Князь разразился ругательствами.
— Я ценю отвагу, даже если это и дурацкая отвага. Негоже человеку подыхать таким образом. Да ты еще и откровенен был, пусть и против воли. — Он посмотрел по сторонам. — Ты, юноша! — Дулгухау увидел, что Денна смотрит на Садора. Мальчишка был бледен, как рыбье брюхо. — Уведи князя на улицу и отсеки ему голову. Пусть ее потом положат в мешок и засыплют солью.
Садор в панике смотрел на Дулгухау.
— Он не пойдет, — осмелился заговорить морадан, чувствуя, как с трудом вращается во внезапно пересохшем рту язык. — Это мой человек, и приказываю ему я.
Денна посмотрел на Дулгухау и усмехнулся.
— Ну, так прикажи. Ведь это вас должны были вырезать.
Все ждали. Повисло мерзкое, душное молчание.
— Или он умрет плохо, — добавил Денна.
Дулгухау встал.
— Я сам, — сказал он, резко подходя к князю и хватая его а плечо.
Он ненавидел себя за то, что подчинился. Пес знал, к чему стремится морадан и почему он побоится ослушаться.
— Ты ничего не стоишь без своей Силы, щенок, — вдруг четко, со столичным выговором сказал князь.
Денна вздрогнул.
— А вот это уже слишком поганые слова, чтобы облегчать тебе смерть… — тихо заговорил Денна. — Мне остановить варвара? Или как? Решай, князь. Неслыханная честь — решать, как умрешь. Струсишь и умрешь сейчас или достанет мужества умирать долго? — прищурился принц.
— Я не люблю, когда меняют приказы, — рявкнул Дулгухау, прежде чем жуткая игра продолжилась. Он вытолкнул князя наружу, швырнул на колени и одним махом снес ему голову. Потом прислонился к стене и прикрыл глаза. Голова кружилась, руки дрожали. Ему не было так страшно, даже когда ополоумевшая толпа валила с одной стороны, а с другой ломали ворота воины Тув-Харанны…
Дверь скрипнула, и вышел Денна с двумя Золотыми Щитами. Посмотрел на голову князя, тихонько пнул ее ногой. Та качнулась.
— Положите в мешок и засыпьте солью. Отправьте в столицу и скажите государю — дар от тан хэтан-ару.
Из донесения Элентуру, начальнику Стражи Южных колоний
«Король склонен прислушиваться к слову младшего принца, что вызывает ревность среди старших братьев, хотя Пес и не стремится к власти. Из страха ли король слушает его или почему еще — не знаю. Но у принца большое влияние на отца.
Морэдайн получили в вечное владение земли, а именно княжество Уммар-ан-атта. Ныне там посажен князем некто Дулгухау, который вскоре станет мужем принцессы Аннахайри. Это плата за помощь в подавлении мятежей на юге. Денна много способствует этому браку.
Теперь Уммар будет самостоятельным княжеством, в вечном союзе с Харадом.
Способности принца невероятны. Он обладает странным даром заставлять себя слушать как отдельных людей, так и толпу. Очень мало кто способен противостоять его обаянию. Однако замечено, что на морэдайн по действует значительно слабее. Дулгухау, который весьма сблизился с принцем, похоже, неподвластен его дару.
Известно, что принц умеет излечивать болезни различного свойства. Люди не могут ему лгать. Он обладает огромным даром убеждения. Даже не столько его способности, сколько страх перед ним заставляет всех беспрекословно подчиняться слову короля…»
А еще говорят, что принц убивает взглядом, поджигает взглядом, вызывает духов мертвых… Много что говорят. Элентур посмотрел на Ингельда. Тот был подавлен.
— Повторяется история с Эльдарионом, дружище. Те же признаки.
— Да. И опять же — взял лучшего. Сам знаешь их обычаи — вырезать всех под корень, если что, а этот для варвара на редкость милосерден. Он больше похож на дядю, чем на отца. Человек ли он еще или уже нет?
— Хочешь проверить? Как тогда?
— Нет. Думаю, это сделают без нас его ревнивые старшие братцы. Нам стоит лишь подтолкнуть… Бедный парень.
Ингельд поморщился. Больной вопрос.
— А тебе не кажется, что мы как-то слишком уж хорошо думаем о врагах, а?
Элентур улыбнулся — как только что слопавший мышку кот.
— Смотря кого считать врагом. Свои нуменорцы порой похлеще будут. — Он вздохнул. — Трудно стать выше интересов своего народа. А придется. Иначе мы сыграем на руку… ЕМУ.
Ингельд кивнул.
— За Умбар все равно будет драка. Раньше или позже.
— Лучше позже. И кто знает — может, мы все же сумеем этой драки не допустить.
— Как? Что мы можем предложить Ханатте, чтобы король отступился от морэдайн?
— Лучше всего было бы договориться с самими морэдайн.
Оба замолчали. Оба понимали, что это невозможно. Государь был решительно настроен покончить с морэдайн. К тому же, если между морэдайн и Харадом, как говорят, будет вечный договор, если будут даны клятвы, то морэдайн, не станут договариваться с Нуменором. Они не нарушают клятв.
— ЕМУ это только на руку, — пробормотал Ингельд.
Оба понимали, о ком идет речь.
— Если придется выбирать между Нуменором и морэдайн, то я выберу Нуменор, — добавил он.
Аннахайри не плакала, просто смотрела на брата полными упрека глазами.
— Ты ведь обещал защитить меня, брат, — тихо говорила она. — Обещал защитить.
— От чего? — не оборачиваясь, спросил Денна. В саду шумел дождь, на веранде маленького павильона было холодно. И сестра пришла сюда по мокрой траве, по дождю, по грязи… Подол мокрый, туфельки в грязи. Пришла укорять. — Зачем ты трудилась? Подождала бы, я ведь не собираюсь ночевать здесь.
— Ты обещал защитить меня! — почти крикнула она.
— От чего и от кого? — повторил Денна, оборачиваясь к ней. — От достойного человека?
— Я хочу не мужа, а свободы.
— Нет. Ты просто хочешь спрятаться за меня. Если это для тебя свобода, то спрячься лучше за мужа. Не говори глупостей, сестра. Ты цепляешься за меня. А ведь я не вечен. Теперь я стал много значить, стало быть, и врагов у меня стало много. Убьют меня. И что тогда с тобой будет? Тогда тебя выдадут замуж за какого-нибудь восточного князька, который толком и не знает, как жить в каменном доме, а жену считает породистой кобылой. Выдадут, только чтобы он набегом на наши восточные границы не ходил… Этого хочешь?
Аннахайри молчала, стискивая кулаки. Денна не стал утешать ее.
— Этот человек хотя бы честен и отважен. Он не будет врать тебе и не обойдется с тобой плохо. Ему нужен этот брак — он будет беречь тебя и побоится обидеть. Ты даже сможешь, если будешь умной, повелевать им, сестра. В лучшие руки я не могу тебя передать.
— Ты говоришь обо мне как о вещи.
— Все мы имеем свою ценность. Я тоже. Иди, сестра. Думай и о нем как о вещи, бери его как вещь и используй как сможешь.
Аннахайри покачала головой, не веря своим ушам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});