Сапожник был очень доволен подмастерьем и много раз предлагал ему остаться, жениться, войти в долю; Варан ушел однажды весной, так и не сумев объяснить ему, чего ищет.
И он снова бродил, расспрашивал, разводил огонь в очагах — там, где ему это по традиции предлагали. Как ни могуч был Подставка, но всемогущим он не был. Между ним и Вараном вставали горы и простирались степи, Империя велика, традиция живуча, а стражники тоже люди и устают от бесплодных поисков…
Но Подставка помнит все. И вполне возможно, что совсем недавно в снежном селении были гонцы, предлагавшие деньги за пойманного бродягу, большие деньги за немолодого бородатого бродягу и немыслимые деньги за бродягу, который станет болтать о далеких странах…
Варан подобрался. Ему во что бы то ни стало надо переночевать под крышей — ночью снаружи просто нечем дышать от мороза. Впрочем, и хозяин никуда не пойдет среди ночи, дождется утра. А там посмотрим…
— Что ты, добрый человек? — спросил хозяин. — Поплохело тебе, что ли?
— Нет, — Варан заставил себя улыбнуться. — У вас тут, я погляжу… редко чужие заходят, правда?
Они снова переглянулись. Нет, определенно дело нечисто, Подставка дотянулся-таки жадными ручонками, и очень жаль, что между Вараном и его свободой оказались эти милые в общем-то люди…
— У нас был гость две недели назад, — сказала старшая девочка. — Путник. Чудной такой… похожий на вас. Огонь попросил разжечь. Вот чудной.
— Путник? — тупо повторил Варан.
— Да, — кивнула на этот раз хозяйка. — Сказал, такая традиция. Правда?
— Правда, — пробормотал Варан, переводя взгляд с одного лица на другое. — А больше никого не было?
— Кого же еще, — улыбнулась старшая девочка. — У нас тут сильно не побродишь… А он — ничего, бывалый… У него такая штука, «искра» называется, такое огниво маленькое, не надо щелкать-щелкать, и бить, и раздувать, а надо просто «щелк!» — и огонек.
Варан сунул руку в кожаный карман на поясе. Вытащил «искру». Показал девочке:
— Такая?
— Да! — она подпрыгнула от возбуждения, и румянец подпрыгнул на тонких щеках.
— Это штука с побережья. Там у всех такие есть.
Младшая девочка округлила рот колечком, но так и не осмелилась ничего сказать.
— Тебя как зовут-то? — спохватилась хозяйка. — А то прежний наш гость, стыдно сказать… имени не спросили. Болтали чуть не всю ночь, утром он ушел, тут-то и спохватились: имени… не знаем.
— Меня зовут Варан, — сказал он, глядя ей в глаза. Глаза мигнули. Она никогда раньше не слышала этого имени, оно показалось ей забавным:
— Баран?
— Варан.
— А-а… Ну… Варан, значит. Просто мы как услышали, что ты на одном месте не сидишь, всю жизнь по дорогам… Он, которого мы имени не спросили, тоже так. Он рассказывал о чудесах всяких, о магах, о заклятиях, вот я и подумала: может, заклял кто? И его, и тебя?
Это не ловушка, подумал Варан без особой, впрочем, уверенности. Если ловушка, то уж больно хитрая. Нечеловечески…
Белые стены блестели изнутри. Тонкий слой снега таял и скатывался капельками, и застывал сосульчатым узором. Свечка отражалась в оплывающей ледяной пленочке, и казалось, что стены и потолок светятся. Истоптанная хвоя на полу наполняла комнату запахом леса.
Снаружи послышались шорох, поскребывание, буханье раскидываемого снега. Хозяин быстро глянул на жену:
— Ты выставила?
— Конечно.
Снова замолчали. Прислушались; рядом с домом шорох и скрип прекратились на минуту, потом удалились в сторону соседей.
— Что это? — спросил Варан.
— Снежный крот, — отозвалась хозяйка, удивленная, как можно не знать таких вещей. — Улицы чистит, дороги… Жиром топленым его кормим, так он и старается. В плошке всегда оставляю…
— А если пустая плошка?
— Навредить может, — хозяйка сняла с огня чайник, разлила кипяток по деревянным кружкам. — У Дровяков в прошлом году полдома снес — за жадность свою поплатились.
— Не за жадность. Лунька просто забыла.
— Ага, забыла… Пять раз подряд?
— А ты… — начал хозяин, постепенно раздражаясь. И вдруг оборвал сам себя; замолчал. Засопел, как сопели перед тем девчонки, только громче.
— Я сегодня видел снежного крота, — признался Варан. — Только я не понял, что это. Едва успел убраться.
— Это тебе повезло, он не голодный был, — сказала хозяйка.
Хозяин сопел все тише. Его дыхание да деликатное потрескивание огня — а больше не было никаких звуков. Девчонки сидели, как ледяные статуи.
Варан прикрыл глаза. В последние годы он изменил тактику и уже не искал новорожденных магов. Попросившись на ночлег, он прежде всего пытался понять: применимы ли к жителям гостеприимного дома понятия «мир» и «счастье»? Очень скоро стало понятно, что «счастье» до того расплывчато, а «мир» до того непрочен, что невозможно подчас определить, есть они или нет…
— Тот путник… Которого вы имя спросить забыли… Он старый?
— Да постарше тебя…
— Одну ночь ночевал?
Хозяин кивнул:
— Одну… До утра рассказывал сказки. Мы даже девчонок спать не гнали — до того занятно. Про два мыса, Осий Нос и Кремышек, а между ними Порог. Когда вода отступает — внутреннее море само по себе теплое становится, мелкое, цветет… А когда вода прибывает — внутреннее море и внешнее сливаются и вместо Порога делается Шея…
— Перешеек, — шепотом поправила старшая девчонка.
— Да… А на тех землях тоже люди живут и торгуют, когда через шею эту… через перешеек… корабли ходят. Да. Ты такое слышал?
— Я там был, — сказал Варан.
— Правда?!
Варан вздохнул. На этом самом Кремышке его чуть не поймали — лет пять назад.
— Он, выходит, обошел всю землю? Так он говорил?
— Всю Империю да еще околицы…
— А зачем? Чего искал?
Хозяйка рассмеялась, сделавшись сразу на десять лет моложе:
— А кто же вас знает, что вы ищете… Бывает, живет себе человек, все у него есть, а его ведет. Он выходит на дорогу, и…
Глаза ее заблестели. Она еще хотела что-то сказать, но посмотрела на мужа и вдруг смутилась.
— У нас сосед был, так он тоже повелся, — проворчал хозяин. — Мир, говорит, повидать. Напился на ближней ярмарке и замерз. Всего-то и мира повидал, что полторы дороги.
Снова сделалось тихо. Младшая девочка зевнула.
— Спать пора, — нерешительно заметила хозяйка. — Что же… Ты так ничего и не расскажешь?
Под утро они заснули. Варан лежал на шкуре морской козы, густой и жесткой, пахнущей, как в детстве, водорослями. Смотрел сквозь дыру в потолке, как светят звезды.
Очаг отлично держал тепло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});