А вокруг творился изрядный переполох: по палате метались люди в белых халатах; кто-то что-то делал с его рукой; кто-то склонился над ним, говоря что-то восторженно-радостное; кто-то вошел и деловитым тоном раздавал распоряжения.
Постепенно боль стала уходить и осталась лишь тупо давить где-то слева в груди. Взгляд, наконец, окончательно прояснился, и Влад с удивлением обнаружил вокруг себя немало медицинских работников. Но особо его удивило присутствие мамы и, что еще более странно, Милы.
Родственников, как бы они ни хотели присутствовать при очередном воскрешении, сначала оттеснили на задний план. Какой-то бородатый дядька в белом халате и очках водил перед носом Влада ручкой и спрашивал, что он видит. Потом его тискали и спрашивали о чувствительности, просили шевелить всякими частями тела. Врач давал рекомендации двум медсестрам и под конец выдал диагноз:
— Вам, молодой человек, неслыханно повезло! После недели комы мало кто возвращается оттуда!
— Доктор… — Влад еле шевелил языком, донес-таки важную мысль. — Я еще раз отключусь на пару деньков, так Вы тело мое пока на помойку не выбрасывайте — оно мне еще пригодится…
— Вот шутник! — рассмеялся врач, одобрительно похлопав пациента по руке. — Одной ногой с того света, а уже прикалывается.
— Доктор, я не шучу, — попытался скроить серьезную мину Влад, но кажется, у него не вышло, так как словоохотливый дядька рассмеялся и заявил:
— Повторной отключкой Вы, молодой человек, нас не удивите. Но давайте не так долго, а то мы, признаться, нервничаем…
Владу пришлось кивнуть и пробормотать что-то примирительное. Переезжать до срока в психбольницу ему не хотелось… На этом общение с медперсоналом закончилось, и его наконец оставили с родственниками.
Первой к сыночку кинулась, конечно, мама. По ее лицу можно было понять, какой винегрет чувств сейчас обуревает ее, но главной была все-таки радость. Еще бы — обрести сына после недели неизвестности. Мама не удержалась от слез:
— Владик, бедненький! Что же с тобой сделали эти бандиты? — причитала она, осторожно гладя его по голове. — Мы уже надежду стали терять. Вот только Мила всех уверяла, что ты очнешься. А ты как раз, когда мы пришли глазки-то и открыл. Как странно! Ты знаешь… Ксюша…
— Знаю, мам, — как можно спокойнее ответил Влад. — Ей сейчас хорошо. Она просила передавать тебе привет… — и, заметив страдание в ее глазах, добавил. — Ты не пугайся, я не сошел с ума…
— Нет, конечно, не волнуйся, я верю… — поспешила успокоить его мама, но в глазах ее затаилось сомнение.
— Ты лучше скажи, как вы с папой?.. — увел разговор сын с опасной темы.
— Да что мы… как всегда. Вот, Миле спасибо, — обернувшись к скромно стоящей в углу девушке, сказала мама. — Разыскала тебя и сюда перевезла, в лучшую клинику устроила — не знаю даже, сколько все это стоить будет. Но это она сама тебе расскажет. Что я тут переводчиком работать буду. У тебя серьезное ранение — часть легкого удалена. Но к счастью, пуля прошла мимо сердца. Тебя же чуть не из морга в больницу доставили — думали, что мертв поначалу, но при повторном осмотре пульс прощупали… Господи, сколько мы за тебя переживали! Отец сам все проверял, сказал, что есть все шансы, что очнешься. Все зависело от того, была ли остановка сердца и насколько долгая, если была. Но что я… поговори с Милой. Мне на работу нужно — я ведь уже уходила, когда ты вдруг застонал. Ты только выздоравливай!
— Выздоровею! Теперь никуда не денусь, — сын старался не разочаровывать родительницу и отпустить ее от себя в хорошем настроении.
Только когда дверь за мамой закрылась, Мила позволила себе подойти к кровати и коснуться его руки.
— Ну здравствуй, возвращенец! — мягко улыбнулась она. — Кажется, мама тут тебе все новости рассказала, не знаю даже, что и добавить…
— Ты скажи, как умудрилась разыскать меня в Питере?
— Наверно и не нашла бы, если бы не твой мобильник. Когда ты не появился на игре, я начала названивать, но телефон молчал, а поздно вечером мне ответил чужой голос и стал интересоваться, кто я такая и по какому поводу звоню. Это был сотрудник милиции. Ваши тела обнаружила девочка, гуляющая возле дачи. Ксению не удалось спасти… ее уже похоронили. Ты слишком долго был в коме, — Мила все тише произносила тяжелые слова.
— Да, я знаю: восемь дней, — грустно признал Влад. — Но не все так плохо…
— Но откуда ты знаешь? Никто ведь не говорил тебе, сколько времени прошло, — удивилась девушка.
— Я много чего знаю, — пошутил Влад. — Только боюсь, не запихнули бы меня из-за этих знаний в психушку… Ты лучше скажи, как я здесь оказался?
— Араик Георгиевич…
— Понятно, опять не стерпел издевательств над его любимым маркером?
— Что-то вроде этого, — кивнула девушка. — Устроил тебя в эту клинику и оплатил все лечение вперед.
— М-да, дела… — задумался Влад, как бы втолковать Миле мысль, что он опять уйдет в неизвестность на долгий срок. — Слушай, хоть ты не смейся! Я ведь серьезно этому доктору сказал: даже и не пытайтесь меня будить еще два дня. Просто лечите тело — не давайте мышцам атрофироваться, а ранам загнить. А потом я вернусь — обещаю!
— Странный ты… если и отключишься — куда ж мы денемся? Будем за тобой ухаживать. А врачам все равно, лишь бы зарплата шла…
Было видно, что Мила хочет сказать что-то большее, но никак не решается. Поэтому Влад попытался прояснить ситуацию:
— Милая Мила, если ты думаешь, что все еще обязана мне тем, что я помог тебе найти хорошее место работы, то знай: ты уже дважды оплатила по всем счетам. Пойми: того Влада, что был когда-то свободным маркером, больше нет, и он никогда не вернется. Вместо уверенного и обеспеченного денди будет поврежденный телом и умом выродок, которого вряд ли будут сильно интересовать земные утехи…
— Такому инвалиду тем более понадобится защита и уход, — усмехнулась девушка и, тряхнув своей великолепной гривой черных волос, обиженно закончила. — Только не думай, что кто-то тут навязывает свою дружбу. Если я тебе неприятна…
С этими словами девушка встала. Влад не мог отпустить ее с обидой в душе и в попытке ее остановить приподнялся в постели:
— Мила, я никогда… — но не смог договорить, так как от неожиданной перегрузки сознание снова закрыл полог беспамятства…
* * *
Он стоял на краю обрыва, смотря в пропасть и словно намериваясь совершить безумный прыжок. Еще один шаг и скрытая в туманной дымке бездна примет его в свои объятия. Но страха не было, только упоение предстоящим полетом, да еще какая-то бешенная решимость толкала его вперед.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});