со мной, поправляя кепку и парик на голове.
— Нет, мы пока посидим дома, — пробормотал я. Где этот чертов ключ?
— Дядя Нил…
— Уайатт. — Я вздохнул, делая передышку. — Иди, помоги бабушке вытащить вещи из машины, хорошо? И перестань возиться со своей шляпой.
— Но она чешется.
— Иди, — приказал я. Он проворчал, скрестив руки на груди, и топал на ходу своими светящимися ботинками. Покачав головой, я сосредоточился на ключах, когда зазвонил мой телефон. Единственный человек, у которого был номер, не позвонит, пока все не закончится…
— Лиам?
— НИЛ, ЗАБЕРИ МОИХ ДЕТЕЙ ОТТУДА СЕЙЧАС ЖЕ!
— Чт… — я услышал, как щелкнула дверь, и прежде чем успел сделать шаг в сторону…
БУМ!
Я почувствовал, что влетаю обратно в одну из припаркованных на обочине улиц машин. Все мое телр было как в огне… возможно, так и было на самом деле.
— ДЯДЯ НИЛ! — Итан закричал.
— НИЛ! — Моя мать закричала, и я перекатился как раз вовремя, чтобы увидеть черные ботинки мужчин, когда они схватили Итана, Уайатта и Дону, которые все боролись в их руках.
— ОТПУСТИТЕ ИХ! — Моя мать потянулась к ним, но один из мужчин ударил ее так сильно, что она упала на тротуар.
Вставай! Давай, вставай! БЛЯДЬ! ВСТАВАЙ НИЛ! ВСТАВАЙ, БЛЯДЬ! — Я мысленно закричал на себя, когда увидел, как их запихивают в багажник машины. Лучшее, что я мог сделать, это поднести запястье ко рту. Языком я сдвинул заводную головку своих часов, вдавливая трубку корпуса внутрь, и подал сигнал подстраховки.
— Нил! — Моя мать подбежала ко мне.
— Я… в порядке… — Я чувствовал себя хорошо, но знал, что это плохо. — Это… это… не Чикаго… ирландцы приедут… Бостон. Они… не… смогут…
— Прекрати болтать! Я знаю, ты идиот! Нам нужно отвезти тебя в больницу! — ответила она, руки у нее были в крови.
Она ранена? — Я хотел спросить, но, чтобы держать глаза открытыми, требовалось гораздо больше сил, чем следовало. Последнее, что я увидел, были мужчины, приближающиеся к ней сзади; я хотел сказать ей, чтобы она бежала, но она просто смотрела на меня, всхлипывая.
Лиам будет в бешенстве.
УАЙАТТ
— ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! — Дона укусила одного из них, и он ударил ее по лицу, отчего она упала рядом с нами.
— ОСТАВЬТЕ ЕЕ В ПОКОЕ! — Я попытался пнуть их, но получил только удар. Они нагнули наши головы и накинули на нас капюшон; все погрузилось во тьму.
— ОТПУСТИТЕ НАС! ОТПУСТИТЕ НАС! — Я брыкался и брыкался.
— Стой! — Итан закричал на меня. Я не мог его видеть, но чувствовал его волосы.
— Нет! Нам нужно идти…
— Если ты будешь продолжать кричать, мы не сможем дышать, — сказал он, переворачиваясь на спину.
— Ой, мои волосы. — Дона поморщилась.
— Извини. — Он приподнялся, чтобы она отодвинулась. — Ты в порядке?
— Тебе не страшно? — прошептала она, ее дыхание было прямо у моего уха.
— Нет.
— Лжец, — пробормотал я. Он всегда так делал, пытаясь притвориться, что всегда был таким сильным.
— Почему ты всегда споришь со мной?
— Ой! — Мы оба закричали, когда она шлепнула нас по рукам.
— Мама сказала, что я могу ударить вас, если вы будете ругаться.
— Нет, она такого не говорила, — ответил Итан.
— Да, мама так и сказала. — Лучше бы она этого не делала.
Мы не разговаривали.
— Нам нужно убираться отсюда. — Итан поднял руки над нами.
— Как? — Дона сделала то же самое.
Он пошарил вокруг и, наконец, сказал:
— Я знаю как.
— Кажется, я знаю, как. Мама заставила меня такое делать. — Мне просто нужно было вспомнить.
— Что ты имеешь в виду? — Спросил Итан.
— Шшш. — Я закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями.
ЗА ДВЕ НЕДЕЛИ ДО ЭТОГО
— Мамочка? — Я зевнул, когда проснулся; вокруг было темно. Где я? Я почувствовал, как она несет меня.
Когда меня посадили, моя голова ударилась о крышу. Что? Что это?
— Мамочка! — Я постучал по ней. — Мамочка!
Где я? Я в коробке?
— МАМОЧКА!
У меня задрожали руки, а глаза, казалось, увеличились.
— МАМОЧКА! ПОМОГИ! КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ!”
— Уайатт. — Я услышал ее голос.
— Мамочка, помоги мне, я ничего не вижу. — Я протянул руку вверх и снова нащупал верхушку. Она была прямо надо мной.
— Уайатт, ты в багажнике машины.
— ПОЧЕМУ! — Я закричал, и это прозвучало так, будто она смеялась надо мной.
— Потому что ты попросил меня помочь тебе стать сильнее, помнишь?
Я нахмурился. Не таким способом.
— Я знаю, ты ненавидишь темноту, Уайатт, и я знаю, что ты ненавидишь одиночество.
— Неправда. — Я скрестил руки на груди.
— Значит, я могу оставить тебя?
— НЕТ!
Она снова рассмеялась.
— Мамочка, я хочу выйти прямо сейчас.
— Тогда выходи.
Я давил и давил, но это не помогло.
— Мамочка, я не могу.
— Я научу тебя, как это делать.
— Мамочка, мне страшно! — Я ничего не мог разглядеть.
— Я знаю, но мы должны бороться с тем, что нас пугает, чтобы стать сильными, ясно? — Я не мог унять дрожь. — Уайатт?
— Хорошо, — тихо сказал я.
— Хорошо, а теперь подвигайся. Ты что-нибудь чувствуешь?
Я так и сделал и почувствовал что-то твердое и увесистое.
— Да.
— Теперь повернись на бок.
— Хорошо.
— Теперь потрогай бок; ты чувствуешь что-нибудь похожее на панели?
— Что такое панели?
— Как занавески или… что-то, прикрывающее.
Я пошарил вдоль стены, но не нашел ничего, кроме ковра.
— Нет.
— Перевернись на другой бок и попробуй еще раз.
Я так и сделал. Вытерев пот с лица, я снова ощупал себя.
— Кажется, я понял.
— Хорошо, тяни за это изо всех сил.