оправданий, ― видите ли, миссис Харрис, я не очень хорошо разбираюсь в размерах. Наверное, это беда многих мужчин. И, когда я делал Эбби предложение, кольцо оказалось ей слегка велико, и я отвез его мастеру.
Он достал из кармана небольшую бархатную коробочку темно―синего цвета, от одного взгляда на которую у меня снова перехватило дыхание. Открыл её и, вытащив оттуда колечко, не спеша опустился перед ней на корточки.
— Я забирал его для тебя, поэтому задержался, ― тихо сказал Дарен, заглядывая мне в глаза. ― Ты позволишь?
Инстинктивно кивнула, продолжая заворожено смотреть на мужчину перед собой, а затем неторопливо протянула ему свою руку. Когда он коснулся ладони, меня прошибло и отбросило куда―то назад, а когда стал осторожно надевать кольцо на палец ― я ощутила, как замедляется её пульс. Это длилось всего несколько секунд, но как же сильно я хотела остановить время. Задержать это мгновение еще хотя бы на чуть―чуть.
— Какое прелестное кольцо! О, Эбигейл, ты настоящая счастливица! ― защебетала Одетт, заставляя меня отвести глаза от Дарена и посмотреть на свою руку.
Мой палец украшало кольцо из белого золота, обрамленное несколькими небольшими бриллиантами по бокам и одним крупным посередине. Казалось бы, всё это должно было сделать меня счастливой, но тогда почему я чувствовала внутри пустоту?
— Признаюсь честно, миссис Харрис, ― послышался грубый голос Дарена, ― мы не были подготовлены к Вашему визиту. У нас намечался тихий семейный ужин.
Медленно подняла глаза, ощущая, как сердце сжало в тисках.
Он только что назвал нас своей семьей…
— О, я понимаю, ― кивнула Одетт, ― и очень извиняюсь, что не предупредила Вас и мисс Дэвис. Но я была неподалеку, поэтому решила зайти…
— Чтобы что―то сообщить? ―прервал он её, складывая руки на груди. ― Я правильно Вас понял?
По лицу Ведьмы стало ясно, что Дарен снова зажал её в углу. Даже, если бы Одетт Харрис пришла сюда с совершенно иной целью, ни за что не позволила бы об этом узнать.
— Да, верно. И я хотела сделать это лично, ― она натянуто улыбнулась, а затем перевела взгляд на меня. Было видно, что следующие слова дадутся ей крайне тяжело. ― Документы почти готовы. Лидия вышлет их вам завтра утром. Но даже сейчас могу сказать, что… Аделаида уже может официально считаться вашей приемной дочерью. Поздравляю.
Мне показалось, что я вот―вот упаду ― пусть даже и стараюсь крепко и ровно сидеть на стуле. Глаза наполнились слезами, а когда Адель с радостным визгом бросилась мне на шею ― расплакалась, не выдержав, нахлынувших чувств.
Я обняла малышку и прижала её к себе, краем глаза замечая, что Мэнди и Элли так же тайком утирают слезы. Вот, где было истинное счастье, и вот, что смогло заполнить пустоту в моей груди.
Отдаленно слышала восторженные охи Мэнди ― её восхищения кольцом, его размером и стоимостью. Но сконцентрироваться пыталась на другом.
Дарен почти тут же выпроводил Одетт из квартиры, умудрившись при этом соблюсти все нормы приличия и галантно довести её до выхода. Более или менее успокоившись, я ещё раз поцеловала Адель и, пообещав ей отойти всего на минутку, направилась к человеку, которому в этот самый момент была готова подарить абсолютно всё. Ему стоило только попросить.
— У тебя есть ключ? ― тихо спросила она, как только за Одетт закрылась дверь.
Дарен ответил не сразу, поэтому понять, о чем он думал, я не смогла. Он сунул руки в карманы и лишь после этого повернулся.
— Здесь столько всего произошло, а тебя интересует, есть ли у меня ключ?
Он сказал это без злости или раздражения. Его голос был спокоен и тих. И уже в который раз я поразилась его многогранности.
— Как ты понял, что нужен нам?
— Я знал, что она не поверит в тот спектакль, что я устроил в её офисе, поэтому вместе со своей визиткой дал твой новый адрес, ― объяснил Дарен. ― Она бы ни за что не упустила шанс увидеть всё своими глазами и убедиться в собственной правоте.
— А если бы мы не переехали? ― прошептала я. ― Если бы я сказала «нет»?
— Ты бы не сказала.
Усмехнулась.
— Снова твоя самоуверенность?
— Нет. Просто ты слишком сильно любишь свою семью.
И на это у меня не нашлось ответа. Ведь он был прав ― моя любовь была слишком сильна. Жертвенна. Безрассудна. За близких людей я была готова даже умереть.
— Если я сейчас же не поем, то первичноротые в моём желудке затанцуют чечетку! ― прокричала Мэнди, заставляя остальных своих сестер рассмеяться.
— Я тоже очень голодна! ― вслед за ней заголосила Элли.
— Иди, ― велел Дарен, выпуская руки из карманов, ― тебя ждут.
— Останешься?
Вопрос слетел с языка непроизвольно и, возможно, я уже немножко о нём жалела, но сердце выражало совсем иные чувства. И надеялось на простое «да».
— Пожалуйста. ― тоненький голосок заставил меня повернуться, а Дарена лишил возможности отказаться.
Адель, ещё секунду назад стоявшая у стены, подбежала к нему и осторожно вложила свою маленькую ладошку в его большую.
— Я бы очень хотела, чтобы ты остался.
Я не знала, что именно испытывал Дарен и какими были его мысли, но от того, как он смотрел на малышку, осознавала ― эта девочка сумела тронуть его сердце.
Когда жесткий и безжалостный человек, коим его все считали, поддался мягким уговорам и прошел внутрь, крепче сжав крохотную ручку, я поняла, что именно скрывала его толстая и практически непробиваемая броня.
В это самое мгновение я увидела его бессмертную сущность. И в это же мгновение убедилась в том, что его душу всё ещё можно было спасти.
21. Дарен
Первое декабря. Начало зимы. Начало времени, когда весь Нью―Йорк окутывает предрождественская световая паутина, мягко и бережно опускаясь на сказочный город.
Такого количества и разнообразия огней невозможно увидеть больше нигде.
И именно в декабре это удивительное зрелище достигает своего наивысшего пика ― разноцветными и блестящими гирляндами опутана каждая веточка каждого дерева, повсюду можно увидеть украшенные ёлки: большие и малые. Цепь яркого света тянется по всем улицам и переулкам, а магазины соревнуются друг с другом, устраивая на фасадах фантастические световые шоу.
Для кого―то это самое лучшее время года, наполненное волшебством и чудесами, но для таких, как я ― очередной месяц очередного года, который в очередной раз может принести очередную прибыль моей компании. На этом всё. Никакой магии в этих днях нет.
И, если я прав (а я прав), то остаются совершенно