Читать интересную книгу Свой дракон - Галина Романова

Четыре месяца маленькая девочка жила в развалинах родного дома, питаясь остатками съестных припасов и воюя за них с мышами и крысами. Уцелел ли кто-то еще из соседей, она не знала. Вилия боялась далеко отходить от дома и не рисковала искать людей. Слишком уж часто в небе в те дни мелькали тени драконьих крыльев! Когда еды совсем не стало, пыталась раскопать что-то на огороде – на некоторых грядках уцелели овощи. Но, если бы не случайно проезжавший мимо рыцарь, который заметил мелькнувшую среди бревен тень, она бы умерла осенью от голода и холода. Путешествуя по разоренной стране со спасшим ее рыцарем, она видела многое такое, что детям видеть и знать не положено. Ее главной целью с той поры было выжить, сначала просто не умереть с голоду, потом – не дать другим рыцарям раскрыть свою тайну… Ее учили сражаться, но не научили кокетничать.

– Да, я дракон. Но в том году мне было примерно столько же лет, как и тебе. Может, я всего на год или два постарше.

– Это мог быть твой отец…

– Мог.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – взвилась Вилия. – Ты – сын убийцы! И сам будущий убийца! Зачем ты пришел?

– Поговорить. Я хотел…

– Я не об этом. – Девушка притопнула ногой. – Зачем ты вообще пришел сюда? В наш мир?

– Это и мой мир тоже. Я родился…

– Плевать, где ты родился! – Вилия кипела от злости. – Почему бы тебе не остаться там, в своих горах? Почему бы вам всем не сидеть у себя дома и не высовываться? Какого… какого демона вы мешаете нам жить? Вы разрушаете наши дома, сжигаете посевы, губите скот, убиваете людей…

– Похищаем красивых девушек…

«Красивая девушка» тихо охнула, когда «похититель» привлек ее к себе.

– Пусти! – Твердый кулак врезался в грудь.

– А если ты мне нравишься?

– Тебе? – Она издевательски захохотала в лицо. – Ты – тупая, бесчувственная ящерица! Огнедышащая тварь!

– А ты – красивая девушка.

– Не подлизывайся! – Вилия опять попыталась ударить, но сейчас ее держали слишком крепко, лишая свободы маневра. – Я тебя убью…

– А если я не хочу умирать?

– Да? – Девушка на миг перестала вырываться. – Помнится, раньше ты говорил совсем другое!

– Кое-что изменилось. – На миг в глазах Авеста мелькнуло странное выражение.

– И что же? Вот только не ври, что влюбился. Так не бывает!

– Не бывает, – согласился горец. – Дело в другом…

Дело было в листе пергамента, который его нынешний наставник, старый брат Альба, взял из кабинета гроссмейстера.

Старик давно хотел уйти со своего поста, после смерти предыдущего гроссмейстера, сэра Отинура, ему просто нечего стало там делать. Сменивший его на посту сэр Лаймож был совсем не тем человеком, которому брат Альба хотел служить до конца своих дней. В конце концов, он уже достаточно стар и имеет право уйти на покой. И достаточно крепок телом и духом, чтобы взять себе оруженосца. Никто особо не удивился, когда бывший секретарь предъявил права на победителя турнира магов. Брат Дайвен с готовностью уступил ему горца, он сам присматривался к Садуго и даже обрадовался, что удалось заполучить паренька.

В последний раз убирая рабочий кабинет гроссмейстера, брат Альба и наткнулся на забытое письмо. Оно так долго валялось вместе с прочими бумагами на столе, что было удивительно, как его не обнаружили раньше. Сначала секретарь хотел сжечь пергамент, но пробежал глазами несколько строк – и раздумал. Быстро сунул скомканный документ в суму с вещами и был таков.

Его комната не была такой удобной, как у прочих старших братьев, – лишь ширма делила ее на две части. За загородкой предлагалось расположиться Авесту, и тот послушно пристроил свои вещи в углу за топчаном.

В первый же день брат Альба приказал оруженосцу разобрать его вещи. Он рассчитывал, что горец найдет там письмо гроссмейстера, и не ошибся. Авест сразу наткнулся на мятый пергамент и протянул его наставнику.

– Думаю, его стоит прочесть, – ответил тот.

Юноша пробежал глазами четкие строки. Почерк у гроссмейстера был ровным, по-военному резким, слова читались легко, но вот скрытый смысл ускользал. Не верилось, что сэр Лаймож мог это написать. В удивлении Авест поднял взгляд на старика.

– Да, – кивнул тот в ответ на невысказанный вопрос, – это именно то, о чем ты подумал. Мой бывший начальник задумал провокацию. Он хотел – и до сих пор хочет! – спровоцировать войну с драконами, обойдя Договор.

– Ему это почти удалось, – прошептал горец, вспомнив давнее сообщение от шамана об убийстве подростка и последовавшем за ним акте мести.

– Да. И война не за горами. А если вспомнить о разгроме Камня-на-Краю…

– Можно сказать, что она уже началась.

– И тебе пора исполнить свой долг. – Слова прозвучали, как смертный приговор. Он так ждал его, так готовился, уже почти смирился, но все равно это произошло так неожиданно…

– Что я должен сделать? – Голос сделался каким-то чужим.

Задав вопрос, Авест внезапно понял, что ничего не хочет делать. Да, он исполнит свой долг и откроется. Он совершит поступок, который людьми будет расценен, как объявление войны. Им наплевать, что люди ее уже начали, что первый удар нанесли именно они. Поду-умаешь, рыцарь убил дракона! Это его работа! А вот другой дракон сжег потом деревню – это преступление и нападение на ни в чем не повинных сервов. Смерть огнедышащим тварям! И первой умрет та, которая осмелилась…

«Огнедышащая тварь» сидела на скамеечке, сжимая в руке мятый пергамент…

Он уже потом случайно обратил внимание на то, что оборотная сторона испещрена какими-то черточками. Изначально рисунки были сделаны углем, но он осыпался, и чуть позже эти знаки кто-то процарапал ножом. В результате линии стали четкими, слагаясь в пиктограммы, смысл которых, может быть, и ускользал от людей, но зато был прекрасно понятен дракону.

Старый шаман учил его многому, в том числе и письменности; именно такими символами драконы фиксировали на камне то, что хотели сохранить для потомков. И сейчас Авест прочел несколько строк из старинной летописи. Всего несколько строк, вырванных из контекста, но перевернувших его мир. Мог ли Старый знать об этой главе истории драконьего народа? И если мог, то почему скрыл от ученика? Может быть, он не хотел, чтобы кто-то еще знал правду?

Когда из яиц появлялись детеныши, лучшие воины приходили к родильной камере и садились вокруг. Открыв первый раз глаза, детеныши начинали искать себе друга и находили его среди тех, кто собрался здесь. И в тот миг, когда встречались взгляды дракона и человека, создавался нерушимый союз. Раз и навсегда едины дракон и его всадник, от рождения и пока смерть не разлучит их.

Северные горы. В то же самое время

От трубных криков и рева, казалось, задрожали стены. Зеашень забеспокоилась, чувствуя приближение сородичей, и Хуррак решительно направился к выходу.

Над скалой нарезали круги полторы дюжины бойцов его клана – восемнадцать старших драконов. Молодняк – младшие братья, старшие сыновья, которые имели право считаться взрослыми – не показывался, как и старики. Всего в клане насчитывалось почти три десятка самцов, но охотники либо сидели по домам, предоставив воинам самим решать свои проблемы, либо разлетелись на поиски пропитания. Каждый дракон сам обеспечивал себя пищей, охотники старались лишь для самых старых, больных, а также матерей с маленькими детенышами.

«Они собираются! – пришла тревожная мысль от одного из старших воинов, Ррыэха. – Серхес собирает всех!»

«Кто откликнулся?» – Хуррак пока не спешил взлетать, стоя на стартовой площадке.

«Рогатый Камень, Радужный Водопад, Поющая Скала, Черный Камень», – начал перечислять боец соседние кланы. Самое неприятное заключалось в том, что над некоторыми из них у Хуррака Ледяной Глыбы имелась власть. И если глава клана Радужный Водопад решил примкнуть к клану Золотой Реки, которым верховодил черный Серхес, это плохо. В племени назревал раскол.

«Кто остался?»

«Горячий Камень, Речная Долина, Грозовой Перевал, Снежная Долина…»

Что ж, хорошо, что остальные остались верны. Получается, что кланы раскололись строго пополам… А что же клан Холодного Солнца?

Ррыэх разразился пронзительным ревом, в котором звучала целая гамма чувств – и негодование, и разочарование, и гнев, и отчаяние, и даже злорадство. Клан Холодного Солнца жил слишком далеко на севере. Самый многочисленный, он почти никогда не ввязывался в войну, лишь время от времени посылая кого-нибудь из своих воинов. Хуррак участвовал в пяти войнах как полноправный боец и лишь дважды видел посланцев Холодного Солнца в рядах нападавших. А жаль, что его бойцы сейчас остались в стороне! Одним своим присутствием любой из Солнц мог бы переломить ситуацию.

На соседних взлетных площадках стали появляться другие члены клана – самки, молодые, старики. Узнавая своих родных и близких, кричали, ревели, хлопали крыльями, по-разному выражая эмоции.