Наряду с чисто материальными запасами Фресине вез с собой набор самых лучших инструментов и приборов. Наконец он получил от Академии наук подробные инструкции, которыми следовало руководствоваться при исследованиях: они должны были подсказать ему, какого рода опыты смогут лучше всего содействовать научному прогрессу.
Заход в Гибралтар, стоянка в бухте Санта-Крус на Тенерифе, одном из Канарских островов, которые, как остроумно заметил Фресине, вовсе не были Счастливыми для его экипажа[573] — испанский губернатор запретил всякое сообщение с берегом, — и наконец, 6 декабря «Урания» вошла в гавань Рио-де-Жанейро.
Командир и его офицеры использовали эту стоянку для проведения большой серии магнитных наблюдений и опытов с маятником, между тем как естествоиспытатели совершали экскурсии в глубь страны и собирали многочисленные коллекции.
Подлинный отчет о путешествии содержит пространный исторический обзор открытия и колонизации Бразилии, а такжемельчайшие подробности о нравах и обычаях населения, о температуре и климате и обстоятельное описание Рио-де-Жанейро, его памятников и окрестностей.
Наиболее любопытные страницы этого описания посвящены цыганам, которых в то время можно было встретить в Рио-де-Жанейро. Фресине сообщает:
«Цыгане, живущие в Рио-де-Жанейро, являются потомками париев[574] Индии, откуда они, по всей видимости, происходят. Бразильские цыгане подвержены всем порокам, проявляют склонность ко всякого рода преступлениям. Многие из них, обладатели крупных состояний, щеголяют великолепной одеждой и лошадьми, в особенности во время свадеб, которые справляются очень пышно, и обычно проводят свою жизнь в пьянстве и безделии. Мошенники и лгуны, они крадут сколько могут при торговле; они также ловкие контрабандисты. Здесь, как и повсюду, где встречаются цыгане, они заключают браки только между собой. У них свое произношение и даже особый жаргон. Бразильское правительство специально отвело для них две улицы по соседству с предместьем Санта-Ана».
«Кто видел Рио-де-Жанейро только днем, — продолжает Фресине, — мог бы подумать, что население его состоит исключительно цз негров. Белые, если их не вынуждают какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства или религиозные обязанности, выходят из дому только вечером. В особенности это относится к женщинам; в течение дня они почти постоянно сидят дома, деля свое время между сном и занятиями туалетом. Мужчины могут встречаться с длми только в театре и в церкви».
Плавание «Урании» от Бразилии до мыса Доброй Надежды не сопровождалось никакими событиями, достойными упоминания. 7 марта был брошен якорь в Столовой бухте. После трехдневного карантина путешественники получили разрешение сойти на берег, где их ждал самый любезный прием со стороны английского губернатора Чарлза Соммерсета. Как только удалось найти подходящее место, были выгружены приборы. Ученые производили обычные опыты с маятником и вели наблюдения над склонением магнитной стрелки.
Естествоиспытатели Куа и Гемар в сопровождении большой группы офицеров совершили экскурсию на Столовую гору и на знаменитые виноградники Констана.
«Виноградники, которые мы осмотрели, — рассказывает Гемар, — окружены дубовыми и сосновыми аллеями, и виноградные лозы, посаженные прямыми рядами на расстоянии четырех футов одна от другой, не поддерживаются шпалерником. Ежегодно их подрезают, а почву вокруг, имеющую песчаный характер, мотыжат. Здесь и там мы видели множество персиковых, абрикосовых и лимонных деревьев, яблонь, груш и небольшие грядки, на которых возделывались овощи. Фермер Колин настоятельно убеждал нас отведать различные сорта его вин, к числу которых относятся собственно констанское вино из мускатного винограда, белое и красное, вина понтак, пьер и фронтиньяк. Вино из других мест носящее специальное название «капского», делается из мускатного винограда соломенно-желтого цвета; на вкус оно, по-моему, лучше муската из Прованса».
Покинув южную оконечность Африки, «Урания» ровно через Месяц бросила якорь в Порт-Луи на острове Маврикий, который со времен договора 1815 года находился в руках англичан[575].
Вынужденный завалить свой корабль на бок для тщательного осмотра и починки медной обшивки, Фресине задержался здесьгораздо дольше, чем первоначально рассчитывал. Нашим путешественникам не пришлось на это жаловаться, так как жители Маврикия вполне оправдали свою старинную репутацию любезных хозяев. В бесконечных прогулках, приемах, балах, званых обедах, конских скачках и других празднествах время шло очень быстро.
Поэтому французы не без сожаления расстались со своими старыми земляками и недавними заклятыми врагами.
Многие из самых почтенных колонистов с весьма похвальным рвением снабдили Фресине интересными фактическими данными, которых он не смог бы сам собрать из-за кратковременности своего пребывания. Таким образом ему удалось получить ценные сведения о положении сельского хозяйства, торговли, промышленности, финансов, о моральном состоянии жителей; все эти деликатные, требующие тонкого суждения проблемы не могут бьггь глубоко изучены путешественником, который посещает страну проездом. С тех пор как остров перешел под управление англичан, было проложено много дорог, построены порты, расширены площади плантаций.
Затем «Урания» направилась к острову Бурбон (Реюньон)[576], где на государственных складах должна была получить необходимое продовольствие. 19 июля 1817 года она стала на якорь у острова Сен-Дени и оставалась на рейде Сен-Поль до 2 августа, когда снова пустилась в путь к заливу Шарк на западном берегу Новой Голландии (Австралия).
Двенадцатого сентября после благополучного плавания «Урания» бросила якорь у входа в залив Шарк. Отряд моряков был отправлен на Дёрк-Хартог[577], чтобы определить географическое положение мыса Левайян и привезти на корвет оловянную плитку, в давние времена оставленную там голландцами и виденную Фресине в 1801 году[578].
Были пущены в ход два перегонных куба для опреснения морской воды. В течение всей стоянки французы употребляли только эту воду, и ни один человек не мог на нее пожаловаться.
Высадившийся на берег отряд имел несколько встреч с аборигенами. Вооруженные дротиками и палицами, совершенно голые, австралийцы отказывались вступить в непосредственные сношения с белыми; держась от моряков в некотором отдалении, они лишь с большими предосторожностями прикасались к тем предметам, которые им давали.