Читать интересную книгу Цеховик. Книга 2. Движение к цели - Дмитрий Ромов

просто. Вот честно, зла не хватает, загубить авиацию, это не просто преступление. Как вспомню авиапарк России будущего, злость вскипает. В 1976 году Аэрофлот стал первой в мире компанией, которая перевезла за год более ста миллионов пассажиров.

При совке! Технологически отсталом, мля, несвободном и нищем. Сорок процентов всего мирового парка построили Советы. И где это? Куда всё делось? Первый в мире водородный двигатель был построен для Ту-154. И в 1988 «Тушка» начал летать на водороде. Впереди планеты всей. Ясно дело, полёты были испытательными, но блин! Блин! К стенке негодяев!

Сначала стюардесса проносит поднос со «Взлётной» карамелью и я беру целую горсть для себя и Лиды. А потом, чуть позже, появляется знаменитая синеватая ножка цыплёнка с рисом, и даёт новый импульс моим ностальгическим воспоминаниям. Выглядит может и не очень, зато на вкус просто чудесно. Совсем как тогда. То есть сейчас.

Коричневые мисочки из пластика, металлические приборы, а эта восхитительная плоская кружечка для чая. Да… Лидке не понять. Она летит первый раз и немного нервничает. Третьего пассажира у нас нет и поэтому мы чувствуем себя вольготно на первом ряду, где места предоставляются, как правило, по брони.

Насладившись воспоминаниями, принявшими конкретные формы и вкусы, я откидываюсь в кресле и проваливаюсь в сон, на удивление глубокий и безмятежный.

На выходе нас встречает человек в штатском. Он подходит к нам прямой наводкой. В принципе, зелёного юнца и девушку-лейтенанта в толпе сложно не заметить. Багажа у нас нет, только ручная кладь, поэтому мы следуем прямёхонько на выход. На стоянку идти не нужно. Машина стоит прямо у выхода, на первой линии. Разумеется, «Волга», на этот раз белая.

Наш встречающий немногословен. Он садится за руль и без лишних слов жмёт на газ. Большой, огромный аэропорт словно вырастает из моих воспоминаний, и на сердце делается тепло, будто увидел старого друга.

Множество машин, автобусы, толпы прибывающих и убывающих пассажиров — смотрю в окно, наслаждаясь ожившими картинками прошлого.

Дорога из Внуково знакома и незнакома. Сколько раз я по ней мотался туда и обратно, но так, как сейчас уже и не вспомню, когда. Машины есть, машин много, но пробок нет. А счастье, соответственно, есть. Мы доезжаем до Лубянки минут за сорок пять. Всю дорогу наслаждаюсь прекрасным зрелищем, по названию Москва.

Да, она выглядит более сдержанно, без рекламы, вывесок и показной роскоши витрин, но в таком виде она мне кажется по-настоящему живой, юной и естественной, как Ира Новицкая без косметики. А вот и «Детский мир», и Железный Феликс тоже здесь. Ворота, КПП, проверка документов и длинный коридор.

Наш встречающий-сопровождающий ведёт нас по лестницам, этажам и тёмным ходам и, наконец, заводит в небольшой кабинет с портретом Дзержинского на стене. За столом сидит человек в штатском. На вид ему лет сорок пять, и он напоминает мне киношного мафиози. Элегантный костюм, очки в модной оправе, смеющиеся глаза, уверенность и очень жёсткая улыбка, не оставляющая ни малейших сомнений в железной хватке её обладателя.

— Товарищ подполковник, — начинает наш конвоир, но хозяин кабинета машет рукой, останавливая его.

— Вижу-вижу, спасибо что привёз. Подожди пока, далеко только не убегай, ещё понадобится твоя помощь.

— Слушаюсь, — говорит безымянный боец и исчезает.

— Ну что, — обращается к нам хозяин кабинета, оценивающе оглядывая, — давайте знакомиться.

— Егор Брагин, — представляюсь я. — Это лейтенант Лидия Пирогова. А вы, должно быть Леонид Юрьевич.

— Так точно, — встаёт он из-за стола и подходит к нам, протягивая руку. — Полковник Злобин. Присаживайтесь вот сюда.

Он показывает на стулья у приставного столика. Мы располагаемся и сам он тоже садится напротив нас.

— Как там родной город поживает? — спрашивает он.

— В принципе хорошо, — киваю я. — Надо только с некоторыми негативными явлениями разобраться, и всё вообще отлично станет.

— Ну что же, — хмыкает Злобин, — тогда не будем терять время и сразу преступим к делу. Рассказывайте.

Я рассказываю всё, что мы придумали с Куренковым. Полковник слушает внимательно, задавая уточняющие вопросы. И мне, и Лиде. Потом изучает документы — это наши с ней показания и рапорт Артюшкина. Также я передаю копии материалов дела, которое Троекуров требует закрыть.

— Всё? — спрашивает полковник.

— Я немного мешкаю, поскольку это последний козырь, лишаться которого было бы крайне нежелательно, но всё-таки решаю показать папку, полученную от табачного капитана.

— А вот ещё одно дело, с этим напрямую не связанное. Но аналогичное по итогу. Двухлетней давности. Групповое изнасилование с участием и по инициативе Каховского-младшего. Закрыто по личному приказу генерала Троекурова, друга Каховского-старшего.

Злобин берёт папку с большим интересом и внимательно просматривает все бумаги.

— То есть сделали так, будто никакого дела вообще не было? А как урегулировали с потерпевшей?

— Насколько я понимаю, никак. Типа, сука не захочет, кобель не вскочит. Она просто уехала в деревню к матери. Ну, может денег дали, не знаю, Артюшкин не говорил.

— Ясно, — кивает Злобин. — Скажу так. Повезло вам, ребята. Шефу моему как раз что-то такое нужно было. Иначе никто бы вас и слушать не стал. А так, может и получится что-нибудь. Пойдёмте со мной.

Мы выходим из кабинета и снова идём по долгим коридорам и широким лестницам. Заходим в просторную приёмную, обшитую панелями из дорогой древесины, и садимся на стулья. Через несколько минут у секретаря, строгой дамы лет шестидесяти, сидящей за массивным столом, раздаётся звонок. Она снимает трубку и кивает Злобину. Тот поднимается и заходит в кабинет.

Минут через пятнадцать из кабинета выходит человек с очень знакомым лицом. Он останавливается и смотрит на нас с Лидой.

Набрякшие усталые глаза строго взирают из-за очков в металлической оправе. Капризные складки вокруг губ, седина, чуть оттопыренные уши… Мы с Лидой вскакиваем одновременно.

Он чуть оборачивается к секретарю, слегка кивает и выходит из приёмной.

— Узнал? — спрашивает мой лейтенант.

— Ага, — киваю я.

А потом время замедляется. Мы проводим в приёмной около полутора часов, прежде чем дверь кабинета снова открывается и появляется наш Злобин.

— Всё, уходим, — мотает он головой, и мы выходим вслед за ним.

Зачем нас приводил? Непонятно. Наверное, на всякий случай.

— Леонид Юрьевич, — говорю я, — я ж забыл совсем.

Действительно из головы вылетело. Достаю из сумки пакет с кедровыми орехами.

— Это вам от Куренкова. И вот это ещё.