– Да.
– Видишь ли, в последнее время я часто думаю об одной вещи, сказанной тобой тогда. В сущности, я почти постоянно о ней думаю – просто не могу выбросить ее из головы… Ой, прости, больше не могу разговаривать – Найджел приехал. Я тебе завтра позвоню.
Но она не позвонила – даже после занятий по самообороне. Не дождалась я ее звонка и в пятницу. Я оставила ей сообщение на автоответчике, потом собрала вещи для уикенда, причем внутри у меня все переворачивалось, как белье в электросушилке. Дэвид должен был заехать за мной в шесть. В десять минут седьмого я забеспокоилась. В шесть пятнадцать раздался звонок.
– Это просто завал, – сказал Дэвид. Я внутренне сжалась, чувствуя, как земля уходит у меня из-под ног. Уикенд отменялся. – Машина отказывается заводиться. У меня жуткое подозрение, что какая-то беда с мотором. А мы не могли бы поехать на твоей?
Я засмеялась.
– Ну конечно могли бы.
– Отлично. Я приеду к семи.
Дэвид был у меня в десять минут восьмого. Широко улыбаясь, он поспешил заключить меня в объятия.
– Ми-ран-да, – проговорил он нараспев. – Мне так нравится это имя – Ми-ран-да. – Он поцеловал меня, и мы немного постояли, раскачиваясь из стороны в сторону. – Я так рад, что ты едешь. У нас будет потрясающий уикенд.
«Да – если не считать его заключительной части». Он внимательно посмотрел на меня.
– Ну и чего ты загрустила?
– Я не грущу, Дэвид…
«…а просто ужасно волнуюсь». Он взял мою сумку.
– Ладно, нам пора.
Мы поехали на юг – за рулем был Дэвид – через Воксхолл, Баттерси и Патни, а потом по A3. Потом мы заметили указатели на Петуорт и Пулборо.
– Мы будем там как раз к ужину.
– А что представляет собой отель? – спросила я, когда мы проехали указатель на Амберли.
– Ну… он немного старомодный.
– Это хорошо. – Я представила себе загородный дом в стиле Латьенса[46] с допотопными окнами и выцветшим ситцем. – Люблю старомодные веши.
– Тогда тебе повезло – ведь это очень старомодный отель.
– Правда?
– Угу. На редкость.
– Что ты имеешь в виду?
– А ты сама посмотри.
Я выглянула из машины. Впереди возвышались две башни с зубцами, а между ними – огромные ворота с опускной решеткой.
– Так это замок?
– Да, «Замок Амберли». На самом деле это укрепленное поместье, но стены здесь не хуже, чем в любой крепости.
Мы въехали в ворота.
– Потрясающе.
– И они до сих пор опускают решетку по ночам.
– А сколько лет замку?
– Девятьсот.
Гигантская, выстриженная полосками лужайка вела к главному входу. Справа от лужайки было озеро, и, хотя уже почти стемнело, мы смогли разглядеть двух черных лебедей.
Мы припарковались и вывели Германа на прогулку. Потом, пройдя круглый двор, очутились в фойе отеля, украшенном доспехами и целой выставкой устрашающих алебард.
– Вы в «Арунделе», мистер Уайт, – сказал консьерж, протягивая Дэвиду ключ, – а вы, мисс Свит, в «Амберли» – это следующая дверь. Когда вам подавать ужин?
Дэвид вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами.
– Через полчаса?
– В девять тридцать? Хорошо.
Мы последовали за консьержем по широкой деревянной лестнице, на вершине которой были две медных пушки. Двери спальни напоминали церковные врата, и, когда консьерж впустил нас в мою спальню, я широко раскрыла глаза от удивления. Посреди комнаты стояла огромная кровать красного дерева, украшенная четырьмя столбиками и накрытая бархатным балдахином темно-бордового цвета.
Дэвид тихонько присвистнул.
– Очень славно, – сказал он, ставя мою сумку. Он заглянул в ванную. – Ого, а у тебя тут и джакузи. Будешь купаться в роскоши! – шутливо добавил он. – А что – ты этого достойна.
Номер Дэвида оказался почти таким же, только столбики его кровати были витые, а обивка и балдахин – серо-голубые.
– Я хочу быстро принять ванну – у нас ведь чистый уикенд, – объявил Дэвид. – Постучусь к тебе через двадцать минут.
Распаковывая сумку, я порадовалась, что захватила с собой лучшие веши. Я причесалась, надела белое льняное платье и сиреневый кашемировый кардиган, а в довершение туалета окропила запястья несколькими каплями «Фамм».
В девять двадцать пять Дэвид постучал в дверь. Его волосы еще не высохли, и он благоухал пеной для ванны. В зеленом льняном костюме и белой футболке он смотрелся просто отлично.
– Очень мило, – сказал Дэвид, оценив мой наряд. Он бросил взгляд на столик у окна. – О, да у тебя есть шахматы! Сыграем после ужина?
– Хорошо.
От ресторана, расположенного в Королевском зале, нас отделяла одна только лестничная площадка.
– Мы, наверное, сильно заинтриговали портье, – шепнул Дэвид, когда нам показали наш столик у огромного камина. – Симпатичные дама и рыцарь приезжают вместе, но спят почему-то в разных комнатах. Не думаю, что такое случается каждый день.
– Да, полагаю, другие гости этому просто не поверят, – прошептала я в ответ, разглядывая сводчатый потолок.
– Может, спросим их об этом?
– Не стоит.
– Шампанского, мисс Поведение?
– Было бы чудесно. – Я заглянула в меню и вздрогнула. – Дэвид, ты уверен, что твой клиент заплатит и за это? – тихо спросила я.
– Извини, – ответил он, – я что-то неважно слышу. Наверное, у меня в ушах вода.
– Я просто беспокоюсь, что мы вводим тебя в расход.
– Прости, я опять не расслышал.
– Можно я заплачу за обед?
– Ты знаешь, ну ничего не слышу. Извини.
– Здесь чудесно, – сказала я. – Спасибо, что взял меня с собой.
– Тебе спасибо, – ответил он. – Ты ведь могла и отказаться.
– Но я хотела поехать.
– Правда?
Я улыбнулась.
– О да.
После ужина, сытые и слегка захмелевшие, мы вместе с Германом прогулялись по территории замка. Луна светила так ярко, что можно было видеть собственные тени.
– Какая благодать, – сказала я, разглядывая разрушенные укрепления, силуэты которых выделялись на фоне темной синевы небес. Мы подошли к озеру и полюбовались отблесками лунного света на водной глади, а потом вернулись в мой номер и сели за шахматы.
– Я буду играть белыми,[47] – сказал Дэвид.
– Конечно.
– А ты хорошо играешь? – поинтересовался он, выводя вперед пешку.
– Нет. Ты объявишь мне мат в пять ходов. Стратегическое мышление никогда не было моей сильной стороной.
– Гм, я тебя понимаю. Знаешь, Миранда, на твоем месте я бы не стал пока трогать слона.
– Нет? Ладно… тогда я пойду… вот так…
– О, уже лучше… Гм… – хмыкнул он через некоторое время, – а ты играешь намного лучше, чем говорила. Надеюсь, мы сможем доиграть завтра, – сказал он, вставая, – а то мне пора в постель: завтра надо очень рано вставать.