— Я очень скучал в больнице. Врач считает, что мне надо еще полежать, но я решил через несколько дней продолжить наше путешествие.
Едем на машине обратно в Адрар. Когда мы берем мопеды из военного гаража, где хранится все наше снаряжение, к нам обращается какой-то офицер:
— Вы еще не знаете, как вам посчастливилось!
Когда путешествуешь по свету, надо иметь хорошее снаряжение и некоторую долю опыта, но немного везения тоже не мешает. Оказывается, что нас и в самом деле еще раз выручила судьба.
— Через неделю после того, как вы приехали в Алжир, границу с Республикой Мали закрыли. Наши специалисты готовят а Сахаре новые испытания ядерного оружия.
Прежде чем отправиться в путь, мы еще раз справляемся о состоянии ближайшего участка дороги.
— Из 600 километров до Колон-Бешара почти 150 асфальтированы. Остальные, — наш визави пожимает плечами, — остальные я на вашем месте опять проехал бы на грузовике, потому что с пустыней шутить нельзя.
Разумеется, мы предпочли поехать на мопедах, но вскоре убедились, что этот человек был прав; дорога оставляет желать много лучшего. Зато нас с избытком вознаграждает ландшафт: наш путь лежит через область больших движущихся дюн.
С возвышенности видно далеко вокруг. До самого горизонта тянутся бесконечные ряды песчаных гор. Желтый кварцевый песок резко выделяется на фоне голубого неба. Денно и нощно работает ветер над очертаниями гор. Их изящные грани и серпообразные края часто скрываются за густыми облаками. Определить на глаз высоту дюн очень трудно, но, видимо, они достигают 120–200 метров.
Мы проезжаем мимо небольших оазисов Эль-Ксейби, Керзим, Абадла. В нашей памяти все они выглядят одинаково. Пальмы уже издали возвещают о близости колодца. Вокруг него глинобитные хижины с плоскими крышами и ветхими стенами, в низине иногда небольшие поля, а уже через 200 метров опять пустыня.
Постепенно ландшафт меняется. На горизонте появляются холмы, и вскоре дорога становится настолько крутой, что мы вынуждены то и дело сходить с мопедов. Тяжелогруженые машины с трудом преодолевают подъем в 15–20 градусов.
Против названия деревни Керзаз на нашей карте стояла отметка «бензоколонка и гостиница». Нам срочно нужен бензин, а хорошего обеда мы уже давно не видели. И мы с надеждой поднимаемся в гору по узкой тропинке, которую — не будь это написано на карте — никто не осмелился бы назвать автострадой.
Аварии с шинами
До сих пор в пустыне мы получали бензин из помятых бочек, а наша еда состояла из фиников и какого-нибудь хлеба. Поэтому здесь нас поражает все: новейшие помпы, большой выбор разных сортов бензина. В гостинице получаем место непосредственно под холодной воздушной струей аппарата искусственного климата. Когда же после пятого блюда мы собираемся поудобнее вытянуть ноги, нам подают на десерт фрукты и вина, причем цены оказываются более чем умеренными.
Утром на третий день после отъезда из Адрара мы добираемся до асфальтированной части дороги. Кажется, что со всеми трудностями покончено. Так мы думаем в начале пути по автостраде.
Но Рюдигер вдруг говорит:
— Странно, по моим расчетам, мы давно должны достигнуть Бени-Аббеса. Тут что-то не так.
— Хоть бы разок нам попался километровый столб или указатель, — держа карту на коленях, вздыхает Вольфганг. — Горючего хватит от силы еще на 50 километров.
Разумеется, мы могли взять больше бензина на последней остановке, но нам не хотелось перегружать без надобности мопеды. Судя по всем данным, мы должны были своевременно добраться до следующего населенного пункта. Правда, за последние дни мы стали излишне беззаботными. Следовало бы также хорошенько расспросить о предстоящем участке дороги, но до сих пор все шло хорошо. Зачем же беспокоиться?
А теперь уже поздно. Если бы мы даже узнали, что новая дорога нанесена на нашей карте неправильно, это уже не изменило бы нашу участь. Ближайшая деревня находится в 120 километрах, к тому же на нас надвигается катастрофа. Заплатки на камерах не выдерживают высокой температуры черной поверхности автострады, и задние колеса спускают почти одновременно, одно за другим. За два часа мы должны сменить пять камер. Этим исчерпываются наши запасы. При такой убийственной температуре резиновый клей больше не держит. Бывает и так, что воздух из отремонтированной с большим трудом камеры выходит прежде, чем мы успеваем поставить колесо на место. Затыкаем отверстия при помощи болта, гайки и двух шайб, но, когда через несколько минут езды оба колеса вновь спускают, нам приходится прекратить неравную борьбу. Ставим мопеды поперек дороги, стелим спальные мешки на пышущий жаром асфальт и ложимся в тени мопедов, если можно говорить о тени под почти перпендикулярно стоящим солнцем.
— Ты ничего не слышишь?
Прошло уже пять часов, как мы ничего не пили, и наши мысли вертятся вокруг одной темы: если бы сейчас появилась автомашина и привезла свежую, чистую воду.
Шум мотора! Как наэлектризованные вскакиваем. Самолет спокойно идет своим курсом и вскоре исчезает в облаках.
Лишь во второй половине дня подходит грузовая машина. Когда каждый из нас выпивает по три литра воды, наше настроение сразу поднимается. У водителя нет времени. Мы наполняем водой пластмассовые фляги и получаем немного продуктов. Затем шофер прощается с нами, чтобы ехать в ту сторону, откуда мы прибыли.
Позже выяснилось, что мы просидели бы на дороге еще два дня в ожидании попутной машины, если бы нам опять не помог случай. Пока грузовик стоял, под его мотором натекла лужа. Смущенный шофер осматривает корпус приводного механизма и обнаруживает в картере небольшую трещину, через которую вытекает масло. Теперь у водителя нет иного выхода, как повернуть назад и найти в ближайшем селении ремонтную мастерскую. В противном случае его грузовик может застрять посреди пустыни. Мы быстро грузим мопеды и вскоре вновь катим вперед.
Посчастливилось обеим сторонам.
Нас довозят до Абадлы — опорного пункта на железнодорожной ветке. Вне себя от радости, мы спешим на вокзал, чтобы узнать, когда отправляется ближайший поезд до Колон-Бешара — первого крупного города на территории Алжира.
— За шесть дней соберется достаточное количество груженых вагонов, тогда можно будет прицепить к ним паровоз, — таков лаконичный ответ станционного чиновника.
Мы ждем еще день, а затем находим небольшой грузовик, водитель которого согласен взять нас с собой. Ехать пришлось всего 100 километров, но вспоминаем мы об этой поездке с очень неприятным чувством. Порожняя грузовая машина мчалась по дороге со скоростью от 70 до 80 километров в час и так резко сворачивала, что мы чуть не переломали себе руки и ноги. Наши мопеды были крепко привязаны всеми имеющимися веревками, и все же они подпрыгивали на полметра в высоту. Мы изо всех сил прижимались к ним, пытаясь смягчить силу толчков, — ничего не помогало. Мы своими глазами видели, как гнутся рамы, как образуются вмятины на боках, как отламываются педали. Тщетно подавали мы сигналы бедствия. Шофер не слышал нас, даже когда мы барабанили по крыше кабины тяжелой стальной трубой.