Читать интересную книгу «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Феликс Кузнецов

Светлана Михайловна Шолохова, дочь писателя рассказывает, со слов отца, что М. А. Шолохов и Малкин встретились на первой сессии только что избранного Верховного Совета СССР. Хлопнув писателя по плечу, Малкин недовольно сказал:

— Что ж ты, Миша так меня в романе разрисовал?

— Если бы я написал все, что было и что ты делал, тебя бы здесь не было — ответил ему Шолохов.

В газетах Краснодарского края во время избирательной кампании в ноябре 1937 года были опубликованы целые полосы, восхвалявшие Малкина. Приведем текст его выступления на одном из предвыборных митингов в Туапсе:

«В 1919 году Реввоенсовет IX назначил меня начальником Особого полевого отдела этой армии. Части Красной Армии с боями пришли в Новороссийск. Я был назначен комиссаром обороны Новороссийска и первым председателем Новороссийского ЧК. В 1921 году по поручению партии и правительства я был командирован в тыл Врангеля, где выполнял ряд задач, имевших большое значение. После этого меня послали на подавление контрреволюционного восстания на Кубани» (газета «Ударник». 1937. 26 ноября).

«Посмотрите на товарища Малкина, он — олицетворение диктатуры пролетариата, — взывали ораторы, выступавшие на митинге. — Его жизнь — непрерывная борьба с врагами революции, с врагами народа»19.

Однако прошел всего год — и в декабре 1938 Малкин был арестован, а марте 1939 года расстрелян.

В Российском государственном военном архиве нам удалось найти документальные свидетельства изуверских «подвигов» комиссара Малкина на Верхнем Дону. Они — в деле № 391 (опись 3, фонда № 192). Это — фонд Управления 9-й Кубанской армии Северо-Кавказского военного округа за 1918—1921 годы, тот самый, где служил Малкин и который подавлял восстания казаков на Верхнем Дону. Дело № 391 называется так: «Донесения штабов экспедиционных войск армии о ходе ликвидации контрреволюционных мятежей в донских станицах (14 марта — 11 мая)», когда Малкин был, по его послужному списку, «начальником агентуры Особого отдела 56 строевой дивизии».

В деле № 391 (лист 39) хранится сводка (донесение) от 16 марта 1919 года, подписанная более красноречиво: «Комиссар арестов и обысков Особого отдела IX [армии] Малкин»20. Вот, оказывается, какую должность занимал в то время Малкин: «комиссар арестов и обысков». Такие комиссары существовали непосредственно при трибуналах, в особых «отделах розысков и объектов» и были сотрудниками ЧК.

В своде документов «Филипп Миронов» (М., 1997) находим подтверждение не только существования на Дону «комиссаров арестов и обысков», но и характеристику их деятельности:

«...Назначенные на ответственные посты комиссары станиц и хуторов грабили население, пьянствовали, злоупотребляли своею властью, чинили всякие насилия над населением, <...> Отдел розысков и обысков при ревтрибунале, а также те же комиссары при производстве обысков отбирали вещи и продукты совершенно беззаконно <...> с совершением физических насилий. Эти действия, в особенности отдел розысков и обысков, настолько возбуждали население района, что было признано необходимым возможно скорейший разгон этого отдела, что, однако, не было приведено в исполнение <...> Как будет видно дальше, одной из серьезных и главных причин всеобщего восстания в Хоперском районе была, несомненно, и террористическая по отношению к мирному населению политика ревтрибунала, руководимая неправильными указаниями из Граждупра и несознательному толкованию этих указаний руководителями трибунала, сначала председателя трибунала Германа, а затем Марчевского при непосредственном горячем участии сотрудников трибунала Цислинского и Демкина»21.

Как явствует из сводки-донесения Малкина, он действовал в полном соответствии с данными ему полномочиями:

«11-го марта приехал в станицу Букановскую и там арестовал 26 человек. Так как там был комиссар Урюпинского отделения Емин, то я поехал в станицу Слащевскую, в станице Слащевской был комиссар из Урюпинского отделения тов. Фролов, он и арестовал главарей. Я пошел в разведку и нашел все приговоры и постановления выборных (у восставших). Приговоры явно контрреволюционные, в которых говорится: очистить от красных Дон и т. д. Я по подписям приговора начал арестовывать — арестовал 30 человек. После этого ко мне приходит казак 23-й дивизии, назвавшийся коммунистом, сказал, что “эти ваши аресты возмущают народ, все старики стонут от арестов, я поеду к тов. Миронову, который должен принять меры”. Он еще добавил, что “тов. Миронову предложили командовать 9 армией, и он не согласился, а едет будто бы в Москву...”.

14 марта вечером, когда я был у политкома 15 дивизии, пришел нарочный и сказал, кто-то приехал от Миронова и хочет освободить арестованных и передушить комиссаров Особого отдела. После того тов. Витюшников сказал, чтобы приготовиться.

Утром 15-го марта распространились слухи, что в Вёшенской станице 11 марта восстали казаки, разгромив склад с оружием, убив комиссара арестов и обысков Особого отдела.

Около 12-ти часов прибежал тов. Веревкин и говорил, что хутора Шайки, Астахов, Михеевский и Калининский подняли восстание и присоединились к восставшим уже станицам. Чтобы проверить слухи, мы поехали в разведку и обнаружили восставшие заставы в количестве 50 человек. Нами были приняты меры, выставлены 4 пулемета и 50 человек вооруженных, которых я собрал из находившихся здесь красноармейцев и местных коммунистов»22.

Высказав неодобрение Миронову — в чем он был согласен с реввоенсоветом 9-й армии, требовавшим от Троцкого «по политическим соображениям отозвать Миронова из пределов Донской области» (в документе подчеркнуто Троцким)23, — Малкин в своем донесении докладывает о бое с восставшими казаками: «Мы все время удерживали позицию, поддерживали сильный огонь из пулеметов и винтовок, но напора не выдержали, так как их было человек 400 и решили отступить за Хопёр в хутор Пески, заняв позиции на буграх. Отступление провели без потерь, в Песках находилось нас 60 человек и обоз. Я послал нарочного в станицу Кумылженскую для поддержки, посланный мой человек мобилизовал всех фронтовиков (которые охотно пошли), которых мы вооружили и они яростно борются с восставшими стариками. По сведениям, проверенным мною, в восставшей станице Слащевской восставших около пятисот человек, вооруженных винтовками (не все), в остальных восставших станицах идет мобилизация, от 17 до 50 лет.

Восставшими руководят есаул Алферов и Гришин. Алферов и Гришин и атаман хутора Калининского издали приказ: всем тем, кто найдет меня и Фролова, расстрелять на месте и освободить всех арестованных нами в целом ряде хуторов и станиц.

Комиссар арестов и обысков Особого отдела IX Малкин»24.

В главе «Тихого Дона» о предательстве Сердобского полка рассказано и об этом бое: «Малкин из Букановской вынужден был отойти на двадцать верст севернее, в станицу Слащевскую, а потом, теснимый повстанческими силами, развивавшими бешеное наступление и во много раз численно превосходившими малкинскую дружину, за день до ледохода переправился через Хопер, утопив несколько лошадей, и двинулся на станицу Кумылженскую» (4, 315).

Эта поразительная точность информации у Шолохова о перемещениях «дружины» «комиссара арестов и обысков» Малкина под давлением превосходящих сил восставших, описание его пути (станицы Слащевская, Кумылженская, переправа через Хопер), дословно повторяющее малкинскую «сводку-донесение», убеждают нас в том, что автор романа, помимо устных источников, имел доступ к закрытым архивам НКВД-ОГПУ, в частности, к архиву так называемых «Экспедиционных войск».

По свидетельству Левицкой, работника издательства «Московский рабочий», помогавшей опубликовать «Тихий Дон», Шолохов, во время ее поездки в Вёшенскую в июле 1930 г. сказал ей, что «получил разрешение ГПУ пользоваться всеми секретными документами, касающимися вёшенского восстания»25. Получил еще до ее приезда в Вёшенскую и, следовательно, использовал эти документы для работы над третьей книгой «Тихого Дона».

Это был исключительно важный источник информации, дополняющий и уточняющий устные рассказы участников событий на Дону в 1919 году, прежде всего — Харлампия Ермакова и других.

И в таком случае понятна осведомленность автора «Тихого Дона» еще об одном событии, описанном и в романе, и в «историческом очерке» Павла Кудинова, — о мятеже в 204-м Сердобском полку.

СЕРДОБСКИЙ ПОЛК

Шолохов неоднократно говорил о своей работе в архивах, когда создавал «Тихий Дон», имея доступ, в частности, к архиву ГПУ, к секретным документам, касающимся Вёшенского восстания. Это, на наш взгляд, — еще один, исключительно важный аргумент в навязанном нам споре об авторстве «Тихого Дона»: кто еще, кроме него, мог быть допущен в ту пору к этим «сверхсекретным документам»?