Валерий Кичин «Злодей Пушкин, или
Реабилитация венского убийцы»
«Российская газета». № 3343. 12.11.2003.
Даже те, кто не слушал Моцарта, знают, что его отравил Сальери. Такова власть мифов, особенно если миф освящен гением. С пушкинской трагедией про гений и злодейство у нас знаком каждый читающий человек, а многие слушали и оперу Римского-Корсакова, где бездарный Сальери подсыпает яду в бокал гения. А кто и оперу не слушал и трагедию не читал, тот смотрел спектакль по пьесе Шаффера или фильм Милоша Формана «Амадей». И Сальери остался в веках как убийца Моцарта. А еще говорят, что искусство не влияет на историю.
На самом деле, Антонио Сальери был приличным человеком, придворным композитором Вены, патронировал искусству, дружил с Глюком, у него учились Бетховен, Шуберт, Лист. За свою 75-летнюю жизнь написал сорок пять опер, две симфонии, много церковных кантат, ораторий и инструментальной музыки. Слух о том, что он завидовал Моцарту и на этой почве его укокошил, был запущен каким-то гением злодейства, но подтверждения не получил и остался жить только благодаря Пушкину.
Для Пушкина «Моцарт и Сальери» — так, миниатюра, а репутация человека пошла под откос. Слава богу, теперь в это дело вмешался гений Чечилии Бартоли. Настаиваю: гений. Потому что ничего подобного этой певице в истории вокала не было. <…> Бартоли не только певица, но и археолог культурных пластов. Не удовлетворяясь хорошо запетыми мелодиями, она внедряется в историю музыки и откапывает там забытые сокровища. Так было с новым открытием Вивальди и Глюка в ее предыдущих альбомах. И вот практически неизвестный Сальери (не убийца, а композитор). Его оперы нигде не идут, его партитуры не изданы, а рукописи пылятся в архивах.
К этому бедолаге певица пришла через Глюка — записывая диск его итальянских арий, заинтересовалась и его ближайшим другом, который так хорошо обучил Бетховена и Листа. Начала поиски следов легендарного убийцы и в Венской Национальной библиотеке обнаружила ноты дивной музыки Сальери. «Конечно, «Амадей» — великий фильм, — сказала она в интервью Би-Би-Си, — и я там открыла для себя вымышленного Сальери. Но теперь знаю, что это был великий композитор. У него есть удивительные оперы на либретто Лоренцо да Понте. Не думаю, что он виноват в смерти Моцарта, но он точно «виноват» в том, что пригласил этого великого либреттиста в Вену. И еще я поняла, что его музыка отвечает моему голосу и темпераменту. Я всегда была влюблена в Графиню из «Свадьбы Фигаро», но теперь открыла еще одну невероятно эмоциональную Графиню из оперы Сальери «Школа ревности», написанной за три года до оперы Моцарта.
Дмитрий Морозов «Записи»
«Культура-Портал». № 45 (7404). 20–26.11.2003.
Чечилия Бартоли — звезда номер один сегодняшнего оперного небосклона, самая яркая, самая экспрессивная, самая экстравагантная, самая неотразимая, самая эротичная, в общем, самая, самая, самая… Взлетев на Олимп с операми Моцарта и Россини, Бартоли могла бы разрабатывать эту богатейшую жилу до бесконечности. Однако в последние годы певица все больше углубляется в забытую музыку XVIII века. С ее именем связано, к примеру, возрождение «Армиды» Йозефа Гайдна, которую она исполнила на сцене и в записи с такими мэтрами аутентизма, как Николаус Арнонкур и Кристофер Хогвуд.
Кстати, этот в высшей степени характерный и показательный момент должно сакцентировать особо: Бартоли, которую невозможно втиснуть в узкие рамки какого-либо направления, вступив на стезю реабилитации незаслуженно пренебрегаемых пластов старинной музыки, самой логикой процесса неизбежно должна была оказаться в объятиях аутентистов. Конечно, она и прежде пересекалась с ними в операх Моцарта. Теперь же они стали главными союзниками и партнерами в ее культуртрегерской миссии. Свои монографические альбомы на фирме Decca она записывает исключительно с оркестрами и ансамблями этого направления (Il Giardino Armonico, Берлинская академия старинной музыки, Оркестр века Просвещения). Тенденция, однако.
Первый такой альбом, включавший арии из в большинстве своем совершенно неизвестных опер Вивальди, вышел в 2001 году и сразу же стал одним из главных хитов среди записей музыкальной классики. Затем последовал глюков-ский альбом, куда вошли оперные арии итальянского периода, который до того пренебрежительно третировался как музыковедами, так и исполнителями. Теперь настал черед Антонио Сальери.
Имя Сальери знают все. С легкой руки Пушкина на Руси оно давно сделалось нарицательным. На вопрос, кто такой Сальери, любой, почти не задумываясь,