одежду и вошла в ванну. Аннека открыла шторы, и солнечный свет проникал через волнистые стеклянные окна, отражаясь от белых поверхностей вокруг так ярко, что ослеплял, и Кас на мгновение остановилась, чтобы впитать яркое тепло.
По мере того, как она забиралась в ванну, перед ней проплывали все новые и новые образы последних нескольких дней. Она постоянно возвращалась к воспоминаниям о свете, который на мгновение ослепил ее в доме Амона.
К его дочери, открывшей глаза…
Она надеялась, что девочка полностью поправится. Но мысль об этом была странно болезненной, потому что заставляла Кас снова думать обо всех людях, которые не выздоровели. Была ли у нее сила спасать людей все это время? И не слишком ли поздно она использовала свою силу, чтобы спасти человека, о котором она больше всего заботится?
Она подняла руки перед собой, поворачивая их снова и снова, как будто могла заметить божественный знак, который каким — то образом упустила за последние двадцать два года.
Там, конечно же, ничего не было.
Но чем дольше она держала эти руки на свету, тем тяжелее они становились. Тяжесть уже начала становиться невыносимой, как вдруг она почувствовала слабое, знакомое подрагивание ладоней.
Она сжала руки в кулаки и снова погрузила их под воду, паникуя при мысли о создании еще одной вспышки магического света. То, что она сделала раньше, было достаточно мощным, чтобы прогнать того чудовищного волка в лесу. Что произойдет, если она выпустит нечто подобное в стенах этой комнаты?
Неизвестно.
Ее грудь вздымалась и опадала от глубоких, решительных вдохов. Она держала руки сложенными перед собой. Старалась сохранять спокойствие. Оптимизм.
Но что с ней происходило?
Кас вернулась с бо́льшим количеством вопросов, чем ответов, она не приблизилась к разгадке, и от всего этого ее тело опустилось в ванну. Она крепче сжала руки. Ее волосы разметались вокруг. Ноздри жгло, а горло немного зудело от резкого, цветочного запаха воды… Аннека перестаралась с солями для ванны. Не то чтобы Кас жаловалась на это. Несмотря на запах и даже тревогу, пронизывающую ее, после почти недели изнурительных сражений и тяжелой езды это было просто райское ощущение.
Ее глаза закрылись, и она погрузилась в состояние, похожее на транс, когда услышала шаги в соседней комнате. Кас резко встала, выплеснув воду на край ванны. Ее взгляд остановился на тяжелой деревянной двери, на скрюченном теле тигра, выгравированном на дубе.
Наверное, Аннека просто что — то занесла.
Дыхание было спокойным, а тело неподвижным, так что она могла прислушаться. Служанка имела склонность напевать во время работы, а шелест длинных платьев с кружевной отделкой, которые она обычно носила, был отчетливым. Прошло несколько минут, но Кас не услышала ни жужжания, ни шелеста. Она также не услышала, как открылась или закрылась дверь.
Кто — то все еще находился в ее комнате.
Ее одежда лежала на кровати, но, по крайней мере, на одном из нескольких крючков в умывальнике висел плотный халат. Кас выжала воду из волос, вытерлась полотенцем и накинула на себя халат. Ее руки все еще подергивались, а дыхание оставалось хриплым. Неровным.
Дыхание не выровнялось, когда она вошла в свою комнату.
Потому что Эландер лежал на ее кровати, закинув руки за голову и погрузившись в раздумья, уставившись в оловянный потолок. Он снял сапоги и бросил пальто на стул, рядом с грудой ее одежды, которую он, очевидно, сдвинул, чтобы не лежать на ней. Он был воплощением комфорта. И ее мысли ненадолго переключились на то, как уютно ей было прошлой ночью, когда она засыпала в его объятиях.
Но так же быстро она вернулась к реальности.
— Ты появляешься повсюду в таком виде, это становится немного нелепым, — сказала она категорично.
— Я стучал, — сказал он, кивнув в сторону двери. — Ты не ответила.
— В большинстве культур это означает «не входи».
— Я знаю это, — он сел и потянулся за своими ботинками. — Но я просто решил побыть рядом, чтобы убедиться, что ты не утопилась в ванне.
— Почему ты думаешь, что я пытаюсь утопиться в ванне?
Эландер пожал плечами.
— У тебя было ужасное настроение в последние дни, так что, возможно, я почувствовал необходимость проверить тебя.
Кас захлопнула рот, проглотив ответную реплику, которая росла внутри нее.
Даже после двух дней ее холодного обращения с ним, он все еще чувствовал необходимость проведать ее?
Это ничего не значит, сказала она себе. Он просто терпел ее и выполнял приказы Варена.
— Это вторжение в личную жизнь, — прорычала она на него.
— Прости. Но я также чувствую, что мне нужно поговорить с тобой еще раз, наедине, прежде чем ты увидишь короля — императора, — Эландер встал и начал приближаться к ней, но передумал — возможно, потому что она была полуобнажена — и вместо этого переместился к комоду, стоявшему ближе всего к кровати. Он взял витиеватое серебряное зеркало и повертел его в руках, изучая собственное отражение, пока говорил. — Не уверен, что я сказал или сделал, чтобы расстроить тебя в этот раз, но это не имеет значения.
— Нет, не имеет, — быстро согласилась она.
Уголок его губ скривился от ее угрюмого тона.
— Варен скоро позовет тебя, я уверен. Я просто хотел напомнить тебе о самом главном: что ты должна молчать о том, что случилось с той девушкой в Белвинде. И о том свете, который ты вызвала в лесу, и о встрече с низшим духом, Кири.
— Значит, мне не так уж много нужно ему рассказывать, верно? Так что же мне делать, врать ему?
— Я не говорил врать. Я просто хочу, чтобы ты была осторожна в том, что раскрываешь на данный момент. Я приложил все усилия, чтобы остальные из тех, кто путешествовал с нами, хранили молчание по этим… деликатным вопросам, так что…
— То есть ты угрожал смертью и калечил людей, которые не подчинялись?
— Я никого не калечил. Пока что. Но я сделал то, что должен был сделать, и прошу тебя сделать то же самое, — его тон был мрачным и