В пятницу у нас сокращенный рабочий день по случаю Рождества — уже в обед будем свободны.
— Было бы здорово.
— Ну, видишь? — весело добавляет она. — Джеймс оказался неправ, сочтя Уильяма стеснительным.
Я вдруг вспоминаю, как Джеймс предупреждал меня пару недель назад. Что же он сказал? «Передай ей смотреть в оба… Этот парень не дурак приврать».
Но я не могу испортить Хлое настроение. По крайней мере пока. Не на Рождество.
Нейтан звонит мне в среду утром, но разум вновь возобладает над чувствами. Вечером, подходя к дому, я обнаруживаю Нейтана с сигаретой возле его «сааба». Он замечает меня в тот же момент, как и я его, и меня тут же пробирает дрожь, а он кидает окурок на тротуар и затаптывает.
— Я думала, ты бросил? — спрашиваю я без улыбки.
— Начал опять.
— Давно ты тут?
— Минут тридцать-сорок…
— Так пойдем, ты, наверное, замерз уже.
Он закрывает машину и поднимается за мной по лестнице. Зайдя в квартиру, я ставлю чайник и предлагаю ему пива, вина или кофе, а потом наливаю бокал вина себе. Нейтан выбирает кофе, потому что за рулем. Возвращаясь в гостиную, вижу, как он сидит, понуро склонив голову. Сажусь на другой конец дивана, подогнув под себя ноги. Делаю глоток вина и жду, глядя на Нейтана. Его растрепанные волосы так сексуально спадают на скулы. Интересно, когда это он постригся…
Наконец я не выдерживаю.
— Нейтан, что ты здесь делаешь?
— Не знаю, — вздыхает он и откидывается на спинку дивана.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Его глаза полны страдания. Он протягивает руку ко мне и безвольно опускает, не дождавшись ответного жеста.
Как же я хочу подвинуться к нему поближе. Хочу взять его руку, прильнуть к груди и позволить ему крепко меня обнять. Хочу его поцеловать. Хочу ему отдаться.
И не хочу, чтобы он уезжал уже через каких-то две недели.
— Твой кофе остывает, — произношу я.
— Плевать.
— Ты бы так не говорил, если бы это был чай.
Мимолетная улыбка проскальзывает по его лицу, и я, сама того не желая, улыбаюсь ему тоже.
— Люси, прошу, иди сюда, — снова протягивает он ко мне руку.
Подвигаюсь ближе к нему на диване и позволяю ему взять мою руку. Он с грустью на меня смотрит.
— Я не знаю, что происходит, — говорит Нейтан, — я не знаю, что делать. Я вижу тебя здесь, в этой замечательной квартире, с этой превосходной работой и замечательными друзьями…
— И давай не забывать про Джеймса, — нехотя добавляю я.
— Забудешь тут.
Какое-то время мы сидим в тишине.
— Ну, а что насчет тебя? — наконец прерываю я молчание. — Через две с половиной недели ты уедешь в Сидней. Ведь ты же, конечно, не собираешься остаться здесь?
— Даже если бы я мог немного отсрочить вылет, что бы это изменило для нас? Я все-таки хочу в конце концов вернуться домой. Я скучаю по пляжам. Скучаю по серфингу. И по брату — он все, что осталось от моей семьи.
— А от моей семьи осталась только мама, — тихо отвечаю я.
— Да. Мне жаль. Это просто кошмар какой-то.
— Я даже не знаю, что ты чувствуешь ко мне.
— Нет, знаешь. — Он выдерживает мой взгляд. — Знаешь.
Сердце начинает выскакивать из груди.
— Скоро Джеймс вернется с работы, — говорю я наконец.
— Тогда мне стоит уйти.
Он встает, а я остаюсь сидеть. Не хочу его отпускать. Но я должна.
— Какие планы на Рождество? — выпаливаю я, пытаясь как-то задержать его уже у двери. Неужели это тот самый миг, когда я дам ему навеки покинуть мою жизнь?
— Просто потусуюсь с Ричардом, Элли и остальными соседями. Ни у кого из нас нет здесь семьи, так что, понимаешь…
— Ну, надеюсь, ты хорошо проведешь время, — выдавливаю я.
«Прошу, не уходи. Пожалуйста!»
— Ты тоже, — грустно улыбается он. — Может, пересечемся еще до моего отъезда, когда вернешься?
— Может быть.
«Отпусти его, Люси, отпусти».
Нейтан открывает дверь и медлит секунду, оглядываясь на меня. О боже, нет! Он идет назад, вдруг замирает и достает что-то из кармана.
— Ты забыла свою кассету… после похорон, — говорит он, кладя коробочку на полку.
И уходит.
— Нейтан, стой!
Я бегу к двери, открываю ее и втягиваю его внутрь. И вот он уже целует меня, прижимая к стене, сминая губы жадным натиском, и я не хочу, чтобы он останавливался. Никогда.
Наконец он нехотя отстраняется, не отпуская меня. Наклоняется и целует меня снова, на этот раз уже медленнее, касаясь губами моих скул, шеи и снова губ. Я скольжу руками вверх под его джемпером, гладя упругий подтянутый живот. Знаю, что должна прекратить. Вся сила воли уходит на то, чтобы аккуратно отступить. Прислоняюсь к стене, а Нейтан остается стоять у двери. Он смотрит на меня и тяжело дышит.
— И что теперь? — спрашивает он, и мы оба виновато улыбаемся.
— Блин, — выдаю я.
— Жесть, — поддерживает Нейтан.
Потом он вдруг становится серьезным.
— О боже, — произношу я. — Теперь все стало еще сложнее.
Пытаюсь проклинать свой рассудок за то, что в этот раз он уступил сердцу.
Нейтан притягивает меня к себе и крепко обнимает.
— Извини, что все встало с ног на голову, — выдыхает он в мои волосы, — но я не хочу тебя терять.
— Нет, это мне стоит извиняться. — Я отстраняюсь. — С Джеймсом все кончено. Я поговорю с ним вечером. Все будет хорошо.
Я пытаюсь сама в это поверить.
Но как только Нейтан уходит, начинаю осознавать, в какую хитрую ловушку себя загнала.
***
Когда Джеймс приходит домой через полтора часа, я сижу на диване, рассеянно вертя в руках брелок с «Конкордом», полностью погруженная в свои мысли.
— Привет! — улыбается он мне, снимая пиджак, и, заметив полную чашку холодного кофе на столе и бокал вина в моей руке, вопрошает: — Передумала?
— М-м-м, — киваю я.
— В чем дело? — удивляется он, увидев выражение моего лица.
— Нам надо поговорить, — грустно произношу я, и Джеймс с перекошенным от страха лицом садится на диван. — Я больше не могу, Джеймс. Мне очень жаль.
— Люси, о чем ты? — нервно спрашивает он, не отрывая взгляда от брелока в моей ладони.
Я все для себя решила. Нейтан меня понимает, мы с ним на одной волне, он меня любит. Я знаю, это будет нелегкий путь для нас обоих. Нейтан скоро уедет домой, и эта мысль пугает меня до тошноты, но я не могу отпустить его, не дав нам возможности попробовать. Я хочу быть с ним. Во всех смыслах.
— Это из-за Нейтана, — объясняю я Джеймсу.
— А что с ним?
— Я его люблю.
Мне нужно быть честной. Больше никаких секретов. Никакой лжи.