Озеро и вправду было глубокое, так что у богатыря начало закладывать уши.
– Потерпи, – пробулькал Мутило. – Сейчас будем на месте.
Дом у озерского водяника был построен не как–нибудь – из мореного дуба, украшен рыбьими костями и головами. Внутри было все устроено, как в обычной избе, – только что вот печки не имелось. И прибрано все чистенько…
– Как же ты зимой без печки? – спросил Жихарь.
– Зимой мы спим, – рассеянно ответил водяник. – Да ты раздевайся, я же сказал, что русалка все постирает и высушить развесит… И платок давай…
– Платок не дам, – сказал богатырь. – Платок дареный. Когда прекрасная дама
вручает витязю платок… Впрочем, ты все равно не поймешь.
– Где уж нам, – сказал Мутило, выкатывая из угла бочонок. Двигался под водой он сноровисто, не то что Жихарь. Мигом появились на столе миски и тарелки, кружки и кувшины.
Пиво, к сожалению, оказалось жидковатым.
– Вода же кругом, – оправдался водяник. Зато рыбный хлеб вполне был съедобен, а уж копченые лещи такие, каких у князя Жупела за столом и близко не бывало. Икра тоже была просолена умело и разложена отдельно, согласно видам рыб.
Они прихлебывали из кружек, заедали полными ложками икры, вели неспешный разговор о делах лесных, водных и человечьих.
– Не слыхал – неклюд Беломор на прежнем месте живет или переехал? – спросил
богатырь.
– На прежнем вроде бы, – ответил Мутило. – Только ты к нему не спеши. Говорят, Мироед на него здорово взъелся за что–то, как бы тебе с волхвом заодно не пропасть… Да ты и не пропадешь – здесь останешься… – Водяник зевнул и еще раз зачерпнул кувшином из бочонка.
– Это мы поглядим еще, – сказал Жихарь. – Но сам посуди, можно ли голову ставить против какого–то озера?
– Против моего – можно. Во–первых, вода чистая. Во–вторых, ее много. Лягушек нет и в помине, я их первым делом выселил. Рыбы же несчитанно, да какая: лещи, подлещики, язи, подъязки, караси…
– Подкараски, – усмехнулся Жихарь.
– Нет, рыба серьезная. Хороший хозяин на такой рыбе озолотится.
– Это мне кстати, – сказал Жихарь. – Только торговать недосуг.
– Теперь дальше смотри, – сказал Мутило. – Русалка у меня, прямо скажем, не
первого разбора, но работящая. Утопленник даже свой имеется, только ты на
него лучше не смотри…
– Утопил, значит, кого–то или в кости выиграл? – нахмурился богатырь.
– Да нет, – вздохнул водяник. – Это рыбак здешний. Он от скуки и тоски, как
бобылем остался, руки себе связал и прыгнул из лодки. Хотел, говорит,
поглядеть, что по–за жизнью бывает.
– Ну, что по–за жизнью бывает, я уже видел. Давай свои кости.
Кости у Мутилы хранились в особом кисете из сомовьей шкуры. Были они старые, пожелтевшие, округлившиеся по ребрам.
– Давно бы заменил, да память дорога, – пояснил Мутило. – Это ведь те самые
кости, в которые один могучий царь царство свое проиграл, и себя, и жену, и
братьев. А жена у них была одна на всех. – Водяник хихикнул.
– Знаю эту повесть, – кивнул Жихарь. – Потом они дрались, дрались, пока не сравнялись…
– Вот–вот, – сказал водяник. – А коли нет у тебя ни жены, ни братьев… Не взыщи, таков уж мой талан…
– Постой! – Богатырь остановил перепончатую лапу, готовую метнуть кости. – Чтобы по–честному вышло, давай так: твой талан – мой майдан… Метать будем на плат…
С этими словами Жихарь снял с шеи дареный платок, освободил на столе место и расстелил подарок. В избе водяного хозяина стало светлее, и Мутило даже прикрыл перепонками глаза.
– До трех раз играем, – предупредил он.
– Идет, – сказал Жихарь. Он сидел на лавке без одежды, водяник тоже был голый, да и не одеваются водяники вовсе – стало быть, негде ему спрятать обманную зернь…
Они враз метнули по кости, и право на первый бросок получилось Жихарево. Он
взял костяшки в горсть, потряс хорошенько, зажмурился на счастье и бросил.
Выпали шестерка с пятеркой.
– Везучий, – хмыкнул водяник. – Поглядим, как–то дальше будет.
Мутило пошептал что–то над костями, поплевал (Жихарь брезгливо поморщился),
потом покатал их между лапами и лапы те враз разжал.
Шептания помогли, да не слишком – всего две пятерки огреб.
– У тебя плат наговоренный, – уверенно сказал он. – Эти кости у меня сроду проигрышу не знали. Но первому кону не верь…
Богатырь принял кости, вытер их краем платка и на этот раз долго трясти не стал.
Выпали тройка с двойкой.
– Уже лучше, – сказал Мутило. – Ну, зернь заморская, пособи, как в старые года, правому, обличи виноватого…
Но виноватым, видно, оказался хозяин – ему тоже достались тройка да двойка.
– Третий кон главный, – сказал водяник. – Как они, кости, падут – так тому и быть.
Жихарь принял кости, закрыл глаза и стал в уме призывать всех, кто только мог ему помочь: и Беломора, и Будимира, и Проппа–владыку, и побратимов, и царя премудрого Соломона, и столь же премудрого Китовраса, и добрых адамычей, и злых ментов, и силу Святогорову, и все–все…
Он разжал руки, раскрыл очи и увидел, что пали кости самым паскудным образом: на каждой грани лишь по глазку, и глазки эти начали ему хитро и злобно подмигивать.
– Хлюзда на правду вывела, – заметил Мутило. – Теперь ты уж мой будешь, никуда не денешься… Тебе здесь выйдет неплохое житье, не сокрушайся…
– Ты мечи, мечи, – хрипло сказал Жихарь. – Не рассуждай.
Даже при худшем для Мутилы раскладе могло выпасть столько же. Стало быть, придется пытать судьбу дальше, а она этого не любит: кому же приятно, когда его пытают?
– Обман! – завопил водяник. – Так не бывает! Ты кости заговорил!
Так в жизни и впрямь не бывает. На одной кости верхняя грань венчалась точкой – единицей, на другой была вовсе пустая.
У Жихаря от страха и удивления спину словно бы подернуло инеем.
Водяник очень внимательно осмотрел обе кости – пустых граней вроде бы не было.
– Еще раз кидаем, – потребовал он.
– Договаривались же на три кона, – сказал богатырь.
– Договаривались с честным молодцем, а не с колдуном поганым, – возразил Мутило, хотя и сам относился к нечистому племени.
– Твоя же зернь, – пожал плечами Жихарь. – Тем более древняя, говоришь, царства в нее проигрывали…
– Мечи, – велел водяник. – Иначе я тебя все равно утоплю. Испортил мне, понимаешь, кости своими заговорами…
– Ладно, – сказал Жихарь. – Дело и вправду неясное и необыкновенное. Смотри, мокрозадый, – безо всяких наговоров мечу.
Он попросту сжал кости в кулак, занес над платом и раскрыл пальцы.
– Ой, не могу! – заорал Мутило и забил перепончатыми лапами по столешнице. – Наворожил на свою голову, сухопутная душа! Все говорят: нет правды на земле, а под водой она очень даже есть!
Жихарь повторил бросок водяника: один – пусто. Иней на спине растаял и пополз вниз ледяными мерзкими струйками. Теперь гнить ему, богатырю, на дне озера, служить глупому Мутиле, пугать случайных людей… Раков черных кормить…
– Не печалуйся, – глумился водяник. – Послужишь мне сколько–то, угодишь – я
тебя и отпущу. Правда, красные девицы шарахаться будут, а люди осиновым
колом встретят, а так – ничего…
Жихарь молчал и только созерцал тупым взором черные Мутиловы лапы; сквозь полупрозрачные перепонки было видно, как между лап прыгают роковые кости.
Наконец лапы разжались, кости полетели на расшитый плат.
И упали обе пустыми гранями вверх.
Мутило долго возмущался, в сотый раз осматривал зернь – все в порядке, никаких пустых граней…
– Судьба, – сказал Жихарь. – Разве против нее пойдешь? Отдавай озеро, а то несчастье будет, сам же видишь, не желает моего проигрыша кто–то сильный и могучий, не идти же нам поперек…
Мутило разлил пиво по кружкам, выпил единым духом и зачесал в затылке.
– Как бы и вправду на себя беды не накликать, – сказал он наконец. – Голову
ты сохранил, только давай еще немножко поиграем…
– Но по маленькой, – предупредил Жихарь.
– Ясное дело, по маленькой, – согласился Мутило. По–своему он был честный водяник, хоть и глуповатый.
По маленькой Мутило отыграл сперва раков, потом рыб, потом русалку (при этом он нахально попенял Жихарю, что русалка не первой свежести), потом и утопленника – вот уж без кого богатырь вполне мог обойтись!
– Довольно, – сказал Жихарь. – А то мне и так уже одна вода осталась.
– Зато какая вода и сколько! – вздохнул Мутило.
Они вышли из водяной избы. Сквозь толщу зеленой воды еле–еле проглядывало солнце.
Поднимались наверх медленно – добрый Мутило объяснил, что если с такой глубины вынырнуть враз, то закипит кровь в жилах и можно вполне от этого помереть. Что ж, ему видней. Жихарю даже как–то стыдно стало перед водяником. Вроде бы честно выиграл, а вроде бы и бесчестно…