Она промолчала и бросила на него мимолётный взгляд. Он вздохнул, когда откинулся на подушки и уставился в потолок невидящими глазами.
— На самом деле, я думаю, что должен поблагодарить глупцов, у которых был шанс завоевать тебя, и они его упустили. Если бы кто-нибудь из них смог увидеть нечто большее за поступками твоей матери, он мог бы жениться на тебе, и ты бы никогда не досталась мне. Возможно, именно судьба уберегла тебя от них. Та же судьба, что привела тебя сюда ко мне, когда я так нуждался в тебе.
Лилиан присела, потянув простыню, чтобы укрыться.
— Саймон…
— Нет. — Он тоже сел и наклонился ближе. — Позволь мне сказать это, Лилиан.
Она открыла рот, как будто хотела возразить, но затем кивнула, слёзы заблестели в её глазах.
— Когда начинался этот загородный приём, я никогда не думал, что обнаружу то, что мне теперь известно о себе, — сказал он, пытаясь не останавливаться долго на обстоятельствах, которые всё ещё сжигали его изнутри. — Что моя жизнь — это ложь, сотворенная одним человеком, которого я уважал и любил больше всего на свете.
Слеза скатилась по щеке Лилиан, и он смахнул её, прежде чем продолжить.
— И всё же на сердце у меня легко. Ведь я нашёл здесь своё будущее, так же, как и правду о своем прошлом. Ты здесь, рядом, так поддерживала меня и была такой заботливой по отношению ко мне во время тяжелого испытания. Это именно то, что каждый ищет в своей жене. Ты не осудила меня и не отвернулась от меня из-за правды о том, что я бастард, выдающий себя за джентльмена. На самом деле, без тебя я сомневаюсь, что смог бы столкнуться лицом к лицу со своим братом, матерью, даже с самим собой.
— Я счастлива, что смогла помочь тебе, — прошептала девушка.
Он покачал головой.
— Ты сделала гораздо больше, Лилиан. В некотором смысле ты спасла меня. И я…
Он внезапно замолчал и пристально посмотрел на женщину, сидящую рядом с ним. В этот момент он понял значение чувства, которое хотел выразить. И это было правильно, искренне и прекрасно.
— Лилиан, ты единственная правда, та, кому я доверяю больше всего на свете. Я люблю тебя.
Глава 23
Лилиан в немом удивлении уставилась на Саймона. И тут же радость затопила её — он любил её! И Бог свидетель, она тоже полюбила его, несмотря на все её попытки держаться от него на расстоянии.
И всё же, первые слова Саймона, которые он произнес прежде, чем открыть ей своё сердце, звучали в ушах намного громче признания.
«Ты — единственная правда, та, кому я доверяю больше всего на свете».
Вот только она не была «правдой». Она состояла из «лжи» — так же, как и всё в его жизни. Но он заслуживал большего. Он заслуживал лучшего. По крайней мере, он имел право на выбор.
Она должна была рассказать ему правду об истинной причине своего приезда. И ей нужно сделать это сейчас.
— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — попросил Саймон с некоторой долей волнения в голосе. — Не каждый день я открываю своё сердце.
Лилиан прикоснулась к его щеке:
— Саймон, то, что ты сказал, значит для меня больше, чем что-либо в этом мире. И ты никогда не поймёшь, насколько это важно для меня. Но я должна тебе кое-что сказать.
В полном замешательстве, Саймон склонил голову:
— Что-то мне сказать? Что именно?
Глубоко вздохнув, девушка вынудила себя подняться с постели. Было бы неправильно говорить Саймону правду и в то же время нежиться рядом с ним в постели. Отыскав свое платье, Лилиан с некоторым усилием натянула его на себя.
— Глядя на то, как ты одеваешься, я невольно думаю, что то, о чём ты хочешь рассказать, мне не понравится, — произнёс Саймон с хмурым видом.
Лилиан покачала головой:
— Сомневаюсь, что это тебе понравиться. Ведь как мы уже поняли за последние дни, иногда правда причиняет боль, но она всегда лучше лжи.
Саймон поднялся с постели вслед за ней и схватил свои недавно сброшенные панталоны. Натянув их, он проговорил:
— Ну что ж, тогда говори.
Сделав глубокий вздох, девушка попыталась подготовить себя к тому, что собиралась сделать.
— Я бы очень хотела сказать, что мой приезд сюда подстроила судьба, которая свела нас вместе, как ты и любил говорить, — начала Лилиан с дрожью в голосе. — Но всё было совсем не так. — Усилием воли девушка взяла себя в руки. — Когда я приехала сюда, у меня была определённая цель.
Саймон молчал, его лицо было непроницаемым.
— Цель, — наконец заговорил он бесцветным голосом.
Лилиан кивнула. Ей было очень сложно произносить слова, но она заставила себя продолжить:
— Понимаешь, перед приездом сюда я… я уже знала, что, несмотря на идеальную репутацию, твой отец был лжецом и распутником.
Саймон уставился на Лилиан с выражением удивления и боли от предательства в глазах. Он сделал пару глубоких вдохов.
— И как ты узнала об этом? — резким голосом спросил он. Его ноздри раздулись от гнева.
Девушка закрыла глаза:
— Помнишь, как я рассказывала тебе о своей матери? О том, что она была склонна к меланхолии, но вовсе не это подтолкнуло её к самоубийству, что это сделал другой человек?
— Да, — кивнул Саймон. — Ты не вдавалась в подробности, а я не хотел тревожить тебя своими расспросами. По крайней мере, до тех пор, пока ты не будешь доверять мне настолько, чтобы рассказать мне всё.
От Лилиан не укрылось то, как он особо выделил слово «доверять». Ей с трудом удалось подавить рыдания.
— Так вот, человек, который толкнул её на подобный шаг, был… был твой отец.
Саймон резко повернулся и направился к окну.
— Что он сделал? — наконец, спросил он после молчания, которое, казалось, длилось целую вечность.
— Шесть месяцев назад, на смертном одре, мой отец признался брату, что герцог Биллингем, твой отец, он… он пытался соблазнить нашу мать. Когда она отклонила его авансы, он… — Лилиан с трудом заставила себя произнести эти слова: — Он применил силу против неё, изнасиловал её. Чувствуя вину и позор, она покончила с собой.
Обернувшись к Лилиан, Саймон издал какой-то странный звук.
— Изнасиловал её?
Девушка кивнула.
— Умирая, мой отец попросил брата отомстить. В то время твой отец был ещё жив. Я ждала, когда мой брат, Джек, исполнит волю отца и отомстит, но он слишком похож на папу. Вместо того, чтобы прийти сюда и вызвать на дуэль человека, который стал причиной смерти нашей матери, Джек начал заливать горе в вине, предпочитая губить себя, чтобы не чувствовать боль.
— Именно это и сделал твой отец, когда узнал правду о твоей матери, — заметил Саймон. — Он настолько ослабел, спиваясь, что уже не могу прямо противостоять моему отцу.