной!

Не добавив ни слова, Арик-бокэ двинулся прочь с плаца. Орлок поднял ножны, сконфуженно глянул на Тельхана и поспешил за ханом.

Стрельничий остался один в центре плаца. Он тяжело дышал и не двигался, пока не подошел один из юношей, подметавших плац.

– Учитель, вы как, ничего? – спросил он, оглядывая искромсанный шлем.

На губах у Тельхана запеклась кровь. Он попробовал сделать шаг и оскалился.

– Сынок, возьми меня под руку. Сам я идти не могу.

Такое признание терзало сильнее, чем раны, но гордость не позволяла упасть. Парень подозвал друга, и они вместе увели Тельхана с солнцепека.

Арик-бокэ быстро шагал по коридорам дворца. Напряжение немного отпустило, и хан на ходу размял плечи. Он молотил мечом Тельхана, а представлял Хубилая, и на время гнев отступил. Сейчас красное кольцо злобы снова сжималось и будило кровожадность.

Хан распахнул двери из полированной меди, не удостоив вниманием стражников. Аландар проследовал за ним в зал для приемов и заметил, что придворные вскочили, как вздернутые. Арик-бокэ выбежал из зала несколько часов назад, и все это время придворные ждали: без высочайшего позволения расходиться запрещалось. Все кланялись. Ни малейших признаков раздражения Аландар не увидел. Вина в кувшине не осталось, но, кроме этого, ничто не указывало, что двенадцать человек прождали Арик-бокэ целое утро.

Хан прошел к столу и выругался, узрев, что кувшин опустел. Он схватил его, рванул к дверям и всучил стражнику.

– Принеси еще вина, – велел он, не глядя на стражника, который кланялся прямо с кувшином в руках.

Когда Арик-бокэ повернулся к придворным, в его глазах клокотала такая злоба, что никто не решился встретиться с ним взглядом.

– Итак, я дал вам время на размышление, – раздраженно проговорил он. – Вам известно, каковы ставки. – Он сделал небольшую паузу и продолжил: – Мои дозорные находят разрушенные ямы, продовольствие с севера больше не поступает. Если моих шпионов не настроили против меня, то, по их сведениям, мой брат Хубилай намерен отвоевать у меня ханство. Родной брат направил тумены против своего законного правителя… – Арик-бокэ остановился, заглядывая придворным в глаза. – Вы языки проглотили или ничем не в силах помочь своему хану? Ничем! – изрыгнул он, брызжа слюной.

Все придворные считались бывалыми воинами, но они отпрянули от Арик-бокэ. Его гнусавый голос разносился по залу, шрам на изуродованной переносице побагровел.

– Объясните, как армия вторглась в мое ханство, а мы своевременно об этом не узнали? Для чего мой дед создал ямскую систему? Месяцами я спрашивал советников, почему не приходят письма, почему опаздывают отчеты. Я спрашивал своих доверенных помощников, по какой причине Каракорум мог оказаться в изоляции. Нет, объясните, как без нашего ведома такое случилось в тысяче миль от города?

Стражник вернулся с двумя кувшинами, полными вина. Арик-бокэ дождался, пока ему наполнят чашу, и осушил ее парой больших глотков. После второй порции он немного успокоился, хотя шея его осталась красной, а вены так и бугрились.

– Это дело прошлое. Разберусь с ним и казню тех, кто твердил, что, мол, ямы – сама надежность, гарантия безопасности и раннего оповещения, о котором другие ханы и не мечтали. Алгу я тоже казню, а дочь его отдам своим слугам – пусть забавляются… – Арик-бокэ вздохнул, понимая, что одной бранью ничего не добьется. – Ямы нужно восстановить. Орлок Аландар отберет в ямщики лучших дозорных. Я должен выяснить, где тумены моего брата, чтобы ответить с наибольшей эффективностью.