— Не свадьба Риса привела меня в Лондон, — выпалили Саймон, и неожиданно двинулся по комнате большими шагами, в считанные секунды сократив расстояние между ними.
Когда он остановился в нескольких дюймах от неё, девушка ахнула, остро почувствовав его запах, жар его тела, его присутствие. Как же она хотела дотронуться до него, прикоснуться к нему и спросить, как он живёт после того, что они узнали и сделали!
Но она устояла.
— Я приехал сюда ради тебя, — добавил он. — Ради своей невесты.
Лилиан открыла рот от изумления, услышав его жаркое признание. Всё это было так неожиданно. Она не знала, что и ответить.
— Я… я не твоя невеста, — наконец проговорила девушка, презирая себя за то, что её голос звучал тихо и жалобно. Она не хотела, чтобы он чувствовал себя обязанным жениться на ней, а потом бы жалел об этом всю оставшуюся жизнь. — Мы говорили об этом.
— Ты говорила, — возразил он. — А я был слишком ошеломлён всем тем, что узнал о своём отце и о тебе, чтобы хоть как-то отреагировать. Но я никогда не соглашался расторгнуть нашу помолвку.
— Ты должен знать, что так будет лучше, — выдавила Лилиан, крайне удивлённая диким блеском, заполыхавшим в его глазах.
— Так не лучше, — сказал Саймон, проведя рукой по своим волосам. — Это совершенно бессмысленно и несправедливо. И у меня достаточно власти, чтобы силой добиться твоей руки, если я этого пожелаю.
Лилиан приподняла голову в изумлении.
— Силой добиться моей руки?
Он кивнул.
— Я мог бы вызвать тебя в суд. Чёрт, я мог бы потащить тебя в Гретна-Грин, и заставить согласиться стать моей женой. Такое часто бывает.
Глаза Лилиан расширились. Она судорожно сглотнула, прежде чем прошептала:
— И ты бы сделал всё это?
Стальной блеск померк в глазах Саймона, когда он схватил её за плечи и притянул ближе к себе.
— Только если бы не было другого выхода. Я приехал сюда, чтобы сказать тебе кое-что, попросить кое о чём. И я надеюсь, ты выслушаешь меня. Пожалуйста, Лилиан, не уезжай. Прошу тебя, не покидай меня.
В её глазах застыла немая боль, когда она посмотрела на него. Господи, как же сильно он её искушал!
— Я не хочу покидать тебя, — проговорила она, задыхаясь от едва сдерживаемых слёз. — Ты должен знать, как это разрывает моё сердце. Но то, что я сделала! Ты же говорил, что никогда больше не сможешь доверять мне, Саймон. И я не осуждаю тебя за это. Но я не смогу так жить.
— Неужели ты думаешь, я этого не знаю? Мне ведь приходилось наблюдать за своими родителями и тем, как они ненавидели друг друга, сколько я себя помню, — заметил он, резко и горько усмехнувшись. — Но мы — не они.
— Но…
Он покачал головой, останавливая её.
— Лилиан, ты лгала мне, и сейчас я не буду говорить, что это не задело меня до глубины души. Я думал, ты единственная в мире, кому я мог доверять.
— Прости меня, — прошептала Лилиан.
— Всю прошлую неделю, я размышлял над многими вещами. Я всё спрашивал себя: почему все окружающие меня люди лгут мне. Некоторые лгали мне ради добра, некоторые — из страха и обязательств, а некоторые в ничем не обоснованной попытке защитить меня. — Она кивнула в ответ. — Но ты… ты не лгала мне ради меня самого, и я вдруг понял суть тех мотивов, которые двигали тобой. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Мой отец приложил руку, чтоб разрушить твою семью самым страшным образом, на который способен человек. Глядя на свою сестру, на своего брата, я понял, что если кто-то попытается обидеть их, причинить боль, я сделаю всё возможное, чтобы отомстить за эту боль. Всё!
Лилиан моргнула, удивившись, как легко он понял её чувства, которые обуревали её в начале задуманных поисков.
— Саймон, тот факт, что ты понял мою ситуацию, значит для меня всё, — прошептала девушка. — Но всё же я боюсь, что, глядя на меня, что, глядя на меня, ты увидишь лишь ложь.
Он коснулся её лица, и Лилиан не смогла устоять. Она прильнула к его теплой ладони с глубоким вздохом удовольствия. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она в последний раз чувствовала его кожу своей, даже несмотря на то, что прошла всего лишь неделя.
— Я не увижу лжи, Лилиан, — возразил Саймон. — Когда я смотрю на тебя, я всегда буду видеть руку, которую ты вложила в мою руку до того, как мы вошли в коттедж моего брата. Я увижу, как ты защищала меня поле того, как мы стояли лицом к лицу с моей матерью. И улыбку, которую я так жаждал увидеть на твоих губах. Я вспомню, как ты вздыхала, когда я целовал изгиб твоей шеи. Эти вещи значат для меня больше, чем всё остальное в этом мире.
— Саймон… — выдохнула девушка.
Он нежно взял в ладони её лицо.
— Я не хочу обмана, который привёл меня… привёл нас ко всему этому, стал частью моей жизни. Я не позволю этому стать частью нашей жизни.
Лилиан зажмурилась. Как она могла отказать ему, когда он предлагал ей прощение, любовь и признание? Как она могла отвернуться от этого единственного мужчины, который смотрел назад, видел все препятствия, стоявшие между ними, и любил её, не взирая ни на что?
— И что теперь нам делать? — наконец, вымолвила она.
— Мы поклянёмся быть честными друг с другом с этого момента. — Саймон сделал шаг назад и протянул ей руку. — Добрый день, мисс Мэйхью. Меня зовут Генри Айвз, но вы никогда не должны называть меня так, исключительно Саймон Крэторн, двенадцатый герцог Биллингем. Меня заставили жить жизнью человека, который никогда не сможет вырасти, всегда оставаясь ребёнком. И это такая же честь, как и проклятие.
Лилиан проглотила вырывающиеся наружу рыдания и взяла руку, которую он предлагал ей.
— Я думал, что знаю своего отца, — продолжил он совсем тихим от обуревавших его эмоций голосом. — Но в действительности он оказался незнакомцем. И у меня есть ещё, по крайней мере, два брата, которых он оставил. Я дал себе обещание найти их и воссоединить нас всех.
Она пожала его руку.
— Важное дело, с которым тебе придется нелегко.
— Не придется, если у меня будет партнёр. — Саймон улыбнулся. — Лилиан, я больше не знаю, кто я теперь. На самом деле, единственное, что я знаю с уверенностью, так это то, что я люблю тебя. И я не смогу копаться в своём туманном прошлом или встретиться лицом к лицу со своим будущим без тебя.
Лилиан смахнула слёзы и неуверенно улыбнулась.
— Здравствуйте, ваша светлость, я Лилиан Мэйхью. Моя мать была грустной и беспокойной женщиной, на которую покусился ваш отец. Она покончила с собой, и было так легко во всём обвинять его. Я хотела уничтожить его, и признаю, что намеревалась уничтожить и тебя… пока не встретила тебя и не увидела твоё благородство и не ощутила всю силу твоей любви. — Она придвинулась ближе. — И я действительно люблю тебя, Саймон. Всем своим сердцем.