Читать интересную книгу "Исход Авроры - Джей Кристофф"

нет четкого обзора. Дыхание прерывается. С тела стекает пот. Картинка снова и снова прокручивается в страдающей болью голове: осколки кристалла, взрыв Академии и голос, что теперь умоляет, надрывается внутри моей черепушки:

…ты можешь все исправить, Тайлер…

ИСПРАВЬ ЭТО, ТАЙЛЕР.

Я делаю глубокий вдох. Думаю о сестре. О Саэдии. Об Аври, Кэле, Фине и Зиле. И, шепча молитву Творцу, ныряю по полу с пистолетом в руке, быстро встаю на колено и целюсь прямо в голову Кэт.

БАМФ!

Пуля ранит мне бедро. Боль пронзает тело, железная убийца прожигает мою плоть насквозь, и я задыхаюсь от боли. Рикошет. Я вижу, как пуля попадает Кэт в левую руку, и она поворачивается, шипя от боли.

БАМФ!

Вторая пуля попадает мне в висок. Я чувствую, как трескается кость, плоть обжигает, глаз в глазнице раскалывается. Когда я падаю вперед, пистолет выскальзывает из моей руки и со звоном ударяется о решетку.

БАМФ!

Третья пуля угождает в поясницу и выходит через живот. Жгучая кровь брызжет на металл передо мной. Я снова задыхаюсь, в голове белый свет, ноги подкашиваются, я их не чувствую. Падаю на палубу, во рту кровь, сильно ударяюсь лбом о металл. На лице что-то мокрое. Я ничего не вижу правым глазом, не могу…

Приближающиеся шаги.

Пульсирующий жар.

На меня падает тень, и когда я со стоном переворачиваюсь, то вижу форму Легиона и дезинтеграторную винтовку, направленную прямо мне в лицо.

– Игра окончена, преда…

Что-то врезается в солдата сбоку – что-то длинное и блестящее, движущееся как жидкость. Туловище солдата оторвано от бедер, его тело падает, разбрызгивая кровь. Я слышу тревожные крики, звуки, похожие на щелканье хлыста, влажные всплески. Над головой мелькает тень, угольно-серая, бледно-белая, с крошечными голубыми вкраплениями в форме цветка.

Кэт.

Я усиленно моргаю, следя за ее движениями сквозь пар. Она лавирует среди солдат, как бритва, как демон, как чудовище. Маска сброшена, голубые глаза горят призрачным светом. Замирая от ужаса, я вижу, что рукав ее формы оторван в том месте, где я в нее выстрелил. И из этой кровавой раны торчит длинный пучок шипастых щупалец длиной в два-три метра – таких же сине-зеленых, хлещущих по воздуху, острых, как мечи, как те ужасные растения, что поглотили колонию на Октавии.

Она рассекает солдат, словно они сделаны из бумаги, а она – из битого стекла. Легионеры издают тревожный рев и открывают ответный огонь, выстрелы из дезинтеграторов рассекают воздух. Но она не останавливается, едва замедляет шаг, едва дышит, разрывая их всех на ленточки, оставляя их размазанными по стенам и разбросанными кусками по полу.

И вот она стоит, опустив голову, ссутулив плечи, тяжело дыша, а по бокам у нее колышется длинная масса шипастых прутьев, с которых капает кровь на уже пропитавшийся влагой пол.

Я закрываю здоровый глаз. Во рту соль и медь. Пытаюсь подняться.

Пытаюсь дотянуться до своего упавшего пистолета. Пытаюсь…

– Тайлер.

Она стоит надо мной, и при виде нее у меня разрывается сердце. В ее радужках горят два крошечных ослепительно-голубых цветка. Ее униформа залита кровью. Я вижу очертания той девушки, которой она была раньше – линия губ, татуировка в виде феникса на шее. Но затем мой взгляд скользит к этим длинным колючим щупальцам, торчащим из разорванного рукава там, где должна быть ее рука.

На спине собирается лужица крови. Ноги холодеют. Лицо онемело. Логическая часть разума подсказывает, что у меня шок, я истекаю кровью, умираю. Но нелогическая часть разума шепчет:

– Ты с-спасла меня.

Она опускается на колени рядом со мной, глядя на меня своими глазами, которые когда-то были карими. Они все еще наполнены той же любовью, что она питала ко мне.

– Ас всегда на стороне своего Альфы, – улыбается она.

Я чуть не плачу, всхлипываю, когда она протягивает руку и проводит кончиком пальца по моему обожженному лбу, по искалеченной щеке.

Интересно, это я каким-то образом до нее достучался? Осознала ли она, кем стала? Голос у меня – дрожащий шепот, когда я спрашиваю:

– Почему?

– Неужели не понимаешь? Я люблю тебя, Тайлер. – Она улыбается, бесконечно грустная, бесконечно нежная. – Значит, и мы тебя любим.

Она поднимается на ноги, убирая руку-плеть, и идет обратно к терминалам. Я с трудом поднимаю голову и наблюдаю за ней сквозь пар и красные вспышки. Ее пальцы быстро пробегают по кнопкам управления, и противопожарная дверь с грохотом опускается, запирая нас внутри помещения с тяжелым стуком.

– Ч-что… – Я вздрагиваю, придерживая внутренности, грозящие вывалиться наружу. – Что ты д-делаешь?

Она продолжает печатать, освещение становится ярче, пол трясется сильнее.

– Собираюсь положить этому конец.

Я хмурюсь, пытаясь подняться.

– Но… ты…

– Мы хотели быть «нами», Тайлер. – Горящие голубые глаза смотрят на меня сквозь клубящийся пар и сгущающуюся тьму. – В самом конце. Ты заслуживаешь «нас».

– Кэт… – шепчу я с разбивающимся сердцем. – Т-ты тоже умрешь.

– Нет. – Она качает головой, в ее глазах блестят слезы. – Умрет лишь эта плоть. Но мои воспоминания, мои мысли, моя любовь будут жить. Мы бы хотели, чтобы ты был здесь, с нами. Мы бы хотели, чтобы ты понял.

– Кэт…

– Мы будем скучать по тебе, Тайлер. Очень, очень сильно.

Я пытаюсь встать, сквозь пальцы сочится кровь, но боль невыносима. Я ползу к ней метр или два, липкие красные пальцы царапают металл, ногти ломаются. Увы, я слишком сильно ранен. Потерял чересчур много крови.

Думать трудно. Дышать трудно. Трудно не обращать внимания на то, как станция разваливается на части, на мысли о том, что мои друзья, моя семья, все, что мы отдали и потеряли, заканчивается вот так. Трудно просто думать, думать, думать.

– Тебе больно? – спрашивает она.

Я кашляю кровью, с трудом сглатываю и киваю.

– Мне жаль, – выдыхает она. – Скоро все пройдет, Тай.

Я тянусь к ней, сжимая окровавленные пальцы. Пытаюсь заговорить, но вместо этого задыхаюсь. Я не хочу умирать здесь. Только не так. И я так боюсь этого, так боюсь умереть в одиночестве, что на какое-то мгновение задумываюсь, каково это – быть единым целым с Ра’хаамом.

Ведь, как я понимаю, это и есть Ра’хаам.

Никогда не быть одиноким.

Я подзываю ее ближе. Шепчу:

– По… п…

– Что? – спрашивает она.

– П-поцелуй, – шепчу я, – …на прощание?

В ее глазах блестят слезы, она перестает печатать. Я слышу тяжелые удары по запертым дверям. Слабые голоса. Наконец-то звучит сигнал тревоги. Но я знаю, уже слишком поздно. Слишком поздно. Они никогда не доберутся сюда вовремя.

Кэт движется ко мне сквозь тьму – маленькая черная тень, внутри которой