дыхание ждали, в какую сторону качнётся «Эскимос».
Фройхен в этом фильме был и сценаристом, и техническим консультантом, и переводчиком, и капитаном-злодеем – и работы у него было по горло, так что он решил попросить у киностудии прибавку в 100 долларов в неделю. В кабинет продюсера MGM Ирвинга Тальберга его вызвали, когда он уже собирался ехать в город Теллер на Аляске, где должны были пройти первые натурные съёмки. Фройхен слыхал, что Тальберг получает 9000 долларов в неделю, и разговор он начал с вопроса, сколько получает Фройхен. Тот ответил, что 300 долларов в неделю.
– Три сотни в неделю! – воскликнул Тальберг, качая головой с таким видом, словно терпеливо объяснял что-то идиоту. Обернувшись к Сэму Марксу, начальнику Фройхена, он спросил: – Сэм, вот скажи мне, разве это не щедрая зарплата?
– Ну, триста долларов – это и правда приличная сумма, – отвечал Маркс.
Фройхен смекнул, что ему отказывают, так что решил зайти с другой стороны. Указав на портрет семьи Тальберга, он сказал, что своей просьбой надеется не лишить жену и дочь магната пропитания (тот был женат на актрисе, обладательнице премии «Оскар» Норме Ширер).
– Вижу, что эти несчастные деньги нужны вам больше, чем мне: так что не надо, – саркастически сказал Фройхен. – Забудьте, что я к вам приходил.
Фройхену доводилось противостоять белым медведям, голодным волкам, опасным морским животным и сверхкрепкому чаю Кнуда Расмуссена – но никогда он не вступал в поединок с человеком вроде Ирвинга Тальберга, прототипом безжалостного главного героя в романе Скотта Фицджеральда «Последний магнат». Когда Тальберг повернулся к Фройхену, взгляд его был холоднее арктической зимы. Тальберг указал ему на дверь и рявкнул: «Живо отправляйтесь на Аляску и возвращайтесь с хорошей картиной. Иначе там можете и сдохнуть!»
После встречи с боссом Фройхен и Маркс отправились обратно в «подземелье сценаристов». Маркс был хмур: перепалка с Тальбергом расстроила его – а вот Фройхен, напротив, чувствовал себя полным сил. Склока с Тальбергом опьянила его, словно он был боксёр, который вдруг зауважал оппонента, поколотившего его. Ему не терпелось отправиться на Аляску: он твёрдо намеревался сделать такое хорошее кино, на какое только способен. Позже он писал, что «с этого момента сделал бы для Тальберга всё что угодно».
Фройхен всегда воображал себе Аляску такой, какой её показывали в кино: романтичный мир жилистых старателей – или, как он сам выражался, «бородатых золотоискателей, которые в свободное время сидят на крыльце бревенчатого дома и курят трубку – либо шумят по салунам и игорным домам, палят из гигантских револьверов и швыряют на стол мешочки из сыромятной кожи с «баблом». Приехав, однако, на настоящую Аляску, Фройхен увидел другую картину. Его не встретили никакие улыбающиеся люди, которые внезапно разбогатели: вместо этого вокруг кишели измождённые работяги, каждый из которых гнул спину, а получал за это гроши и только грезил о том, как бы два камешка золотого цвета решили все его проблемы. «Истинное лицо Аляски оказалось куда более мрачным, – писал Фройхен, – и, к сожалению, куда менее фантастическим». К счастью для Фройхена, его на Аляску привели более удачные обстоятельства: он входил в привилегированную съёмочную группу, которой каждый вечер подавали всё новые и новые деликатесы, созданные шеф-поваром Оттингером из ресторана «Рузвельт».
Вскоре Фройхен отправился на поиски натуры для съёмок. Для этого приходилось летать трескучими самолётами – хотя Фройхен и обещал Тальбергу, что не будет рисковать жизнью, пока не доведёт сценарий до ума (в него всё ещё вносили изменения). Многие глухие уголки Аляски, которые он повидал, напомнили ему Туле. «Хоть я и знал, что жизнь на Аляске мало чем отличается от жизни в Гренландии, всё ещё удивительно было видеть, как там всё похоже», – говорил он в интервью журналу Picturegoer Weekly. В каждой деревне он расспрашивал об инуитах, которые жили неподалёку: те во многом соблюдали те же традиции, что их собратья в других уголках планеты. Во время пятой Тулевской экспедиции Кнуд Расмуссен посетил на Аляске три региона, но Фройхена уже с ним не было. Теперь и ему выдался шанс – благодаря съёмкам фильма.
Большую часть интерьерных съёмок проводили в Теллере, крохотном городке на северо-западе территории (Аляска ещё не была штатом США). В заброшенной скотобойне возвели импровизированный павильон. Местные говорили, что в этом здании раньше забивали оленей, но с началом XX столетия скотобойню закрыли, потому что американцам разонравился вкус оленьего мяса. Это из-за того, объяснили жители Фройхену, что оленей стали всё чаще изображать вместе с Санта-Клаусом на рождественских открытках, календариках и в рекламе. Олени на этих изображениях, конечно, были дружелюбные и умилительные – и американцы, привыкнув к этому образу, уже не желали есть мясо этих животных. Вот скотобойня и пустовала, пока MGM не реквизировала её для съёмок «Эскимоса».
Вскоре настало время устраивать пробы для местных жителей на роли инуитов. Это была благородная попытка инклюзии, но кончилась она бесславно, как только киношники увидели, что местные «таланты» в актёры ну никак не годятся. Пробовали более 150 человек, но на главные роли не отобрали никого. В итоге продюсеры решили, что местных можно ставить в эпизоды, но для больших ролей потребуются профессионалы из Голливуда. Время поджимало, поэтому продюсеры, недолго думая, рассудили, что азиатов легко выдать за инуитов. Главные женские роли отдали актрисам Лулу Вонг Винг, Лотус Лонг и Ирис Ямаока, которых выписали из Голливуда. Теперь нужно было найти актёра на роль главного героя – инуита по имени Мала.
Сначала выбрали красивого, харизматичного инуита по имени Роберт Майо, который происходил из деревни Уэльс: он стал единственным местным, получившим главную роль. К сожалению, через два месяца съёмок Майо ушёл. Ван Дайк сходил с ума и умолял актёра остаться, но Майо заявил, что его тёще в Уэльсе требуется операция и что он хочет поддержать её. Никакими уговорами Ван Дайку не удалось остановить его. (Потом оказалось, что у Майо не было никакой больной тёщи: просто члены съёмочной группы приставали к его жене, и он решил, что лучше всего уйти.)
Продюсеры оказались в затруднительном положении. Требовался актёр на замену, который отвечал был длинному списку требований: «правильная» национальность, приемлемая внешность, пристойная актёрская игра и ещё много невыразимых качеств, которые привлекают зрителя. Наконец Стомберг нашёл голливудского актёра по имени Рей Агнаксиак Уайз инуитского и еврейского происхождения – но Ван Дайк всё ещё хотел на эту роль «чистокровного эскимоса». Стомберг, однако, не хотел слышать возражений и расхваливал своего кандидата: «У него очень правдоподобная наружность и актёрская игра. Легко можно