его синтез интеллекта и чувства, знания и откровения, рациональной философии и христианской теологии сохранил свою жизнеспособность и мог развиваться дальше? Он исходил из того, что должна была существовать изначальная гармония между церковью и государством, что существовали разумные и цивилизованные люди, готовые вести дружественную полемику. Более того, эти разумные и приученные к порядку люди должны были бы исповедовать искреннюю и глубокую веру; веру, которая принимала бы все догматы так же легко, как они принимали законы логики и познания. Фома Аквинский выдвинул две аксиомы, которые он считал крайне убедительными.
«Наше воскресение будет таким же, как и воскресение Христа» и «Человек – часть природы» (homo res naturalis est). Фома почти не упоминает конфликт между империей и папством. Не комментирует он и смерть на костре амаль-рикиан и преследования его юных коллег на факультете свободных искусств. Это были вопросы, которые не могли игнорировать грядущие поколения. В Париже задул ледяной ветер, когда Фома Аквинский и Бонавентура умерли, а Сигер и его соратники оказались в изгнании или в тюрьме.
Папа Бонифаций III, попытавшись еще раз установить главенство пап над князьями и народами Европы, был унижен советником французского короля Гийомом де Ногаре и умер от понесенного бесчестья. В 1309–1377 гг. папы пребывали в Авиньоне и были вынуждены, в той или иной степени, идти навстречу интересам французской монархии. Слабость пап была видна всему миру. Более того, люди, которые стремились вести подлинно религиозный образ жизни, не только не встречали поддержку со стороны папства, но и становились объектом критики. Папа Иоанн XXII был готов не только осудить францисканцев-спиритуалов, которые были верны идеалу бедности, принятому святым Франциском, но и анафематствовать Марсилия Падуанского, Уильяма Оккама и Майстера Экхарта. Размежевание стояло на повестке дня. В свете этого опыта, который обрела интеллектуальная и религиозная элита, идея Аквинского о синтезе была вряд ли осуществима. В университетах утвердилась механистическая и косная разновидность томизма, претендовавшего на главенство в якобы истинной теологии. Этот томизм претендовал на то, что его методы действенны на все времена.
Этим схоластическим воззрениям был брошен вызов со стороны выдающихся интеллектуалов того поколения, которое пришло после Фомы Аквинского. Принимая во внимание ту пропасть, что разверзлась между церковью и обществом и человеком, как представителем этого общества, было необходимо отбросить формальную логику и поставить на ее место «реальность». Появились такие мыслители, как Генрих Гентский, Годфри из Фонтейна, Марсилий Падуанский и другие, которые попытались дать определение церкви и государства в конкретных терминах. Появились также мыслители, которых интересовала всемирная история и естественные законы, которые были предметом дискуссии среди иоахимитов и францисканцев. Ученые натурфилософы Парижского и Падуанского университетов также внесли свой вклад в антитомистское движение. В схоластике оформились альтернативные томизму направления – это ско-тизм, по фамилии шотландского теолога и философа Дунса Скота, и номинализм Оккама, английского теолога. Оба они принадлежали к ордену францисканцев.
Согласно представлениям Скота (ок. 1270–1308), Бог бесконечно далек от Своего творения. Скот отказывается от томистского синтеза, считая его недостаточно убедительным. Бога и человека, веру и знание, теологию и философию разделяет глубочайшая пропасть. Бог – это свобода, Его воля самая свободная из всех и ограничена только законами логики и первыми двумя заповедями. Но Бог не связан со своим созданием, искуплением и с моральным законом. Он вполне мог и не создавать мир, а человек мог не получить искупления. С одной стороны пропасти находится Бог, а с другой – человек, находящийся в «крайнем одиночестве», в суровом мире природы, управляемой неизменными законами. Человек реализует себя в своих действиях, в своем ответе на постоянные требования выбора. Бог, мир и все объекты природы противостоят человеку, как факторы внешние. В некотором смысле можно представить Скота как первого христианского экзистенциалиста.
Уильям Оккам (родился до 1300 г., умер в 1349–1350 гг.), монах-францисканец, спиритуалист, показывает нам, как быстро Скот попал под влияние молодого поколения, отличавшегося более радикальными взглядами. Номинализм Оккама был наиболее прогрессивной философией позднего Средневековья, а сам он был отцом «современного» образа мышления.
От Платона до Фомы Аквинского было принято считать, что, если человек мыслит, значит, он существует. Человеческая мысль отражала порядок и конечную реальность, существующую в космосе. Под «правильным» мышлением понималось такое мышление, которое находилось в гармонии с «правильным» порядком в мире. Однако Оккам выступил против такого подхода и ввел новый язык, новую терминологию и новый образ мышления. Речь – это результат договоренности, достигнутой свободными и независимыми индивидами, которые пришли между собой к соглашению о том, что значит каждое слово. Для выражения мысли более не требуется употреблять в разговоре данные Богом слова, и уже не нужно открывать данный Богом смысл каждой отдельной вещи. Человеческий язык уже не является языком Бога и творения, но результатом соглашения между людьми.
Эта «демократическая» философия отражена в политических идеях Оккама, который был францисканцем-спиритуалом. Некоторое время он провел под стражей в Авиньоне по приказу папы; ему удалось сбежать вместе с Бонаграцием Бергамским, спиритуалистом, и Микеле Чезена, генералом ордена францисканцев, в Германию, под покровительство императора Людвига Баварского.
Философы и теологи начинали выходить за стены университетов и за пределы университетской полемики; Оккам и другие подобные ему деятели, как Виклиф, Гус и Лютер, лично принимали участие в значимых политических событиях своего времени. В действительности именно они делали историю. Весь корпус философских трудов Оккама буквально пронизан политическими идеями. Его резкое осуждение непомерных амбиций профессоров теологии, которые ничего не понимали ни в истинной вере, ни в ереси, и его обличение папства в стремлении к неограниченной власти является одним из аспектов его теологии и философии, их неотъемлемой частью.
«Каждая вещь неповторима и уникальна». Целое состоит из отдельных индивидуальностей, которые сосуществуют совместно. Бог – свободен, и человек – тоже свободен, и они противостоят друг другу в своей предельной неповторимости. Каждый индивид отделен от себе подобных и, по сути, обладает полной свободой и врожденной моралью. Мораль – это то, что разумно. Большинство существующих политических и религиозных институтов и общественных организаций не имеют никакого отношения к Богу и космосу; они образованы благодаря «позитивному праву», вследствие соглашений, которые могут быть изменены в любое время. Оккам, который во многих отношениях стоял у истоков демократической политической мысли и имел свои понятия о том, что теперь называется «права человека», тем не менее не был защитником безграничной свободы индивида, а скорее поддерживал свободы союзов и ассоциаций, народов и государств. Гражданам следовало самим прийти к взаимопониманию на основе соглашения, и это их право и долг – выбрать начальствующих над ними